Пользуемся правом? Думаешь, нам это простят? Курьяныч, вопреки пессимистичным вопросам, был оживлён, глаза горели, но головы он не терял никогда.
Если не справимся не простят.
Кто разрабатывает операцию?
Мы и дебрянские. Москва пока не в курсе, там люди слишком зависят от начальства.
Понятно. Какое у противника оружие? Чем можем пользоваться мы?
У них стандартное оружие охранников гражданского объекта класса Б: травматика и пистолеты, плюс ампулы с парализатором. Мы можем использовать только то же, что и они, плюс светошумовые гранаты и слезоточивый газ. Зато защита по полной программе.
Почему только травматика? удивился один из бойцов, всего год назад перешедший в контору из милиции и ещё не привыкший к тому, что оружием здесь пользовались в исключительных случаях, последний из которых был лет тридцать назад.
Потому что мы не силовое ведомство! напомнил Родионыч. Спецназ будет с обычным оружием, у нас же права на него нет. Есть и другие причины, более серьёзные. Наталья, прошу вас.
Оружие нежелательно, потому что, во-первых, их всех нужно взять живыми, вступила в разговор женщина-аналитик. Начальство и учёные пойдут под суд, не замешанные в экспериментах понятно и так. Во-вторых: в лабораториях находятся дети, очень сложное оборудование, в котором могут создавать големов. Мы идём спасать их, а не убивать. И в-третьих если возьмём всех живыми, на нас не смогут повесить никакие обвинения! Мы и так существуем на птичьих правах, наверху уже лет десять ходят разговоры о расформировании. Малейшая наша ошибка, и мы не только не остановим центр, но и уничтожим себя и коллег в других странах.
Тогда задача: взять здания, обесточить их, вывести детей начал Курьяныч.
Обесточивать нельзя, перебила его Наталья, там слишком сложная аппаратура, от неё зависит жизнь детей.
Тогда это бег не к Луне, а к Марсу, поморщился кто-то из бойцов.
И к Юпитеру побежим, если потребуется! рубанул Родионыч. Как я понял, вы, Алексей, пойдёте с группой, работающей по жилому комплексу? Там ведь может быть та девушка?
Нет, если разрешите с основной группой. Внизу те, кому я многое должен, и надо их вытащить, а я знаю подвалы лучше, чем жилой корпус. Лёшка сам не ожидал от себя такого. Ещё полчаса назад он согласился бы на любую роль, только бы участвовать в штурме, но вдруг ему вспомнились прозрачные стены бокса, видневшиеся через них кровати-кюветы, синюшные детские тела. Он на самом деле должен был им очень многое.
Согласен. Родионыч взглянул на парней. Вы оба пойдёте в основной группе. Начинаем разработку штурма. У кого какие идеи?
Штурм
Лена закончила растирать ноги и, стараясь не застонать от боли, откинулась на подушку. По икрам едва заметно растекалось тепло, а ведь после такого массажа они должны были бы гореть. Или ничего не чувствовать. Ходить девушка не могла, даже двинуть пальцем, но чувствительность полностью не потеряла и, пытаясь сохранить хотя бы остатки здоровья, каждый вечер делала себе массаж. Кто бы ещё спину размял: после дня работы она горела огнём, и простое вроде бы дело вытянуться на ортопедическом матрасе превращалось в пытку.
Девушка притянула к себе мягкого, совсем истрепавшегося зайца и закрыла глаза. Сквозь задёрнутые белые шторки пробивался слабый свет: в лаборатории всегда работало освещение, только притенялось на ночь. Из-за двери раздавался приглушённый смех медсестры она опять пришла развлекаться, и присутствие детей её не смущало. Лена как-то попыталась сделать замечание, но та лишь издевательски расхохоталась:
Тебя, дуру безногую, стыдиться? А они ты ещё скажи, чтобы я перед комом реверансы делала!
Хорошо, что миловалась она с охранниками в душевой. И никто из начальства ей этого не запрещал, даже поощряли, наверное, используя её темпераментность в своих целях: на что ещё сгодятся «серийные образцы»? Медсестра за эти месяцы успела узнать анатомические особенности всех пяти клонов (они всё-таки различались, как поняла Лена), и любила вслух сравнивать их между собой. А вот по внешнему виду так и не умела их узнавать. Зачем? Удовольствие от этого меньше не станет, да и какая им разница? Они же не люди.
Лена, с трудом передвинув ноги, повернулась на бок и прикрыла ухо локтем. Хорошо, мальчишки ничего не слышат их кровати дальше от двери. А ей нужно спать, завтра опять целый день работы.
