Я чувствовал полное отчаяние. Живот скручивало от голода. За глоток воды я готов был умолять.
Я вернулся к собственной камере. Она словно звала меня. Внутри свет, еда, вода, семья и счастливая жизнь. Но не моя. Я не верил, что все пережитое мной за эти часы забудется.
Теперь я понял, почему проснулся. Мое нутро, моя сущность отвергала клетку, навязанную извне. Я не чувствовал ее, потому что был ослеплен. Теперь же я освободился. И я не могу снова лишиться свободы, даже в обмен на кусок хлеба. Другие лунатики пробивались к истине с помощью топора, но в конце повернули назад. Все потому что в них жил Кайл. Во мне есть только я. А от себя я отказаться не могу.
Я вернулся на капитанский мостик. Очистил панорамные стекла от грязи. Сел напротив. Я видел перед собой космос. Чистый, такой же одинокий, как я. Корабль плыл по нему, будто совсем чужой в этом мире. Только я был свой. Звезды мне подмигивали, говорили со мной.
Я не знаю сколько сидел там. День, неделю Боль от голода и жажды, которую я чувствовал впервые в жизни, была мне дороже, любой фантазии. Я изучал себя снаружи и изнутри, как новую книгу. Вел беседы, рассуждал, спорил. Пытался охватить все, что упустил. Я больше не чувствовал себя одиноким.
У меня не осталось иллюзий. Я знал, что умру. Но о возвращении не могло быть и речи.
Последние мои воспоминания отрывочны. Я с трудом передвигался по капитанскому мостику, мне почемуто хотелось ходить. Я забрел кудато, сам не понимая куда. Там я упал и уже не мог встать. Включил фонарь. Я лежал рядом с грудой костей, собранных в аккуратные скелеты. Какието сохранились хорошо, от других остались только черепа. На всех были надеты такие же телесные шорты. У некоторых они давно сгнили и испарились. Возле каждого лежал фонарь, такой же, как у меня.
Это последнее, что я запомнил.