Не умничай! Та, на которой вы записи делали. Есть ещё?
Полно ещё. Антон расстегнул рюкзак и покопался в нём немного. И давайте попробуем успокоиться, ладно? Тебе зачем бумага?
Доставай. Катерина отодвинула со стола всё, включая «термос», в сторону. Всем по листу, каждомукарандаш. Запишем, что мы вспомнили, и сравним. Не нравится мне всё это.
Хорошая мысль, согласился Сергей. Она права, надо сравнить. Ну? Приступим?
* * *
Счастливого пути! окликнул их Семён. И вновь он нёс ведро сияющее изнутри, чистое, нетчистейшее. Из такого не страшно пить. Выпьете на дорожку, для бодрости?
Они переглянулись и кивнули. Антон взглядом указал Катерине на её рюкзаккружки там, сверху. Семён щедро налил всем.
Вам прямо, указал он, пока они пили. Пять вёрст прямо, потом увидите старое шоссе. Сильно разбитое, но проедете легко. Повернёте направо, и ещё двадцать вёрст, и вот вам большая дорога. Всё в порядке?
Всё, спасибо, отозвались все дружным хором, переглянулись и рассмеялись. И дымка опустилась на сознание.
* * *
Может, нам ещё воды выпить? робко предложила Катерина. Ну, если выпили, и что-то вспомнили.
Откуда ты налила мне ту жгучую пакость? поинтересовалась она, когда Евгения налила себе первый стакан и выпила без неприятных последствий. Оттуда же? Как такое возможно? То вода эта приятная льётся, то кислота?
Я не Евгения осеклась. Вновь посмотрела внутрь того стакана, что налила Катерине. И снова померещилось, что вода стала чёрной на долю секунды. Приблизила лицо
Стой! Задержи дыхание! Сергей вскочил, осторожно отнял у неё стакан. Сразу видно, кто химию изучал, а кто сачковал. Смотри, как надо.
Он приблизил стакан к своему лицу, на расстояние ладони, и осторожно махнул ладонью свободной руки, гоня воздух к себе.
И осторожно принюхиваешься, пояснил он. Как раз на случай, если что-то едкое. Чёрт, странный запах. И не запах даже, а словно воздух стал сухим, нос иссушает. Не вздумай это пить!
Смотрите. Евгения указала на окно. И точно, словно сейчас заметили, два тазика на окне. В одном полным-полно бодрых, солнечных ромашек; во второмтоже ромашки, но вялые, с обвисшими посеревшими лучиками, некоторыевообще засохшие. Зачем ей это?
Ну-ка, опусти туда живую ромашку, предложил Антон. Осторожно, не капни себе на руку.
Катерина осторожно опустила свежую ромашку в стакан. Растение за пару секунд пожухло, завяло, уронило лучики на цветке.
Как в сказке! выдохнула Евгения, в голосе её дрожал испуганный восторг. Точно! Вылей её, Катя, вылей эту гадость и ополосни!
Катерина кивнула, вручила Антону погибший цветок и осторожно вылила стакан в раковину. Тщательно ополоснула и вновь налила из «термоса». Принюхалась, как показал Сергей, взглядом указала Антонуопускай.
Погибший цветок вновь, за те же несколько секунд, исполнился жизни, свежести и бодростияркое довольное солнышко на ножке.
На этот раз вздохнули все, у всех во взгляде читался тот же испуганный восторг.
Живая и мёртвая вода, сумел произнести Антон. Чёрт, как в сказке. Как такое возможно?
Он осторожно открутил крышку «термоса». Он был по-прежнему полон воды. И никак там не поместится шесть стакановну, то есть поместится, но почему всё ещё налито под край? Что-то тут не так. Тяжёлый, как бочка, и вода не убывает. Откуда она берётся? Почему «живая» или «мёртвая»?
Надо взять образец, решительно заявила Катерина. И той, и другой. И не спорьте. А пока наливайте себе живую и пейте.
6
На этот раз дописывали недолго. Выпили они той воды из ведра, и Антон, через полминуты, вдруг съехал с дороги на обочину и повернул назад, к дому бабы Нюры. А трактора, что характерно, уже не было, ну не мог он исчезнуть с такой скоростью! И никто не возражал, не удивлялся, что они едут обратно. Пришли, и едва успели расползтись по отведённым комнатам, сон настиг внезапно, кого где. Только Евгения успела надеть ночную рубашку и улечься, как положено.
И снова забвение. Выпили ещё по стаканчику «живой воды»никакой разницы, нового не вспомнилось.
