Я понимаю, больше мы своих телефонов и этих записей не увидим, поджала губы Евгения, заметив, как Колосов складывает всё это в портфель. И что теперь?
Вы получите новые телефоны, и я прослежу, чтобы все личные данные на них были восстановлены. Что касается видео Я надеюсь, вы понимаете, почему не стоит их выкладывать в открытый доступ. Да, а где то, что вы называли термосом?
Там же, где и умывальник, хмуро пояснила Евгения. Когда мы оттуда выбегали, я его выронила.
Колосов покивал и развёл руками: «Нет, так нет». На столе перед ним лежала та самая мохнатая штуковина-светильник в пластиковом пакете, а в портфеле все мобильные инструменты геологов. «Вот и всё, подумала Катерина, всё отобрали. Теперь только то, что успели запомнить».
А где баба Нюра? Вы нашли её? поинтересовалась Евгения, когда Колосов, извинившись, начал делать пометки в блокноте. В настоящем блокноте настоящим карандашом.
Тело обнаружили там, где вы и описали. Следов насильственной смерти нетэто всё, что я пока могу сказать.
А Семён? То, что в тракторе?
Трактора нет. Колосов откинулся на спинку стула и посмотрел в глаза Евгении. Как вы описывалисерый порошок. И всё. Фрагменты чего-то, напоминающего человеческие кости. Эксперты уже занимаются.
Слушайте, вы что, так просто взяли и поверили всему, что мы рассказали? не удержалась Евгения. Мы сами-то не очень ещё верим, если честно. А вы даже не усмехнулись ни разу.
Я расследовал происшествие на перевале Дятлова. Колосов потёр лоб. Вместе с коллегами изучал подземные проходы под Лысой горой, в Киеве. Побывал на морском полюсе недоступности. Если что-нибудь из этого вам что-нибудь говорит.
Чёрт, круто! воскликнул Сергей. Что, правда? Вы тоже расследовали историю на перевале?
Я там даже ночевал несколько раз. Да, всё правда. Вам необходимо подписать эти бумаги. Это подписка о неразглашении. Читайте внимательно.
То есть никому ни слова, не говоря уже о публикации в Интернете, или ещё где Катерина внимательно вчитывалась в свой экземпляр.
Совершенно верно. Только в рамках официальной версии произошедшего.
И какая же она?
Я сообщу вам, не беспокойтесь. И ещё, возможно, мне придётся вызвать вас вновь, если потребуются уточнения.
11
Они и раньше обычно собирались у Антона, так как-то повелось. Не то чтобы часто, но как минимум раз в месяц. А сейчас стали собираться раз в неделю, на выходных.
Выброс болотных газов, повторила Евгения официальную версию. Ей с Катериной ехать из одного района, поэтому частенько вместе и отправлялись. Чушь полная. Но ведь все поверили!
Ни деревни официально нет, ни бабы Нюры не было, ни Семёна. Катерина кивнула. Никого не было. Ничего не было. Метана надышались, вот и примерещилось чёрт-те что. Что там Антон говорил? Прямо такой весь из себя таинственный.
Говорит, у него сюрприз для нас. Для поднятия настроения. А ты что несёшь? Вижу, что рюкзак тяжёлый.
Еда. Серёга обещал фильмы принести. Ты же тоже согласилась на ночь там остаться, если затянется. А что есть будем?
Основательно! покивала Евгения. Одобряю.
* * *
После того, как объятия и восторженные визги закончились, Евгения сняла шапку и приподнялась на цыпочки, чтобы забросить её на полку, у неё никогда не получалось просто положить её туда, ростом не вышла среди остальных.
Увидела, что прямо над её головойи села прямо на пол.
Охренеть, произнесла она, когда обрела дар речи. Катя, ты это видишь?
Что Катерина проследила за её взглядом и тоже уселась. Над головами, прикреплённый к потолку, мягко светился знакомый по воспоминаниям мохнатый шарик. Обалдеть! Антон, откуда?!
Из кармана. Идёмте на кухню, кое-что ещё покажу.
Мама дорогая! Евгения невольно попятилась. На столе стоял поднос, а на нём ещё шесть таких мохнатых шариков-светильников. Откуда??
Смотри. Антон взял один из шариков, сплющил его край между пальцами и надорвал. Евгения вздрогнула. Антон резким движением развёл руки, протянул ихна ладонях было теперь два шарика поменьше.
