Впоследствии главный конструктор «Бурана» Глеб Лозино-Лозинский так объяснял автору это решение: «Глушко посчитал, что к тому времени было мало материалов, которые бы подтверждали и гарантировали успех (альтернативного варианта НПО «Молния»), в то время как шаттл доказал, что его схема работает успешно и здесь риск меньше. Поэтому, несмотря на больший полезный объем «Спирали», было принято решение выполнять «Буран» по схеме, подобной шаттлу. Копирование, безусловно, было совершенно сознательным и обоснованным в процессе наших конструкторских разработок, в ходе которых было внесено (по сравнению с шаттлом) много изменений и в конфигурацию, и в конструкцию. Основным политическим требованием было обеспечение габаритов отсека полезного груза, одинакового с отсеком полезного груза шаттла»[28].
Правильно, обожглись на молокебудем дуть даже на холодную воду! Вполне логичное для проектантов и конструктов решение. Дмитрий Пайсон резюмировал о «состоянии умов» в тот период истории советской космонавтики:
«Летом 2003 года состоялась встреча автора статьи с Э.М.Поповым. С его слов, логика, которой следовали руководители советской космической программы, выглядит достаточно внутренне непротиворечивой; а главное - понятно, чем были обусловлены все дальнейшие события. Попов подтвердил: ни промышленники, ни военные не смогли объективно обосновать необходимость создания «Шаттла» - для американцев. В то же время остаться без аналогичной системы нам было нельзя. Нужно было делать свою. Размерность в конце концов выбрали совпадающей (интересно, что Попов подтвердил, что причины, по которым была выбрана размерность ОК «Спейс Шаттл», стали известны в СССР только существенно позже и были связаны с необходимостью выведения и возврата разведывательных спутников типа Key Hole; версию о грузовом отсеке «Шаттла», рассчитанном на съем с орбиты «Алмаза» или «Салюта», собеседник отверг как изначально несерьезную и не рассматривавшуюся). А при совпадающей размерности основные решения «Бурана» стали последовательно приближаться к известным решениям прототипа.
Напрямую задача «скопировать «Шаттл» вроде бы не ставилась (версия о давлении «с самого верха» была отвергнута); однако при копировании возможностей неизвестно для чего предназначенной американской системы постепенное сближение решений, часто до степени неразличимости, было неизбежным. Использование же американского опыта считалось и допустимым, и похвальным. Таким образом, «Буран» закладывался изначально не под задачи, а под возможность их решения. Создаваемая система должна была иметь возможность делать то же, что американский ««Шаттл». Хорошо бы и более того»[27].
Как мы уже писали выше, необходимость создания отечественной многоразовой космической системы как средства сдерживания потенциального противника отмечал в своих мемуарах и бывший министр общего машиностроения СССР О.Д.Бакланов. Он утверждал, что эта необходимость «была выявлена в ходе аналитических исследований, проведенных в ИПМ АН СССР и НПО «Энергия» в период 1971-75гг». По мнению автора мемуаров, было показано, что США, введя в эксплуатацию свою многоразовую систему «Спейс Шаттл», смогут получить решающее военное преимущество в плане нанесения превентивного ракетно-ядерного удара по жизненно важным объектам на территории Советского Союза.
Решения Научно-технического совета Министерства общего машиностроения и Министерства обороны также подтвердили актуальность и приоритетность разработки советской многоразовой космической системы, аналогичной по своим характеристикам американской системе «Спейс Шаттл». ЦК КПСС и Советское правительство поставили задачу исключить возможную техническую и военную внезапность, связанную с появлением у потенциального противника многоразовой транспортной космической системы «Спейс Шаттл», которую не без оснований считали принципиально новым техническим средством доставки на околоземные орбиты и возвращения на Землю космических аппаратов значительных масс.
Как писали В.Е.Гудилин и Л.И.Слабкий в книге «Ракетно-космические системы (История. Развитие. Перспективы)», «Министерство обороны, его Главное управление космических средств разработало, согласовало со всеми заинтересованными министерствами и выдало НПО «Энергия» тактико-техническое задание на создание многоразовой космической системы «Буран».
