«Поживем, увидим».
«У нас есть время поразмышлять на эту тему Еще один, последний вопрос: о документе, содержащем пароль».
Изабель весело рассмеялась: «Нет никакого документа!»
«Вообще никакого?»
«Нет. Хочешь меня обыскать?»
«Но где этот документ?»
«Это была скорее полоска бумаги, а не документ. Я ее разорвала на кусочки».
«Что было написано на этой полоске?»
«Пароль. Я единственный человек во Вселенной, которому известен этот пароль. Наверное, мне не следует разглашать этот секрет как тебе кажется?»
Ланарк задумался: «Я хотел бы узнать этот пароль. Он может пригодиться».
«А где сто миллионов долларов, которые ты мне обещал?»
«На Земле. Когда мы туда прилетим, ты можешь воспользоваться паролем».
Изабель рассмеялась: «Ты очень практичный человек. Что случилось с Лауме?»
«Он мертв».
«Он умер?»
«Я его уничтожил. Я подумал обо всем, что нам пришлось пережить. Его воображаемые люди существовали ли они на самом деле? Мне и самим себе они казались настоящими. Несет ли ответственность спящий за то, что происходит в его кошмарном сне? Не знаю. Я подчинился своим инстинктам, своей совести называй это, как хочешь и убил его».
Изабель Мэй взяла его за руку: «Мои инстинкты подсказывают, что тебе можно доверять. Пароль детский стишок:
Проказник Том без лишних слов
Украл свинью и был таков».
V
Ланарк явился с отчетом к Кардейлу: «Рад сообщить, что дело успешно закрыто».
Кардейл скептически разглядывал агента: «Что именно вы имеете в виду?»
«Пароль в безопасности».
«В безопасности? Где?»
«Я подумал, что следует проконсультироваться с вами прежде, чем взять его с собой».
«Пожалуй, это чрезмерная предосторожность. Как насчет Изабель Мэй? Она задержана?»
«Для того, чтобы получить пароль, мне пришлось пойти на существенные, но вполне разумные уступки в том числе обещать ей безусловное помилование. В частности, я обещал, что с нее снимут все предъявленные ранее обвинения, что ответственные должностные лица принесут ей извинения, и что ей выплатят штрафные убытки за необоснованный арест и прочий нанесенный ей ущерб. Она желает получить официально оформленный документ, подтверждающий выполнение ее условий. Если вы подготовите такой документ, я передам его ей, и с этой проблемой будет покончено».
Кардейл холодно произнес: «Кто уполномочил вас давать такие далеко идущие обещания?»
Ланарк безразлично ответил: «Вы хотите получить пароль?»
«Разумеется».
«В таком случае последуйте моим рекомендациям».
«Вы еще больший наглец, чем можно было ожидать на основании предупреждений Дитеринга».
«Результаты говорят сами за себя».
«Каким образом я смогу предотвратить использование пароля беглянкой в дальнейшем?»
«Насколько мне известно, пользуясь паролем, вы можете связаться с системой и заменить пароль».
«Откуда вам известно, что она еще не воспользовалась паролем и не перевела на свои счета все финансовые средства Казначейства?»
«Я упомянул ей о возмещении ущерба, и она получила соответствующую сумму».
Кардейл пригладил шевелюру: «Сколько она взяла?»
«Сумма не имеет большого значения. Даже если бы Изабель Мэй решила предъявить не столь разумные требования, выплаченные ей деньги не смогли бы полностью компенсировать все, что ей пришлось пережить».
«Таково ваше личное мнение». Кардейл никак не мог решить, чтó ему следовало сделать в данном случае ругаться, угрожать или развести руками. В конце концов он откинулся на спинку кресла: «Завтра вы получите упомянутый документ и не забудьте принести с собой пароль».
«Будет сделано, господин Кардейл».
«Я все еще хотел бы знать, сколько она взяла в качестве возмещения. Если хотите, эта цифра не будет опубликована».
«Мы перечислили на несколько персональных счетов сто один миллион семьсот шестьдесят два доллара».
Кардейл уставился на Ланарка: «Вы сказали, что была согласована разумная сумма!»
«Потребовать большую сумму было так же легко, как небольшую».