Разбудил её резкий рывок: девушку грубо подняли и кинули в кресло. Тело и, что было невероятным, ноги обожгло болью, а потом показалось, что ниже пояса ничего нет даже та слабая чувствительность, что сохранялась эти два года, исчезла. Лена близоруко щурилась, пытаясь понять, что происходит, и неосознанно прижимала к груди Митьку. Охранник-клон вытолкнул её кресло в общую комнату, отбросив при этом цеплявшуюся за него полуодетую медсестру.
Что ты? Что ты? причитала та, не понимая, что происходит, почему только что послушный и начавший уже раздеваться «болванчик» вдруг перестал её замечать. Тот с равнодушием идиота ответил, неосознанно показывая за ухо, где, наверное, был вживлён передатчик:
Приказ. Все в комнату. Приказ.
Другие охранники стаскивали с кроватей сонных детей и так же равнодушно и грубо швыряли их в кресла. Мальчишки, вялые, только-только начавшие отходить от дневного напряжения и всё ускоряющейся гонки заданий и новых разработок, хватались за подлокотники, искали взглядом друг друга и Лену.
Что случилось?
Не знаю. Она постаралась успокаивающе улыбнуться.
Проследив, чтобы все «образцы» сидели в креслах, охранники обмякли и отошли к двери, кто-то из них уже начал реагировать на нервные, но настойчивые прикосновения медсестры она хотела успокоиться привычным способом, вернувшись к прерванному было удовольствию.
Лена осмотрелась, пытаясь по цвету пижамок и движениям понять, кто из мальчишек где находится; лиц она давно уже не различала. Они совсем проснулись и теперь старались разъехаться из устроенного охранниками затора между кроватями.
Вы целы?
Да, всё хорошо. Тебя не обидели?
Нет
Девушка хотела сказать что-то ещё, но тут погас свет. Впервые за всё время. В темноте раздался испуганный вскрик медсестры. Мальчишки молчали, слышалось только негромкое жужжание моторчиков кресел. Потом руки Лены коснулись слабые пальцы, и детский голос очень спокойно и взросло сказал:
Лена, всё хорошо. Мы рядом.
Она поняла: мальчишки в темноте, на ощупь, окружили её кресло и теперь готовились защищать девушку. И впервые назвали её лишь по имени, как равные равную. Лена молча заплакала, первый раз за все эти годы. Её слёз никто не увидит, а сдерживаться уже не было сил. Потом в ушах зашумело, стало трудно дышать, и мир исчез.
>*<
Три минуты! Голос Курьяныча звучал ровно, как у робота. Первая группа вперёд. Вторая готовиться. Третья
Лёшка поправил противогаз и поудобнее перехватил стрелявший ампулами парализатора пистолет-пулемёт. Шума от него столько же, сколько от автомата об этом особо позаботились, просчитывая психическую атаку, а пользы скоро выяснится.
Их группа, единственная пятёрка остальные были четвёрками, идёт пятой. Задача первой группы блокировать пост охраны. Вторая и третья зачищают общежитие, четвёртая, пятая и шестая без задержек идут к лестнице, потом к ним присоединится третья. В других вертолётах сейчас те, кто будет работать по цеху, жилому корпусу и КПП.
Вот чёрные силуэты скользнули в еле видимый в ночной темноте проём первая группа пошла. Ещё, ещё. Пора!
Падение-скольжение вниз на стропах, слабо светящийся проём выбитого первой группой окна, широкий подоконник. Шагнуть вправо, освобождая дорогу Мишке. Распахнутая дверь в ярко освещённый коридор. Щиток противогаза ненадолго потемнел, давая глазам привыкнуть к такому освещению. По краю встроенного в щиток экранчика побежали цифры: расстояние до дверей, число людей в коридоре все свои.
Группа, не обращая внимания на раздававшиеся из комнат взрывы светошумовых гранат и выстрелы, шла к лестнице. Стальная дверь. Один из бойцов шагнул вперёд, плавным, отработанным движением обвёл контур замка и место крепления петель словно бы липким шнуром, подал сигнал: «В укрытие». Грохнуло, где-то рядом посыпались стёкла, не оконные они бронированные, а обычные, какие ставят в межкомнатных дверях. В металле появились дыры, замок выбило полностью, петли срезало направленным взрывом, так что дверь можно отжать домкратом. На лестничную клетку, подняв щиты, шагнули бойцы четвёртой группы. Заблокировать лифт. Теперь вниз. Снова дверь, на плане её не было. План старый, дверь же поставили совсем недавно. Открывается внутрь хорошо, против тарана не устоит.