За сегодняшний день уже третий раз передают, заметил Себастьян.
Значит, вот оно как Время, как шагреневая кожа, стремительно сокращается, сердито пробормотал Абрахамс.
Радостное настроение улетучилось. Все стали хмурыми, озабоченными, отчуждёнными и через полчаса разошлись.
* * *
Тут что-то не так! сердито стукнул кулаком по столу Чо Сан.
Успокойся, дорогой, что подумают гости Су легко дотронулась до плеча Чо.
Что не так? не обращая внимания на резкий тон Чо Сана, спросила Пан Линг.
Прошло уже около года со времени захвата Земли. По меньшей мере половина человечества перелетела на Вестуи что? Где они, инопланетяне? Почему не приезжают?
Они просто ждут своего часа. Всё покроется «сотами», и они придут.
Это-то понятно. Но всё равно странно. Странно они ведут себя для захватчиков. Дали людям новую планету. Судя по картинкам, очень даже неплохую. Может быть, получше Земли. Предупреждают тех, кто остался, где и когда будет катастрофа
Что же ты хочешьвысокоразвитая цивилизация! Это только в наших фантастических фильмах они жестокие и вероломные. А на самом деле, видимо, ценят человеческую жизнь.
Они ценят?! Почему же тогда допустили самоубийства? Ведь тысячи людей покончили с жизнью. А сколько погибло во времена всемирной анархии? Прости, Пан Линг, я не хотел
Я не знаю ответа, Чо, ответила Линг.
Она сама была не рада, что затеяла этот разговор. Пан зашла к ним попрощаться, потому что Чо со своей Су сегодня уезжали. Уезжали, как уехали уже многие тысячи семей, день за днём становясь в молчаливую очередь к красным кубам Пан Линг каждый день проходила мимо и видела ставшую уже привычной картину: вереница людей, прячущих свои лица в воротники и платки, с небольшими котомками в руках; плачущие от страха неведомого дети; ничего ещё не понимающие и потому счастливые младенцы в колясках; сердитые старушки, отчитывающие смирившихся со всем миром стариков; весёлые пьяницы, которым всё равно куда ехать
Линг оставалась. На то было много причини разбитая параличом свекровь, и свежая могила мужа, погибшего в дни мировой анархии. Главная проблема крылась в ней самой. Она боялась. Боялась неизвестности, непонятного будущего. Чем больше её агитировали радужными пейзажами новой родины, тем больше она боялась. Страх был в её крови. Она унаследовала его от бабушки, которую едва не убили в дни «культурной революции» только потому, что она преподавала биологию в школе; она получила его от своего прадеда, погибшего в японском концлагере во время войны; от деда, утонувшего в реке во время знаменитого заплыва Мао; она всосала его с молоком матери, чуть не погибшей тогда на площади со студентами Этот первобытный страх, живший в каждой её клеточке, твердил без умолку одно и то жене верь, не верь! Сколько раз её обманывали, обещая сказочную жизнь в будущем в обмен на нищенское существование сегодня, и снова обещали, и снова обманывали. Она устала. Устала верить и ждать. Она остаётся здесь, на родной земле. Может быть, поэтому она и пришла сегодня сюда, чтобы увидеть тех, кто не боится
Ты знаешь, Чо Сан, продолжила Линг после некоторого молчания, меня волнует другое. А что, если это неправда?
Что неправда?
Всё неправда. Ведь это как смерть. Люди исчезают в никуда, в неизвестность. И никто не знает, где они, что с ними, живы ли они? Рай это или ад?
Я думаю, это даже хуже смерти, вдруг вставила Су, подсев к столу. Ведь после смерти остаётся хотя бы тело или кости. А здесь ничего.
Может быть, это к лучшему. Если это смерть, то мгновенная. Рази всё. Лучше так, чем задыхаться и мучиться на Земле. Прощай, Линг, нам пора!
Чо Сан решительно встал из-за стола, и они вместе вышли из дома. Су бросила последний взгляд на своё старенькое глинобитное жилище, доставшееся ей от родителей, смахнула слезинку и отвернулась навсегда, крепко вцепившись в руку мужа. Он правлучше так, сразу. Лучше. Главное, чтобы вместе. Тогда ничего не страшно. Она твердила себе это как заклинание, идя в ногу с Чо Саном. Красный куб с каждым шагом увеличивался, но Су верилавсё будет хорошо, ведь они вместе, а значит, всё получится. Она подняла глаза и смело посмотрела вперёд. Кто знает, вдруг пришельцы не врут?..