Вот так. Я ещё там его случайно надорвал и заметил, что разрыв сразу зарастает. Им нужна вода, чтобы светить, пояснил он. Это я уже понял. Если в квартире слишком сухо, они перестают светить, и начинают съёживаться. Не знаю, как они это делают, но если положить их в воду, то через пару дней оба вырастают до одного и того же размера.
Сдуреть! Евгения боязливо потрогала один из шариков. Прикольно! Как кошка на ощупь. А ты не боишься, что, не знаю, там микробов полно жутких, или что он людьми тоже питается?
Если бы питался, у них были для этого все шансы. Он чистый. Я исследовал у Семёныча в лаборатории, на нём вся микрофлора только наша. А жидкость, которая внутри так вообще стерильная.
И что за жидкость? Евгения осмелилась и подняла один из шариков. Сухой! Ничего себевода вообще не пристала. Он тёплый! Так что за жидкость?
Вода. Да-да. Я попытался отщипнуть кусочек, он тоже стал самой обычной водой. Ну, не совсем обычной, там пять процентов тяжёлого водорода, а остальное обычная вода. И ничего больше. То есть абсолютно ничего.
Катерина подняла взгляд.
Не может быть, Антон. Шутка, да?
Не последняя. Что у тебя в рюкзаке? Еда?
Не только. Тоже хотела сюрприз сделать. Она сходила за рюкзаком и, передав пакеты с провизией хозяину, поставила на стол термос. Ну или что-то очень похожее. На вид тот самый.
Сдуреть! восхитилась Евгения. Ну, мы заговорщики. Вот, держите. Положила на стол карту памяти. Я вынула из моего телефона. Заменила, когда предыдущая кончилась. То есть тут только одна запись, но я её боюсь, если честно. И ещё я взяла пробы всякой воды. И того порошка. С собой не принесла, дома пока спрятала.
Так. Антон почесал затылок. Чую, разговор затянется. Сергей, неси его сюда, раз уж ты последний.
Кого «его»? насторожилась Евгения и ахнула, когда Сергей принёс кота. Чёрного крупного кота с белым пятном на груди. И с перевязанными лапами. Кот дремал на руках человека; лишь на пару секунд он открыл глаза, оглядел присутствующих и снова закрыл.
Позавчера ко мне пришёл, пояснил Сергей. Все лапы в кровь стёр. Не представляю, как он добрался, и почему именно ко мне. Он в ошейнике был, а к ошейнику примотано вот это.
На стол легло письмо, исписанный мелким почерком лист бумаги, вложенный в пластиковый пакет.
Как зовутне знаю. Я его зову просто «кот», он вроде отзывается. Сергей уселся за стол. Ну что, в каком порядке будем обсуждать?
* * *
По давней уже традиции посмотрели всего «Штирлица», то есть «Семнадцать мгновений весны», ещё в советском чёрно-белом варианте без цензуры.
Ладно, Катя, Антон поставил последнюю серию на паузу. Давай уже читай, или мне передай, если сама не хочешь.
«Я, Анна Васильевна Шварц, нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. Я сохранила все записи о странном объекте, который обнаружили мой внук Вадим и Семён Пахотный, мой сосед и друг. Если Чугунок добрался до людей, он принёс с собой это письмо.
Я не могу понять, что это за машина. Я обнаружила единственное место в моём доме, где относительно безопасно, и оставляю там всё, что собрала. Если возможно, уничтожьте машину. Она не для людей. Она изучает нас, как мы изучаем морских свинок.
Я сумела спрятать тела, которые она оставляла. Просьба похоронить их, как следует.
Пожалуйста, позаботьтесь о Чугунке. Ему четырнадцать лет, и у него нет больше дома».
Это онЧугунок? опешила Катерина, гладя кота за ушами. Это ему четырнадцать лет? Да ему лет пять от силы!
Может, он тоже пил ту живую воду? предположил Антон. Чёрт. Почему она нам не сказала?
Она хотела, чтобы мы уехали, сказал Сергей. Но, похоже, кто-то другой не хотел. Я вот чего не понимаю. Никаких публикаций. Никаких новостей. Так, заметка в пять строк, что был выброс болотных газов, галлюцинации, пятое-десятое, но все живы и здоровы. И мы, а вы заметили, что никто нами не интересуется?
Кроме того Колосова, уточнила Евгения. Он звонил чуть не каждую неделю, узнавал о здоровье. Трогательная такая забота.