В лице и теле не было ничего человеческого, но эта фигура глубоко тронула Хокинса, ибо художник удивительным образом преодолел барьеры времени и культуры. «Не человек, но все же человек»подумалось Хокинсу. Почему-то сразу было ясно, что это высокоинтеллектуальное создание. От лица существа исходила спокойная, уверенная сила, мудрость и власть. И еще там была печаль, печаль расы, которая сделала какое-то колоссальное усилие и обнаружила, что все оказалось напрасным.
Хокинс завороженно парил перед существом, которое казалось закутанным в собственную плоть. Как у гигантского кальмара, над его лицом возвышалась высокая мантия, и он был опоясан щупальцами, но в отличие от кальмара его тело было длинным, узким эллипсоидом, его нижняя половина была снабжена мощными плавниками. Жабры отмечали его мантию шевронами; их водозабор находился над лицом, отдельно от кажущегося рта, венчая «лоб» существа, как диадема.
Хокинс подумал, что эта статуя установлена здесь специально, чтобы перекинуть мост через время, чтобы приветствовать любые существа, которые могут однажды войти в большой корабль.
Билл, это чудесно, послышался голос Марианны.
Вздрогнув, он сделал неуклюжую попытку повернуться. Она плыла всего в трех метрах позади него.
Как ты оказалась здесь? резко спросил он.
Я заметила отблеск фонаря в этой стороне. Ты напугал меня до смерти. Я была совсем одна наверно, целый час.
Скорее пять минут, но я должен извиниться. Нам придется быть осторожнее. Я боюсь, я просто увлекся.
Сияющий взгляд Марианны был прикован к статуе:
Только подумай, что он ждал здесь, в темноте, все эти миллионы лет.
Больше нескольких миллионов. По крайней мере, тысяча миллионов миллиард, как вы говорите в Северной Америке.
Мы должны дать ему имя. По-моему, это что-то вроде посланника, приветствующего нас. Те, кто сделал его, знали, что однажды кто-то обязательно придет сюда и увидит. В нем есть что-то благородное и что-то очень печальное. Она перевела восхищенный взгляд на Хокинса. Разве ты не чувствуешь?
Он смотрел на нее, освещенную только отраженным светом их фонарей, и в этот момент он был убежден, что это самая красивая женщина, которую он когда-либо встречал, и чувствовал знакомую, все усиливающуюся боль, там, где должно было быть его сердце.
Посол, сказала она. Назовем его «Послом». Смотри какой у него интеллектуальный взгляд.
Хокинс, напомнив себе, где он находится, снова посмотрел на статую и обнаружил, что реакция Марианны на посла была практически идентична его собственной.
Билл, тебе не кажется, что мы должны забрать его с собой? прошептала она. Чтобы дать людям всего человечества некоторое представление о том, что мы действительно нашли здесь?
Ему не хотелось с ней спорить:
Лучше обсудить это с профессором.
Марианна хорошо запомнила дорогу, поэтому они легко выбрались из лабиринта и нашли Тони Гроувза, который даже не успел как следует испугаться. До того как они с Марианной подплыли к «Манте», Билл Хокинс мельком увидел что-то бледное в водной дали, быстро исчезнувшее.
Марианна и Мэйс разговаривали в коридоре «Вентриса», вокруг никого не было.
Рэндольф! Объясни мне почему мы не можем забрать с собой эту удивительную статую.
Она заканчивала смену, снимая с себя мокрый скафандр, а он как раз пытался привести себя в сознание горячей чашкой кофе, которую Мак-Нил предусмотрительно принес ему.
Дело в том, Марианна, что Форстер утверждает, что она такая массивная, что даже если выкинуть за борт «Крота», «Манту» и наш «Лунный Круиз», то все равно у нас не хватит топлива. Но знаешь, я ему не верю, по-моему, если не брать нашу капсулу, то топлива должно хватить.
«Лунный Круиз», Почему Форстер так настаивает на том, чтобы забрать эту ужасную вещь с собой?
Вендетта против меня, прошептал Мэйс. Я думаю, он хочет что-то сделать с капсулой, так, чтобы я оказался виновным в ее катастрофе.
Марианна была искренне возмущена:
Да как о смеет!?