* * *
Кэти чувствовала себя неуютно. Живая, едва движущаяся человеческая вереница, протянувшаяся через всю улицу к красному кубу, поглотила её, сделала звеном своей цепи, но Кэт не ощущала единения с толпой. Наоборот, никогда в жизни ей не было так одиноко. Люди перебрасывались односложными фразами, которые сливались в общий звуковой неумолчный гул, столь же тихий и неторопливый, как движение самой очереди. Девушка вспоминала своё прощание с родителями.
Не беспокойся за нас, тихо говорила Мэри, целуя её щёки. Отец закончит исследования, и мы приедем к тебе.
Да-да, точно. Мы скоро приедем, поддакивал Дэвид. Ты будешь нашим пионером на Новой Земле. Первопроходцем. И потом ты не одна. Уж кому-кому, а Эдварду я могу доверять. Ты ведь поможешь ей на первых порах?
Дэвид, о чём ты говоришь! Да Кэти мне как родная! Будь у меня дочка, я бы хотел, чтобы она была похожа на твою Кэти. Ни о чём не беспокойся, Мэри, она будет под моим неусыпным присмотром!
Широкая спина Хаксли маячила перед ней надёжным щитом, но Кэт всё равно было неловко. Её не покидало ощущение, что она совершает предательство. Она и верила, и не верила, что родители приедут. Может, они просто успокаивают её, чтобы она спокойно улетела на Весту?
Темнеющая впадина красного куба напоминала гигантский рот, ежеминутно поглощающий новую порцию человеческих тел. Совсем скоро их очередь. Чем ближе подступал час икс, тем чаще девушку посещало желание броситься прочь, как можно дальше от неотвратимой неизбежности.
Кэти, ты готова? Сейчас наш черёд, прервал её размышления Эдвард.
Конечно, конечно, пробормотала в ответ Кэти, судорожно вцепившись в картонный цилиндр. Этот футляр был единственной вещью, которую она забирала с собой. Здесь было всё, что ей хотелось взять. Около года назад её, бывшую студентку арт-колледжа, осенила простая и ясная мысльпока то, что ты любишь, живо в твоей памятионо не умерло. Самый простой примеркниги. В них, написанных, быть может, сотни лет назад, живут люди; когда ты открываешь её, они заново рождаются на свет в твоём сознании. Но у книг есть свой недостатокони используют слова, язык. Неважно какойкитайский, английский, но язык! Живопись понятна всем без перевода!
Эта идея окрылила её, дала цель, ради которой стоило жить и творить. Кэт рисовала. Рисовала всёпейзажи, портреты, натюрмортычто могло сохранить память о родной планете. Кое-что она успела закончить, многое было пока ещё в этюдах, но она зналаэто дело её жизни. Даже сейчас через плотный картонный цилиндр они, казалось, грели и придавали ей сил.
Кэт подняла голову и вошла вслед за Эдвардом в красный куб.
Движущаяся ступенька убаюкивающе медленно понесла их вперёд и вверх. За считанные секунды Кэт с Эдвардом оказались где-то в центре помещения. Ступень-платформа привела их прямо к одной из жёлтых площадок, огороженных со всех сторон высокими прозрачными стенами. Отсюда, с высоты, было видно, что вслед за ними другие платформы несут толпы новых переселенцев, распределяя их между площадками. Как ни пыталась Кэт успокоить себя, сердце всё равно встревоженно и громко стучало. Казалось, этот стук был слышен во всех уголках безграничного здания. Девушка крепко вцепилась в руку Эдварда, и они вместе вступили в самый центр круглой жёлтой площадки, отличавшийся более интенсивной окраской.
Пару секунд ничего не происходило. Эдвард стал уже подумывать о том, что, может быть, они неправильно что-то сделали, не туда пошли, как вдруг всё поплыло перед их глазами, будто цветной вихрь закружился. Этот вихрь подхватил их, как лёгкие пёрышки, и понёс куда-то. Эдвард полностью потерял ориентиры в пространстве; его руки невольно искали точку опоры. То же самое происходило и с Кэти. Голова кружилась, её слегка подташнивало от бесконечных круговращений разноцветных пятен вокруг себя и от непрекращавшегося тихого гула, сопровождавшего полёт. Сколько прошло времени? Минута? Месяц? Год? Эдвард не успел додумать эту мысль до конца, как почувствовал, что его тело приобрело вес и плоть. Цветной ураган стих, и они ощутили под ногами твёрдую почву. Через пару секунд туман вокруг них стал бледнеть и становиться прозрачнее. Откуда-то сверху донёсся нежный мелодичный голос: «Добро пожаловать на Весту!»