Что-то было в том ведре, из которого он нам налил, заявила Евгения, любуясь флаконами с образчиком и той, и другой воды. Что-то, что мы выпили. Наверное, поэтому в голове помутилось. Где баба Нюра? Я лично не собираюсь здесь оставаться. Надо уезжать.
Зачем она тебе? Катерина подняла свой рюкзак. Оставим записку, если нужно.
Затем что она махала нам Евгения осеклась. Странно. Я не записала это в своём рассказе. Когда мы снова тормознули у поворота, я заметила её в зеркале заднего вида. Она махала нам рукамину, то есть, не останавливайтесь, уезжайте!
Дельный совет. Антон поднял свой рюкзак. Баба Нюра?
Ни единого звука в ответ. Сергей приоткрыл занавеску на окне и посмотрел наружу. Тихая, словно вымершая деревня. Ни лая собак, ничего не доносилось снаружи, а форточка, между прочим, была открыта. Подумав, Сергей закрыл её и задёрнул занавеску.
Ладно, идём. И на этот раз возле Семёна не останавливаться, едем дальше и убираемся отсюда. Евгения потянула Антона за рукав. Да?
Антон стоял, прислушиваясь к вовсе не естественной тишине. Он помотал головой и посмотрел ей в глаза.
Да. Всё, двинули.
* * *
Не останавливайся! потребовала Евгения, когда показался и трактор, и улыбающийся Семён с ведром воды. Едем дальше!
Они обогнули Семёна, тот махал им рукой вслед со вполне дружелюбным выражением лица, и тут на них накатило. Вначале стало жарко, потомдушно. Во рту пересохло, глаза жгло, словно в каждый щедро бросили песка. Ужасно, непереносимо захотелось пить.
Не останавливайся, сумела произнести Евгения. Глотнула из фляжки с «живой водой», сразу полегчало. Вот! Выпей глоток! Антон, похоже, держался сам из последних сил. Катя? Сергей?
Те безвольно лежали на сидениях. Антон глотнул ещё.
Дай им воды, вернул он фляжку.
Евгения без особых усилий перелезла через спинку сидения, и тут накатила жаркая волна такой мощи, что казалось кожа трескается и обугливается, дышать стало нечем, в глазах почернело. Евгения ещё сумела приподняться на локте и поднять фляжку к губам и всё.
* * *
Евгения включила планшет и убедилась, что прошли ещё одни сутки. Приподнялась на локте, остальные трое сидели на кухне. Сидели и смотрели на неё.
От внезапно нахлынувшего чувства безысходности захотелось завыть по-волчьи, истово и тоскливо. Евгения переборола это желание и оделась, ощущая взгляды на себе.
Вы чего тут «День сурка» устраиваете? осведомилась она, входя на кухню. Очень смешноуже на кухне, и уже при параде.
А сама? Катерина посмотрела в её глаза. Посмотри, как ты оделась.
Евгения опустила взгляд и подавилась очередной язвительной репликой. И впрямь, сама оделась, словно уже собралась выходить. Никогда так к столу не одевалась.
Мы уже немного поговорили, Антон побарабанил пальцами по столу. В общем, так. Вчера мы с Сергеем сделали снимки того, как на столе всё стоит. Сегодня сделали ещё раз. Вот, сравни сама. Антон протянул ей свой планшет. Два снимка было выведено в редакторе, слева и справа. Видишь разницу?
Вроде нет. Евгения присмотрелась. Ну, с точностью до точки съёмки. Немного не там стоят тарелки и стаканы, но такие же. И еда Она всмотрелась и ахнула. Еда другая. По-другому всё лежит.
Антон покивал.
То есть готовили её заново, а вот поставили всё идеально так же. Следующий вопрос: «Где готовили?». Мы тоже в тот день внимания не обратили.
У неё сковородок полно, указала Евгения на ящики стола и стену, где этого добра стояло и висело во множестве.
Точно, точно. Но на какой из них готовили? Мы уже всё осмотрели. Ни одной использованной. И плиту не грели, не говоря уже о печи.
Пусть ещё в печь заглянет, посоветовала Катерина. Только встань поудобнее, а то снова брякнешься.
Брякнуться не брякнулась, но чуть не села на пол. В горниле, за массивнойеле убрала самазаслонкой оказалось чисто, чуть не сверкалои стояло нечто сверкающее: чугунок не чугунок, кастрюля не кастрюля. Неведомо что. И тёплое. Евгения не без опаски приложила ладоньи немедленно отдёрнула, дуягорячее!