Он слышал женщин за домом, родственниц, которые пришли, чтобы постричь и привести его в приличный вид для триумфаили иного исхода.
Они не знали, как много ему известно. Из-за его недуга они годами думали рядом с ним, полагая, что его телепатическая глухота постоянна. Увы, это было не так: он часто слышал вещи, не предназначавшиеся для него. Он даже запомнил грустную короткую поэму про молодых людей, которые по какой-то причине не прошли испытание и были вынуждены отправиться в Умирающий дом, вместо того чтобы стать севстралийскими гражданами и признанными подданными Ее королевского величества. (У севстралийцев пятнадцать тысяч лет не было настоящей королевы, но они верно придерживались традиций и не давали каким-то фактам сбить себя с толку.) Как там было в той поэме?.. В ней сквозило своеобразное, мрачное веселье.
Он стер свой след в пылии внезапно вспомнил всю поэму целиком. Негромко продекламировал ее:
Это обитель древнейших времен,
Где старый дух печалью пленен,
Где боль эпох реальна, как нож,
У врат, что в Сад смерти ведут,
Где те, что были, нас снова ждут.
Из Сада смерти идет молодежь,
Отведав геройский страх.
Их речи дерзки, в могучих руках
Триумф, погибель, уход.
Это обитель древнейших времен.
Кто умрет молодым, сюда не войдет.
Кто живеттот знает, что бездна ждет,
Старые духи сказали: таков закон.
Из Сада смерти дивятся они
На юные, смелые дни.
Ничего не стоило сказать, что они дивятся юным и смелым, но он еще не встречал человека, который не предпочел бы жизнь смерти. Он слышал о людях, которые выбрали смерть, конечно, слышал, а кто не слышал? Но эти слухи передавались через третьи, четвертые, пятые руки.
Он знал, что некоторые говорили: ему лучше умереть, раз он так и не научился общаться телепатически и был вынужден по старинке говорить вслух, как чужаки из других миров или варвары.
Сам Род определенно не считал, что ему лучше умереть.
На самом деле иногда он смотрел на нормальных людей и гадал, как им удается жить под постоянную глупую болтовню чужих мыслей, проносящихся через их сознание. Когда его разум прочищался и он на время обретал способность «слыжать», сотни или даже тысячи чужих разумов обрушивались на него с невыносимой четкостью; он мог «слыжать» даже тех, кто считал, будто выставил телепатический щит. Затем милосердное облако увечья вновь окутывало его сознание, и он оставался в глубоком, бесподобном одиночестве, которому следовало бы позавидовать всем жителям Старой Северной Австралии.
Однажды его компьютер сказал ему:
Слова «слыжать» и «говрить» искаженные «слышать» и «говорить». Вслух их всегда произносят, повышая тон на втором слоге, словно задают вопрос, с изумлением и тревогой. Они относятся только к телепатическому общению между людьми или людьми и недолюдьми.
Что такое недолюди? спросил он.
Модифицированные животные, которые говорят, понимают речь и обычно выглядят как люди. От цереброцентрированных роботов они отличаются тем, что роботы созданы на основе реального животного разума, однако состоят из механических и электронных реле, в то время как недолюди полностью сделаны из земной живой ткани.
Почему я ни разу их не видел?
Им запрещено посещать Севстралию, если только они не состоят на службе министерства обороны Содружества.
Почему мы называемся Содружеством, а все прочие местамирами или планетами?
Потому что вы, люди, являетесь подданными английской королевы.
Кто такая английская королева?
Она правила на Земле в Древнейшие дни, более пятнадцати тысяч лет назад.
А где она сейчас?
Я же сказал, что это было пятнадцать тысяч лет назад, ответил компьютер.
Я понимаю, сказал Род, но если уже пятнадцать тысяч лет не было никакой английской королевы, как мы можем быть ее подданными?
