Как только они побежали дальше, началось преобразование Ланарк ожидал и боялся именно этого. Вещество Гахадиона и всего Маркаввеля превращалось в нечто неестественное. Беломраморные здания становились серыми, как замазка, и расплывались под собственным весом. Малахитовый храм легкий, ажурный купол на зеленых малахитовых колоннах оседал и растекался бесформенной влажной массой. Ланарк подстегивал девушек окриками нужно было бежать со всех ног.
Горожане больше никуда не спешили спешить было некуда. Они стояли, оцепенев от ужаса, и неотрывно смотрели на блестящего гигантского слизня в небе. Кто-то истошно закричал: «Лауме, Лауме!» Ему стали вторить сотни голосов: «Лауме, Лауме!»
Лауме не подавал никаких признаков того, что он их слышал.
Ланарк тревожно следил за жителями Гахадиона он боялся того, что они, будучи воображаемыми людьми, превратятся в каких-нибудь кошмарных существ. Потому что, если бы они изменились, Джайро изменилась бы таким же образом. Зачем брать ее с собой в звездолет? Она не сможет существовать за пределами воображения сумасшедшего бога Но как он мог ее здесь оставить?
Поверхность Маркаввеля менялась. Из земли вырастали черные пирамиды чудовищно удлиняясь, они устремлялись вверх и становились черными заостренными шпилями высотой несколько километров каждый.
Ланарк увидел наконец космический корабль, целый и невредимый, сделанный из прочного вещества, более устойчивого, чем материя Маркаввеля. Под ногами чудовищные процессы сотрясали глубины планеты так, словно само ядро Маркаввеля распадалось. До звездолета оставалось еще метров сто. «Скорее!» задыхаясь, подгонял он девушек.
Пока они бежали, Ланарк все время следил за состоянием окружающих горожан. Нечто подобное холодному ветру закружилось у него в голове он понял, что перемена настала. Это поняли и сами жители Гахадиона. Они стояли, пошатываясь, не веря своим глазам, глядя на свои руки, ощупывая свои лица.
Слишком поздно! Ланарк надеялся на то, что в космосе, вдалеке от Маркаввеля, Джайро могла бы сохранить форму и личность. Но они опоздали! Все местные жители были охвачены проказой. Они расцарапывали шелушащиеся лица, спотыкались, падали ссохшиеся ноги их больше не держали.
Ланарк в отчаянии почувствовал, что одна из рук, которые он держал, стала жесткой и морщинистой. Его спутница остановилась и молча опустилась на мостовую, ее ноги завяли и ссохлись. Ланарк тоже остановился и скорбно взглянул на нечто бесформенное, неузнаваемое девушки больше не было.
Земля дрогнула у него под ногами. Вокруг корчились и падали умирающие горожане. Сверху, низвергаясь из безумного неба, приближался блестящий слизень. Черные шпили головокружительно возвышались над растекающимися остатками Гахадиона. Но Ланарк не обращал внимания на ужасные чудеса. Перед ним стояла Джайро задыхающаяся, готовая упасть от усталости но целая и невредимая, золотоволосая Джайро! Умиравший на мраморной мостовой комок воображаемой плоти только что это была Изабель Мэй. Схватив Джайро за руку, Ланарк отвернулся и побежал к звездолету.
Откинув люк, он протолкнул Джайро внутрь. Как только он прикоснулся к корпусу, Ланарк понял, что космический корабль тоже изменялся. Холодный металл проникся дрожью, начинал жить своей собственной жизнью. Ланарк захлопнул за собой люк и, не позаботившись предварительно прогреть готовые треснуть холодные дюзы, включил двигатели.
Корабль взлетел, поднимаясь все круче, маневрируя в лесу блестящих черных шпилей, теперь уже вытянувшихся в космос на сотни километров; Ланарк обогнул на расстоянии полутора тысяч километров гигантского слизня, неумолимо ползущего с неба к поверхности Маркаввеля. Как только звездолет вырвался в космос, Ланарк увидел сверху этого слизня, распростертого над половиной полушария планеты слизень корчился, пронзенный тысячами высоких черных шпилей.
Ланарк направил корабль, летевший с максимальной возможной скоростью, к путеводной звезде. Она все еще горела, голубая и яркая единственный неизменный, надежный ориентир. Во всех остальных направлениях безвоздушное пространство закручивалось турбулентными потоками звезды кружились, как блестки, захваченные чернильным водоворотом.
