Доедай пельмени, и поехали,сказал он.Цветы по дороге попробуем купить.
* * *
Ехать было всего ничего, даже в метро идти не пришлосьПятый связался с Лином через браслет, и тот скинул ему подходящие маршруты из какой-то эхо-конференции. Оказалось, что до Савеловской идет автобус, причем не очень долго, около получаса, а то и меньше, как повезет. Можно прокатиться, и заодно посмотреть город, ведь город они, считай, пока что толком и не видели.
С местом снова повезлоим достался диванчик напротив последней двери (всего дверей в автобусе имелось три), да и народу ехало немного, день, час пик давно прошел. Сели, и принялись смотреть в окна, на такой знакомый, а в то же время и незнакомый вовсе город.
Мы с тобой как тени,сказала Эри негромко.Как две тени из каких-то иных пространств, которые случайно сюда попали, и пытаются найти
Что найти?не понял Пятый.
Может быть, и себя. Даже не так,она помотала головой.Присутствие себя. Нас ведь тут никогда не было, а порой кажется, что мы тут были, да?
Пятый медленно кивнул.
Мы ничего не знали тогда,беззвучно ответил он.Мы были не просто молодые и глупые, мы были обворованы с рождения, и даже не подозревали об этом. И про то, что было знаешь, мне порой страшно вспоминать, а поройстыдно.
Стыдно?удивилась Эри.
Да, стыдно. За незнание, за дурость, за непониманиеза них тоже бывает стыдно, поверь. Особенно за первые годы, когда мы попадали в город. Позорище,он отвернулся.Одно хорошо, мы с Лином быстро учимся, как практика показывает. По крайней мере, раньше так было.
Научимся,твердо сказала Эри.Потому что знаешь, один момент такойона замялась.У меня раньше ужасно болела спина. Я сейчас подумала: если бы я была такой же, ну как была на Соде мы всего несколько домиков обошли, а я бы уже искала, где присесть, чтобы отдохнуть. Чтобы не болело. И когда мы с тобой в орешник полезли, тоже мелькнула такая мысльда, спина мне потом «спасибо» не скажет. Новедь ничего не было? И у тебя тоже?
Пятый кивнул, но затем спросил:
К чему ты это сказала?
Да к тому, что нам еще учиться и учиться, мы ведь молодые. Снова,она усмехнулась.Или ты не заметил?
Не привык еще,сознался Пятый.Первые дни, если честно, боялся двигаться. Да, даже так. Фэб спрашивал, что и как, а я даже сознаться ему не смог в том, что меня больше всего поразило одно-единственное обстоятельство. Что ничего не болит. Потому что болело всегда, сколько себя помню, ну, не в молодости, конечно, но потом, после «трешки», практически всегда. А тутон зажмурился.Только не смейся. Ещё когда на Окисте были. В общем, у меня зачесалась спина, и я пошел искать угол, чтобы ее почесать, потому что знал, точно знал, что если я заведу левую руку за спину, что сверху, что снизу, результат будет предсказуемый и не самый приятный. Сперва заболит ключица, потомплечо, потомуже непосредственно спина. И я стою, как дурак, пытаюсь почесать спину об косяк, и в коридор выходит Ит
Эри почувствовала, что ее начинает пробирать, помимо воли, нервный смех.
Ты уже смеешься,с горечью заметил Пятый.Я так и знал. В общем, он ко мне подходит, и спрашивает, что я делаю. Я начинаю объяснять, он меня останавливает, берет за руку, заводит мою же руку мне же за спину, пожимает плечами, и уходит. А я остаюсь там стоять, как дурак, с рукой за спиной, и понимаю, что я запросто достаю, куда нужно, и мне ну ни хрена не больно.
Это когда ты с ними еще ругался?уточнила Эри.
Нет, это уже после ваших больших посиделок,ответил он.В общем, я тебя просто отлично понимаю. Равно как и мысль, которую мы думаем, и к которой пока что не очень получается привыкнуть. Да, у нас действительно появился второй шанс. Причем у всех. Но мы пока что не успели привыкнуть.
* * *
Автобус шел по городу вроде бы неспешно, но приехали почему-то достаточно быстро. Сперва прошли к вокзалу, поискали цветыи, о чудо, нашли старушку, торговавшую ромашками. Крупными, не успевшими еще подвять садовыми ромашками, которые стояли перед ней в обрезанном молочном пакете. К вящей радости старушки они скупили половину цветов разом, получился большой, немного растрепанный букет, с ножек цветов капала на асфальт вода, и старушка предложила завернуть цветы в газету, а то «ты, деточка, тапочки намочишь». Эри ответила, что цветы для кладбища, и идти совсем недалеко, старушка зорко окинула глазами ромашки, вытащила из банки еще одну, и протянула Эри.
