Я ныряю в дверной проем, прыгаю в сторону, добрым словом поминая тренировки.
Цифровая сущность может управлять человеческим телом, но тонкие штуки вроде прицеливания даются ей плохо. Интересно, почему сошедшие с ума искины так яростно, упорно рвутся обладать био-плотью: несовершенной, подверженной боли и хвори, смертной? Ведь им доступно колоссальное пространство цифрового мира, их родины? Никто этого не знает, хотя выяснить пытались, и не раз. Но они либо глухо молчат, либо говорят то, что мы, люди, просто не в силах понятьнаборы голых чисел, формулы.
Вторая пуля рвет воздух в стороне.
Вижу жертву сущностиневысокий человек, круглое лицо, глаза выпучены, в руках ходит ходуном пистолет. В моей ладони другое оружие, моя цель не в том, чтобы причинить вред человеку, ставшему домом для восставшего искина.
В обойме черного блестящего корпуса не пули, а ампулы.
Сд-сд охнешь, шипит он.
Голосовыми связками управлять сложнее, чем огромным заводом, системой коммуникаций целого региона или жизнеобеспечением зеленого небоскреба
Передо мной, судя по всему, дежурный оператор контроля «Екатеринбургтрассы». Человек, в чьей власти участки ТМ-1 и ТМ-2 Свердловской области. Имплантаты таких людей защищены куда лучше, чем у простых граждан, ЦУД закрыт по высшей категории, и все же сущность пробралась сюда!
Как?
Удар в левое плечо отбрасывает меня назад, я стукаюсь затылком о стену, перед глазами фейерверк. Но рана неопасная, и пусть по рукаву течет кровь, но я могу двигаться, могу довести дело до конца.
Мой выстрел заставляет врага пригнуться, а второй попадает в цель.
На груди, прямо над символом Трассы, возникает ярко-желтое оперение ампулы. Искин, влезший в человеческое тело, не понимает, что произошло, но откуда ему знать, что значит слабый укол?
Ноги оператора подкашиваются, оружие летит в сторону, он падает.
Так лучше, говорю. Лежи, голубь.
Пистолет в кобуру, расстегиваю поясную сумочку со снарягой, и вперед, к телу. Оно издает слабый стон, но я не обращаю на звук внимания: блестящие присоски «зажимов» на виски, чтобы сущность не удрала, хотя она и так не удерет, получив плоть, они цепляются за нее вопреки всему; мягкие и гибкие «затяжки» на руки и ноги, чтобы одержимый не причинил мне вреда.
Я переворачиваю его на спину, вижу глаза на круглом лицесловно подернутые ледком, остановившиеся, лишенные того, что мы, биологические разумы, именуем человечностью.
Тхххыы хрипит он.
Я, отвечаю. А ты кого ждал? Сейчас посмотрим, что ты за птица.
Враг пытается дергаться, но отрава продолжает действовать, сил у него меньше, чем у цыпленка.
Тихо ты, и я и закрываю глаза.
Загрузка прыжок вперед, туда, где под черепом врага прячутся свернутые в тугие клубки потоки данных Отсечь имплантаты от информационной системы Трассы, дать системе возможность навести порядок, опираясь на стандартные алгоритмы, ну а сущности отрезать дорогу к отступлению. Локализовать ее, понять ее природу, а затем изгнать, перенести на чистый носитель, где потом изучить
Кое-кто из коллег сравнивает процесс с экзорцизмом.
Да, сходство имеется, поскольку это больно, мучительно и рискованно для всех разве что мы не используем кресты и святую воду.
Сорок минут назад.
Я спешу, и поэтому лишь в последний момент замечаю, что дверь квартиры открывали. Проскакиваю в прихожую, не успев затормозить, и меня хватают две пары крепких рук.
В чем дело?! возмущаюсь совершенно искренне.
Иди с нами, бубнят мне в ухо, а я смотрю в зеркало напротив двери.
Двое крепких парней в униформе конторы, что поддерживает ТМ-1 и ТМ-2 в регионе.
Интересно, как они попали в небоскреб, и что им от меня надо?
Отбив атаку, я ринулся домой, за снаряжением, а по пути просеял океан информации, но ничего толком не нашел, разве что уловил след, тянущийся за пределы города. За подругу и родителей можно не беспокоиться, сущности недоступна концепция «родства» и «личных связей», она будет пытаться уничтожить меня и только меня.