Ланарк бросил быстрый взгляд на Джайро и сказал: «Когда я уже решил, что меня больше ничто не способно удивить, Изабель Мэй умерла, а ты, Джайро из Гахадиона, продолжаешь жить».
«Я Изабель Мэй. Ты уже догадался».
«Конечно, догадался. Таков единственный возможный вывод». Ланарке приложил ладонь к внутренней поверхности корпуса корабля. Металл стал теплым, живым, он уже начинал шевелиться: «Только чудо поможет нам выбраться из этого кошмара».
Изменения ускорялись. Приборы управления атрофировались, иллюминаторы стали мутными, как хрящ. Двигатели, кабели и трубопроводы звездолета превратились в путаницу внутренних органов, стены стали влажной, розовой, ритмично пульсирующей плотью. Снаружи слышались звуки, напоминающие хлопанье огромных крыльев, под ногами текли струйки темной жидкости. Ланарк побледнел и покачал головой; Изабель прижалась к нему.
«Мы в утробе в утробе чего-то не знаю, чего».
Изабель ничего не ответила.
Послышался резкий хлопок такой, словно пробка вылетела из бутылки шампанского; их ослепил внезапный поток серого света. Ланарк взял правильный курс; то, во что переродился звездолет, по инерции вырвалось в реальную Вселенную и продолжало лететь неуправляемое, обреченное.
Изабель и Ланарк не удержались на ногах, внезапно очутившись на полу жилища Лауме. Сначала они не могли понять, каким образом им удалось спастись; безопасность казалась не более чем еще одним превращением непредсказуемой «действительности».
Ланарк встал и сумел сохранить равновесие, после чего помог подняться своей спутнице. Они взглянули на Лауме, туша которого все еще содрогалась в приступе безумия. По черной шкуре волнообразно пробегала дрожь, огромные глаза помутнели и ничего не видели.
«Уйдем отсюда!» прошептала Изабель.
Ланарк молча взял ее за руку; они вышли на выжженную солнцем, обнаженную свистящим ветром равнину. Оба звездолета стояли там, где они их оставили. Ланарк подвел Изабель к своему кораблю, открыл люк и пригласил ее забраться внутрь: «Я сейчас вернусь». При этом Ланарк заблокировал рычаг, включавший двигатели: «На всякий случай я устал от неожиданностей».
Изабель ничего не сказала.
Направившись к звездолету, на котором прибыла Изабель, Ланарк сходным образом заблокировал механизм, приводивший в действие двигатели, после чего приблизился к белому бетонному сооружению.
Изабель прислушивалась, но стоны ветра заглушали все остальные звуки. Шипение лазерного луча? Может быть, ей показалось.
Ланарк вышел из белого здания, взобрался в звездолет и закрыл за собой люк. Пока прогревались дюзы, они сидели молча и после того, как Ланарк потянул на себя рычаг, когда корабль взмыл в небо безжизненной планеты, они продолжали молчать.
Ни Ланарк, ни Изабель не говорили ни слова, пока корабль не оказался в межзвездном пространстве.
Только тогда Ланарк нарушил молчание: «Как ты узнала о существовании Лауме?»
«От отца. Двадцать лет тому назад он оказал Лауме небольшую услугу убил надоедавшую Лауме паразитическую ящерицу или что-то в этом роде».
«И поэтому Лауме согласился защитить тебя от меня, сотворив воображаемую Изабель?»
«Да. Он сообщил, что ты меня ищешь и прибудешь на Маркаввель. Он устроил так, чтобы ты встретился с поддельной Изабель Мэй, и чтобы тем временем я могла без помех оценить твои побуждения».
«Почему ты не похожа на свою фотографию в объявлении о розыске?»
«Когда меня арестовали и привезли в колонию, я была в ярости, я рыдала, я скрежетала зубами. Очень надеюсь, что больше не выгляжу так, как на этой фотографии».
«А волосы?»
«Я их выбелила».
«Другая Изабель знала, кто ты такая?»
«Не думаю. Думаю, что не знала. Лауме наделил ее моим мозгом и всеми моими воспоминаниями. Она фактически была мной».
Ланарк кивнул. Вот почему он узнал выражение глаз поддельной Изабель! Он задумчиво произнес: «Она была очень проницательна. Она решила, что мы с тобой понравились друг другу. Интересно, это так или нет?»