Да вижу я его Лика сбросила скорость, хотя завывание полицейских машин за спиной слышалось все отчетливее. Мать твою. Как ты себе это представляешь?
Что? Рыжий орал, как девственник на оргии. У тебя минута, чтобы оказаться в холодильнике. Нет! Меньше! Через минуту он уже должен ползти по этой долбаной дороге к складам! С тобой внутри!
Да у него там половина фуры коробками завалена! Я не влезу! заорала Лика и жахнула ногой по педали газа так, что, казалось, та на веки вечные оставила свой профиль на днище кузова автомобиля. Двигатель не взвыл и не взревел от впрыска неконтролируемой мощи, а на мгновение всхрапнул и ракетой впихнул тело автомобиля в темное нутро длинномера. И лишь потом с судорожным всхлипом затих. Словно вжатая намертво ногой в пол педаль тормоза лишила этого механического монстра последней искры жизни. Все. Тишина.
Лика закрыла глаза и уже не видела, как закрылись двери фуры. И уже не чувствовала, как, натужно подрагивая, огромная машина с нею внутри выползла на дорогу. Как появившаяся секундами позже под вой мигалок целая свора полицейских машин заставила белого механического исполина снова сползти с асфальта на грунт, уступая им беспрекословно главную дорогу.
Лика не увидела, не услышала и не почувствовала от усталости и пережитого стресса, как приоткрылась задняя дверь угнанного ею авто и тонкая игла безболезненно вошла ей в область предплечья. Мир на секунду заиграл калейдоскопом неповторимо ярких красок. А потом просто в одночасье померк. Провалился во тьму.
Михась
Ну его в мохнатую пещеру, Михась, а? Жмых пихнул своего сумрачного друга кулаком в плечо. Вика шелупонь та еще, с ней только Грыжа и не переспал, и то только потому, что у него вместо хозяйства грыжа! Он рассмеялся своей очень остроумной, на его взгляд, остроте.
Нет, безусловно, Михась ни разу не тешил себя мыслью о гигантизме IQ приятеля. Да и себя откровенно гением не считал. Но чего у Жмыха было никогда не отнять, так это искренней веры в него, Михася. Преданности. И Михась это искренне ценил в нем. А еще очень уважал его честность. В том плане, что Жмых всегда говорил в глаза то, что думает. Всем. Глубоко наплевав на возможные для себя неприятные последствия.
Да не в ней дело. Михась поморщился, крепче сжимая рукой в кармане куртки телескопическую дубинку. Она, по сути дела, кто?
Кто?
Она жертва обстоятельств.
Дура она, не согласился с ним приятель, но поспешил добавить: А если и жертва, мы ей апельсинов в больничку закинули. То есть заботу проявили. Заботу, которая нам на хрен не уперлась. Мы и так белые и пушистые до тошноты.
Оно, конечно, твоя правда. Но дело-то не только в ней.
Ага! Жмых покивал головой и сплюнул на газон. А в том, что тебе пора бы уже забыть о том, что у вас с ней было когда-то. Так давно, что мхом поросло. Она, дура, сейчас, заметь, сейчас с черными спелась, языком начесала хрени разной, за что обоснованно и огребла. Огребла немало, но, как по мне, так и по делу.
Да даже если и так! Михась почувствовал, что заводится. Нет, я понимаю, она ни хрена еще не Анжелика маркиза ангелов, но
А это еще кто? поперхнулся сигаретным дымом Жмых.
Тоже, по сути дела, та еще курва, не об этом. Он переломал ей ребра прямо под моими окнами.
Можно подумать, если бы он сделал это под моими окнами, хмыкнул Жмых, твоя реакция была бы другой. Это провокация. Он хотел тебе нагадить и сделал это. А ты повелся. И теперь бежишь к нему на разборки, высунув язык от усердия. А сам бы ты что сделал с ней на его месте?
Да ничего. Михась даже остановился на секунду, задумавшись. Послал бы ее очень далеко и крайне громко.
О! Жмых ткнул указательным пальцем в небо. Поверь мне, он сделал то же самое. Ну и люлей от себя добавил. Подожди! не дал он вставить слово порывающемуся это сделать Михасю. Менталитеты у нас разные. От этого и непонимание все
Ты идиот? Михась зло уставился на друга.
Жмых засмеялся.
Чего ты ржешь? Михась с подозрением уставился на него. Эти черножопые реально достали. Творят чего хотят на нашей земле.