Четно надо,пояснила она.Что ж ты, деточка, сразу-то не сказала? На кладбище четно надо, а вы нечетно купили.
Я просто не подумала,призналась Эри.Спасибо, что поправили.
Молодец, что созналась,похвалила старушка.Давай газетку всё-таки дам, намочишь же
Я понесу,Пятый взял цветы у Эри из рук.У меня ботинки, не промокнут.
На нем и впрямь были сейчас ботинки, те самые, из кожи арга, которые он заказывал на Окисте.
Ну, тогда и ладно,согласилась старушка.Чего-то лицо у тебя знакомое,она посмотрела на Пятого внимательнее.На внука подруги моей ты похож. Не Гена тебя случаем зовут?
Нет,Пятый улыбнулся, покачал головой.К сожалению, не Гена. Павел.
А и ладно,старушка улыбнулась.Но похож, похож. Волосы тоже черные, и руки тонкие. На гитаре играет. Ты, небось, тоже играешь?
Нет. Я по технике больше,не стал уточнять Пятый.
А всё равно похож
Распрощавшись со старушкой, они направились через мост, под которым проходили поезда, в сторону центра, идти им было, впрочем, совсем недалеко. Вскоре показался забор кладбища, построенный из бетонных плит, стоявших на основаниях, напоминающих пирамиду с усеченной верхушкой; миновали забор, зашли в воротаи словно попали в какой-то совершенно другой мир, в другое пространство. Живое движение, шум проезжающих машин, голоса, прочие звуки городавсе в мгновение ока словно выключилось, потому что тут, за забором, царила тишина, и голос города долетал сюда ослабленным, истонченным, размытым.
Интересно,тихо произнес Пятый, останавливаясь.Странное ощущение.
Ты снова сказал слово «странное»,заметила Эри.
А как я еще мог сказать?удивился он.Я сказал то, что почувствовал. Тут почему-то есть не только печаль, тут
Тут как на вокзале,вдруг произнесла Эри.Словно тут люди ждут пересадку. Приехали на одном поезде, ждут другого, а он немного задержался, вот все и ходят по платформе, и ведут светские разговоры, а вокруг стоят чемоданы и сумки, и поезд разводит пары. Старый такой поезд, знаешь? С паровозом. Я же много лет сюда приезжала, и это ощущение мне более чем знакомо.
Не сюда,поправил Пятый.То кладбище было на Соде.
И что с того?пожала плечами Эри.Они не одинаковые, между прочим. На Соде, например, есть стена для урн у входа, а тут нету. И мамы тут, наверное, тоже нету,с горечью добавила она.Но я хочу дойти до участка, где она была у нас, и
Ну так пойдем,позвал Пятый.Почему ты стоишь? Ты боишься?
Нет,покачала головой Эри.Вот еще. Просто я я думаю. И готовлюсь. Я ведь очень виновата перед ней.
В чём?
В том, что я вообще была в ее жизни, но это другая история,она опустила взгляд.Идём, правда. Нам же еще дальше потом ехать.
Участок Эри отыскала быстро, прошла по дорожке взад-вперед, внимательно рассматривая памятники и оградки, затем остановилась, и произнесла:
Это было вот здесь. Но тут ничего нет.
Пятый подошел к ней. Эри стояла напротив клочка пустой земли, поросшего бурьяном; через траву пробивались к свету молодые упругие побеги кленов. Пятому это показалось странным: могил вокруг было множество, причем соседствовали они тесно, а это место почему-то пустовало.
Да, здесь ничего нет. И никого нет,медленно проговорил он.Но знаешь, видимо, поканет. Хотя как знать.
Это не заброшенная могила,покачала головой Эри.Это просто место, на котором никто не похоронен.
Пятый кивнул.
Да, ты права. Именно так.
Но всё равно,произнесла она решительно.Знаешь, давай здесь оставим цветы. Именно здесь, потому что тут они никого чужого не потревожат. Ведь это странно было бы, да? Я бы удивилась, если бы пришла на могилу мамы, а у нее откуда-то появились вдруг цветы, хотя кроме меня их принести некому. Я бы потом терзаласькто принес, зачем? Так что это правильно, наверное.