Я знаю ответ в человеческих словах, сообщила дружелюбная красная машина, но не вижу в нем смысла, а потому процитирую его тебе так, как мне его сказали люди: «Она вполне может объявиться в один чертов день. Кто знает? Это Старая Северная Австралия среди звезд, и какого черта нам не ждать нашу собственную королеву?» Может, она была в отъезде, когда Старая Земля протухла. Компьютер издал несколько странных древних щелчков и с надеждой произнес своим бесстрастным голосом: Ты не мог бы это переформулировать, чтобы я запрограммировал данную информацию в своем узле памяти?
Для меня она ничего не значит. В следующий раз, когда смогу слыжать чужие мысли, попробую выцепить это из чьей-нибудь головы.
С тех пор прошло около года, но ответ Роду так и не по-пался.
Прошлой ночью он задал компьютеру более насущный вопрос:
Я умру завтра?
Нерелевантный запрос. Нет доступных ответов.
Компьютер! крикнул Род. Ты же знаешь, что я тебя люблю.
Ты так говоришь.
Я запустил твой исторический узел после того, как починил тебя, хотя эта твоя часть бездействовала сотни лет.
Верно.
Завтра я умру, а ты даже об этом не пожалеешь.
Я этого не говорил, возразил компьютер.
Тебе все равно?
Меня не запрограммировали на эмоции. Поскольку ты лично починил меня, Род, тебе следует знать, что яединственный полностью механический компьютер, работающий в этой части галактики. Не сомневаюсь, что, будь у меня эмоции, мне было бы очень жаль. Вероятность этого крайне высока, поскольку тымой единственный товарищ. Но у меня нет эмоций. Есть числа, факты, язык и память, больше ничего.
В таком случае какова вероятность, что завтра я умру в Комнате смеха?
Это неправильное название. В Умирающем доме.
Ну ладно, в Умирающем доме.
Тебя будут оценивать современные люди на основании эмоций. Я не знаком с вовлеченными в дело индивидуумами, а потому не могу сделать никакого предсказания.
Как ты думаешь, компьютер, что со мной будет?
В действительности я не думаю, а отвечаю. У меня нет вводных данных на этот счет.
Тебе известно хоть что-нибудь о моей жизни и смерти завтра? Я знаю, что не могу говрить разумом и буду вынужден произносить слова ртом. С чего им убивать меня за это?
Я не знаком с участниками этого дела, а потому не знаю причин, ответил компьютер. Но я знаю историю Старой Северной Австралии вплоть до времен твоего четырнадцатикратного прадеда.
Так расскажи мне, попросил Род. Он сидел на корточках в пещере, которую нашел, слушал забытые записи отремонтированного им компьютера и вновь переживал историю Старой Северной Австралии в понимании его четырнадцатикратного прадеда. Если опустить имена и даты, история была простой.
Этим утром от нее зависела его жизнь.
Севстралии приходилось прореживать своих жителей, чтобы сохранить атмосферу Старой-Престарой Земли и быть еще одной Австралией, той, что среди звезд. Иначе поля заполнились бы, пустыни превратились бы в многоквартирные дома, овцы вымерли бы в подвалах под бесконечными конурками для теснящихся бесполезных людей. Ни один севстралиец не желал этого допускать, поскольку мог сохранить индивидуальность, бессмертие и богатствоименно в таком порядке по значимости. Это противоречило бы нравам Севстралии.
Простой севстралийский характер был непоколебимкак и все прочие объекты среди звезд. Древнее Содружество являлось единственным человеческим институтом старше Инструментария.
История была простой, в том виде, в котором ее изложил ясный длинноконтурный компьютерный разум.
Возьмите фермерскую культуру прямо со Старой-Престарой Землисамой Родины человечества.
Поместите эту культуру на далекую планету.
Добавьте штрих процветания и мазок засухи.
Научите ее болезни, уродству, трудностям. Заставьте познать бедность столь ужасную, что люди продавали одного ребенка, чтобы купить другому ребенку глоток воды, который даст ему еще один день жизни, пока буры зарываются глубоко в сухой камень в поисках влаги.
Научите эту культуру бережливости, медицине, науке, боли, выживанию.
По очереди преподайте этим людям уроки нужды, войны, скорби, жадности, щедрости, благочестия, надежды и отчаяния.