О как! Жмых перестал смеяться. Ты там случаем в скины не записался? Клал я на всех черных с прибором. Как и они на меня, кстати. Но это не повод для меня устраивать с ними новую Куликовскую битву. Признайся уже наконец. Это тупо личное. Ну вот не нравится тебе Марик. А ты ему. Не получается вам двумя жопами на единственный трон нашего района присесть.
Неважно! Михась упрямо опустил голову. Он залез в чужой огород со своим уставом
Взял бы и втащил ему один на один. В чем проблема? Нет общественного резонанса?
Что бы это решило? Пару недель мы бы его не видели. Он бы зализывал раны и сочинял сказки для своих, как мы его толпой пинали. И что потом? Шакалья стая выйдет на тропу войны. Всем плохо будет.
Поэтому мы вдвоем идем против всех шакалов? Ты думаешь, они, поджав хвосты, в сторонке посидят, пока ты их вожака на тряпки рвать будешь?
Ну, улыбнулся Михась, толкая плечом в плечо друга, уж насвистеть им небылицы о полученных прилюдно звездюлях у него точно не получится.
У этой палки два конца, усмехнулся Жмых, наблюдая, как из-за поворота появляется Марик в окружении своей громко голосящей свиты.
Это да Михась, улыбаясь, направился спокойной походкой навстречу неприятелю. Жмых уверенно контролировал спину.
Знатная будет битва, Маугли, глядя на приближающуюся толпу, сквозь растянутые в улыбке губы процедил Михась.
А чего это я Маугли? смотря в ту же сторону, вроде как искренне возмутился Жмых. Я этот, блин, как его там зовут О! Акела я!
Хренела ты! хмыкнул Михась, по-прежнему не отрывая взгляда от противника. Акела помер от старости, а нам, по ходу, это ни разу не грозит.
Ну это еще писями на воде виляно. Они остановились метрах в трех от притормозившей толпы горцев.
О, а ты никак со своей подружкой? Марик раскинул руки, словно пытаясь обнять приятелей и кивая на Жмыха. При этом пола его клубной куртки чуть задралась вверх, демонстрируя всем заинтересованным лицам рукоять пистолета, вызывающе торчащую из-за ремня брюк. А ты, Миша, как я погляжу, извращенец со стажем. Он оскалился в подобии улыбки. Тебе одной дуры в гипсе не хватает?
Ну, это ты зря растягивая губы в оскале и одновременно натягивая кастет на руку в кармане куртки, еле слышно пробормотал Жмых.
А ты, следуя твоей же извращенной логике, весь свой гарем притащил? усмехнулся зло Михась. Не жалко девочек?
Толпа гориллоподобных недовольно загомонила и придвинулась чуть ближе.
Ни фига себе, с каких это пор бабы в мужской разговор лезут? деланно возмутился Жмых. Распустил ты их, Марик.
Ну вот и все. Не переставая скалиться, Марик положил руку на рукоять пистолета. Сейчас мы вас быстренько убивать будем, а потом
Михась не стал ждать окончания его тирады, сделал резкий рывок вперед и, сократив дистанцию, почти без замаха саданул дубинкой по руке Марика. Марик взвыл и инстинктивно отшатнулся назад. Споткнувшись об кого-то из своих и не удержавшись на ногах, завалился на спину, прихватывая за собой еще парочку своих бойцов.
Михась, и не думая останавливаться на достигнутом, используя замешательство противника, резкими ударами по головам успел отправить отдыхать на землю еще троих. Слева от него сосредоточенно и увлеченно орудовал кастетом Жмых. На его счету уже было двое, третий, делая неумелые попытки защищаться от урагана ударов, был на подходе. Еще двое пятились назад, что-то беспрерывно каркая на своем тарабарском языке, и явно выбирали момент для бегства, если в ближайшее время не наступит хоть какой-то перелом в ходе драки.
В какой-то момент боковым зрением Михась уловил движение Марика. Тот, перекатившись со спины на бок, неумело вытягивал здоровой левой рукой из-за ремня брюк пистолет. Остановить его Михась физически не успевал. Между ними было около пяти метров и трое бойцов, «отдыхающих» на асфальте. Марик же практически заканчивал движение, вскидывая пистолет в дрожащей руке перед собой. Михась не успевал. А вот подскочивший к Марику со спины Жмых и прикладывающий того от души кастетом в челюсть, очень даже. Марик выронил пистолет и сломанной куклой рухнул на асфальт. Двое бойцов, которые так и не поднялись с асфальта, после падения Марика испуганно снизу вверх таращились на Михася и Жмыха.