«Не сомневаюсь, что потребовать большую сумму было проще. Но вы назвали странную цифру. Почему семьсот шестьдесят два доллара?»
«Ровно столько, господин Кардейл, мне задолжало Центральное разведывательное управление, бухгалтер которого все еще отказывается выписать мне чек. Эта сумма отражает расходы, понесенные мной в ходе расследования предыдущего дела, когда мне пришлось давать взятки, угощать собеседников спиртными напитками и пользоваться услугами проститутки надеюсь, вы не желаете вникать в дальнейшие подробности».
«А что означает дополнительный, сто первый миллион?»
«Эта сумма составит фонд, с помощью которого я смогу покрывать непредвиденные расходы, если мне снова будут делать неприятности. Кроме того, миллион долларов позволит мне справиться с раздражением, причиненным бухгалтером управления». Ланарк приготовился уйти: «Я вернусь завтра в то же время».
«До завтра, Ланарк».
КАК ПОСТРОИТЬ МЕЧТУ
Когда Фарреро впервые встретился с Дуэйном Ангкером из фирмы «Марлé и Ангкер, структоры III-го класса», его что-то мысленно оттолкнуло и отвратило; заметив, как покривились плотно сжатые губы Ангкера, он понял, что ощущение было взаимным. Приземистый и плотный, Ангкер словно сосредоточил в себе густую, маслянистую жизненную силу так, как в окурке сигары сосредоточены крепчайшие табачные соки.
Фарреро не встречался тогда с Леоном Марлé, другим партнером фирмы его он не видел на всем протяжении своего трудоустройства. Он не узнал бы его, даже если бы столкнулся с ним лицом к лицу на пешеходной ленте Марлé предпочитал, чтобы его не видели. Его одержимость неприкосновенностью частной жизни выходила за рамки обычной замкнутости и граничила с неврозом.
Ангкер не отличался такой отчужденностью. Дверь в его кабинет всегда была открыта. Весь день техники из соседних помещений могли видеть, как Ангкер безропотно нес тяжкое бремя работы, корпел и вкалывал, как, обращаясь к телеэкрану, он подчеркивал отрывистые распоряжения взмахами кулака.
Фарреро держался подальше от кабинета Ангкера, появляясь там только для того, чтобы получить новое задание. Он считал, что удовлетворительно выполняет свою работу. Если бы это было не так, Ангкер несомненно уволил бы его и сделал бы это с превеликим удовольствием. Тем не менее, теперь, постучавшись в открытую дверь Ангкера, чтобы отчитаться о проекте Вестгеллера, он знал, что его ожидали крупные неприятности.
«Заходи!» не поднимая голову, отозвался Ангкер. Фарреро, страдавший глухотой, увеличил громкость слухового аппарата и зашел в кабинет.
«Доброе утро!» сказал Фарреро.
Ангкер быстро взглянул на него и тут же опустил глаза.
Фарреро положил на стол два микрофильма: «Готово к исполнению. Я показал чертежи Вестгеллеру, он доволен».
«Вестгеллеру? Надеюсь, он может заплатить», Ангкер вставил микрофильмы в прорезь.
«Ваш кредитный отдел одобрил его счет», пояснил Фарреро. Оттуда, где он стоял, опущенное и тем самым укороченное лицо Ангкера выглядело, как неумело вылепленная маска. «Его предприятие изготовляет утяжеленное стекло. Типа того, из которого делают туристические подводные лодки. Кроме того, он вложил капитал в лунные рудники».
На боковой стене засветился экран с голографическим изображением большого, массивного здания на фоне мрачноватого елового леса. Это старомодное сооружение с высокими коньками крыши и множеством печных труб очевидно было предназначено противостоять натиску зимних снегов на протяжении многих лет. На крыше, над темно-красными стенами с серым цоколем и белыми наличниками, блестели, как начищенная медь, панели солнечных батарей. Огромные темные ели подступали почти вплотную к задней стене дома; в промежутках можно было видеть удаляющиеся в сумрачной перспективе стволы других таких же деревьев.
«А! Ага хмыкнул Ангкер. Неплохо сделано, Фарреро. Где этот участок?»
«В восьмидесяти километрах от Минусинска, на берегу Енисея, Фарреро опустился в кресло и положил ногу на ногу. На пятьдесят четвертой широте».