Мейс пожал плечами:
Хуже того. Я думаю он хочет скрыть от общественности, что найден величайший в истории артефакт. Подозреваю, что Форстер играет на стороне «свободного духа». Мы должны ему помешать, нужно сделать наши собственные голограммы посла и отправить их по узкой связи как можно скорее.
Как мы сможем это сделать?
Мэйс вздохнула с облегчением, оттого что она перешла к практическим вопросам, прежде чем сообразить, что в его речи не все логически увязано.
Пойдем со мной в спальные отсеки, настойчиво прошептал он. Там спокойно поговорим. Это смелое предприятие, но я верю, что оно осуществимо.
ЧАСТЬ ПЯТАЯЮПИТЕР ПЯТЬ МИНУС ОДИН
XXII
На Ганимеде, немного ранее описанных событий
Командор зашел в кафе миссис Вонг. Люк Лим сидел как обычно за столиком рядом с огромным, размером со стену, аквариумом в котором плавала большая, вся в наростах рыба. Было неясно, кто, китаец или рыба, выглядит уродливее. Командор слегка улыбнулся, подумав, что, возможно, Лима привлек этот стол, потому что рыба была еще уродливее, чем он.
Люк Лим, это я тебе звонил.
Надо же, узнал, а разве мы все ни на одно лицо?Лим ухмыльнулся, обнажив огромные желтые зубы.
Нет. Но давай пойдем в какое-нибудь другое место. Миссис Вонг, сообщила Рэндольфу Мэйсу подробности твоих раговоров с Блейком Редфилдом. Вы были неосторожны. Не будем повторять ошибок.
Когда они вышли из ресторана, Лим предложил заглянуть к нему домой неподалеку, он хотел взять гитару
Командор подозрительно оглядел комнаты Лима, ожидая всякого: стены были сплошь заставлены полками с книгами и журналами на смеси европейских и китайских языков, всеот восточной и западной классики до восточной и западной порнографии. Мебель ручной работы занимала почти все пространство комнаты, высокотехнологичные игрушки лежали в разных стадиях сборки в углах и на столе, который, видимо был и верстаком, и обеденным столом. Ярко-красные и желтые плакаты на стенах призывали к независимости Ганимеда от Совета Миров. На них офицеры Космического Совета изображались головорезами в сапогах с выпученными круглыми глазами.
Выйдя от Лима, они купили шашлыки из свинины в соевом соусе и отправились в Ледяные Сады. Спустившись по скользким мокрым ступенькам на дно искусственного каньона, они сели на скамейку у дымящегося ручья. Вокруг из старого твердого льда были вырезаны гигантские скульптуры. Здесь был Киртимукха свирепое лицо чудовища с огромными клыками и разинутой пастью, круглолицый Ганеша, с носм в виде хобота, кровожадная Кали и множество других сверхъестественных существ. Высота скульптур была не меньше пятнадцати метров. Между ними бродили туристы. А в вышине, на ледяном «небе», извивался, вырезанный, огромный дракон.
Лим наигрывал на гитаре, а Командор говорил своим низким голосом, который звучал как камни в прибое:
Послушай, я решил с тобой поговорить, поскольку ты здесь занимался делами Форстера, Блейк доверял тебе. А он не мог ошибиться в человеке. Я хочу, чтобы ты подтвердил то, что нам уже известно.
Ты продал Форстеру «Крота» и организовал продажу европейской субмарины фон Фришем. Об этом через миссис Вонг и Фриша стало известно Рэндольфу Мэйсу. Фриш, вероятно, продал ему коды «Лунных Круизов». Мэйс и его помошница Митчелл отправились в стандартный круиз их капсула сошла с запрограммированного пути и оказалась на Амальтее. Я верно все излагаю?
Космический Совет опубликовал историю прикрытия, утверждая, что Мэйс и Митчелл в безопасности и восстанавливаются после незначительных травм.
Дело в том, что мы потеряли связь с экспедицией Форстера и не знаем, что там произошло. Как назло у меня под рукой нет моего скоростного катера, так уж случилось, а добираться до Амальтеи на одном из местных буксировна это уйдет два дня. Что ты обо всем этом думаешь?
Видишь ли, мне не хочется обращаться за помощью, просить буксир, к местным. Индоазиаты с Космическим Советом не очень-то ладят. Похоже, они думают, что мы не что иное, как кучка голубоглазых расистов, которые заботятся в основном о Североконтинентальных интересах.