Параллельно началась и разработка полезной нагрузки для «Бурана» согласно постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 17 февраля 1976 года. Да и сам «Буран» должен был стать основой для других изделий, в основном, военного назначения. В воспоминаниях Главного конструктора ракеты-носителя «Энергия» Б.И.Губанова читаем:
«Для поражения особо важных наземных целей разрабатывалась космическая станция, основу которой составляла станция серии 17К ДОС и на которой должны были базироваться автономные модули с боевыми блоками баллистического или планирующего типа. По специальной команде модули отделялись от станции, посредством маневрирования они должны были занимать необходимое положение в космическом пространстве с последующим отделением блоков по команде на боевое применение. Конструкция и основные системы автономных модулей были заимствованы с орбитального корабля «Буран». В качестве варианта боевого блока рассматривался аппарат на базе экспериментальной модели ОК «Буран» (аппараты семейства «БОР»)» [30].
«Военная целевая нагрузка для «Бурана» разрабатывалась на основании специального секретного постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об исследовании возможности создания оружия для ведения боевых действий в космосе и из космоса» (1976 г.)», - пишет Вадим Лукашевич на сайте buran.ru.
В 1976 году началось и размещение конкретных заданий на предприятиях советских министерств и ведомств по созданию бортовых систем орбитального корабля и ракеты-носителя. Как утверждает книга по истории НПО «Энергия», «летом 1976 года на предприятие НПО АП (Н.А.Пилюгин) сотрудниками направления, возглавляемого заместителем генерального конструктора Б.Е.Чертоком, было выдано техническое задание на единый бортовой комплекс (БКУ) управления ОК «Буран» и РН «Энергия»[31].
Советские ученые и конструкторы, продолжая собственные разработки «советского челнока», любыми способами собирали информацию о его заокеанском старшем «собрате». М.Когут в статье «Бураны» второй серии» отмечал любопытный факт, хорошо иллюстрирующий обостренное внимание советских разработчиков к американскому шаттлу:
«Интересная деталь: осенью 1976 г. начальнику НИО-10 ЦАГИ Леониду Шкадову удалось «облазить» полноразмерный макет шаттла, к которому он получил доступ, участвуя в составе советской делегации в XXVII конгрессе Международной астронавтической федерации, проходившем 11-16 октября в г. Анахейм (США). После возвращения с конгресса Шкадов инициировал сбор и систематизированный анализ всей доступной информации по системе Space Shuttle. Итогом этой комплексной работы стал выпуск в первом полугодии 1977 г. итогового 367-страничного отчета «Многоразовая воздушно-космическая система Space Shuttle». Этот отчет, разосланный от имени Академии наук СССР всем заинтересованным организациям, сыграл важнейшую роль в создании «Бурана». Когда мы говорим, что наши конструкторы орбитального самолета брали за основу облик и основные конструктивные решения шаттла, то мы имеем в виду «бумажный» шаттл, представленный в отчете ЦАГИ 1977 г.» [28].
Уже 8 ноября 1976 годавсего через полгода после выхода постановления от 17 февраля 1976 года министр обороны СССР, член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Устинов утвердил Тактико-техническое задание на разработку советской многоразовой космической системы «Энергия»-«Буран», подготовленное Главным управлением космических средств (ГУКОС) Министерства обороны СССР под руководством генерал-полковника Александра Максимова, сменившего на этом посту горячего сторонника создания «советского шаттла» А.Г.Карася (правда, эта замена фактически произошла только в 1979 году: генерал-полковник Алексей Григорьевич Карась после тяжелой болезни скончался 2 января 1979 года, до этого генерал-майор Александр Александрович Максимов был заместителем руководителя ГУКОСС.Ч.). Затем окончательный эскизный проект Многоразовой космической системы в составе двухступенчатой ракеты-носителя и орбитального корабля был утвержден генеральным конструктором НПО «Энергия» Валентином Глушко 12 декабря 1976 года. В марте 1978 года был подготовлен Технический проект.