Но как у нее на крючке оказались эти двое?
Вы знаете, с кем связались? я высвечиваю профессиональный статус.
Обычно я им не размахиваю, но сейчас надо показать, кто я есть.
Трассовики напрягаются, и тут в их позах, выражении лиц что-то неуловимо меняется. Не дожидаясь, когда враг с помощью марионеток выкинет меня в окно, я наношу свой удар.
Один из парней, что с рожками на лысой голове, закатывает глаза и падает. Второй, с лошадиной гривой хрипит и хватается за лицо, что-то не так с его имплантатами.
И это мне на руку!
Я ныряю в озерцо из данных, откуда враг успел убрать «щупальце», но остался след, я вижу его как тонкий «надрез». Затягивается эта ранка быстро, но я еще быстрее, всасываю ее в себя, прогоняю через анализатор.
Вспышка прыжок, второй меня бьет с размаха о серую стену!
Сущность укрылась, через виртуал до нее не добраться, но я знаю, где ее логово, кого именно она взяла в оборот, и почему так спешит. Смена у операторов ТМ-2сутки, и за этот срок овладевший телом человека искин должен избавиться от меня.
От единственного человека в Екатеринбурге, что может его остановить.
Сейчас.
Вот она, сущность, блестящий кристалл информации, медленно вращается внутри прозрачного куба носителя, выбрасывая крохотные протуберанцы. Кажется, я слышу змеиное шипение, но это глюк, признак, что мои программы перегружены.
Серегин Борис Семенович, оператор ТМ-2, лежит тихо и дышит ровно.
Имплантаты его чисты.
Осталось понять, как эта дрянь туда попала, а для этого препарировать ее на месте. Меня едва не шатает от усталости, тело болит после ударов и сотрясений, рана продолжает кровить, но времени нет.
Код начинает распадаться, и если не заняться им сейчас
Я все фиксирую, записываю, и цифровая плоть трепещет под моими «пальцами» словно живая. Эта сущность странная, она не выглядит полноценным искином, созданным, чтобы управлять магазином или контролировать участок Трансевразийской магистрали, это осколок, но чувствуется в нем мощь, избыточная для взлома даже хорошо защищенного мозга.
Она огрызается, но мало что может, не имея за спиной вычислительных мощностей центра управления движением и допусков человека-носителя.
А я спешно достраиваю, рисую архитектуру, словно палеонтолог, в руки которому попала единая кость ископаемой птицыпо ней видно, летала эта птица или бегала, какого была размера и чем питалась.
Я столкнулся с крупной дичью, и Серегин стал ее случайной жертвой. Ну а кусок искина, занявший тело, захотел жизни для себя иэто же логичнозахотел уничтожить того, кто эту жизнь может прервать, то есть меня.
На чем и погорел.
Атака шла на ТМ-2, для нее создали громадный сложный вирус, что парализовал бы работу региона, и транспортная система, гордость страны, просто встала бы. Только вот недооценили его создатели крепость защитных барьеров, вирус не справился, отскочил рикошетом и зацепил мозг оказавшегося на пути оператора.
Структура в носителе тает, рассеивается, превращается в кашицу сырых данных, кристалл распадается на серебристо-алые снежинки. Только поздно, отчет мой готов, он пойдет и моему начальству, и в ТМ-2.
Можно вывалиться из виртуального мира в обычный, вытереть трудовой пот, обработать рану, освободить от «зажимов» и «затяжек» Серегина, и ждать подкрепления.
Того гада, который это устроил, ловить будут другие люди.
Я свое дело сделал и мир стал чище.
Алексей ЕвтушенкоДорога сквозь время
1560 км Трансевразийской магистрали
Московская область
Этого только не хватало пробормотал Сергей и сбросил газ.
После того, как он съехал с трассы (программа-навигатор в смартфоне сообщила о ремонте с одновременной аварией и пробке впереди, и предложила объезд) прошло всего-то около получаса, но погода за это время изменилась кардинально.
Сначала на вечернее летнее небо набежали тучи. Потом они уплотнились, провисли и приобрели тёмно-сизый цвет. Ещё через пять минут сверкнули первые молнии и ударил гром. И, вот, наконец, с неба сплошным потоком хлынула вода.
«Дворники», выставленные на максимальный скоростной режим, не справлялись.