По краю экрана бежали цифры: люди в сети присоединялись к обвинению, каждую секунду тысячи человек нажимали кнопку «Я истец!», и это отдавалось эхом в зале:
Я человек! Мы люди!
Лёшка чувствовал, как это требование наполняется силой, и пришло понимание: против монстра не горстка людей, и даже не масса готовых к сражению воинов. Против монстра встал равный ему по силе противник. И это сражение, первое в череде боёв, уже выиграно. И сколько бы поражений не ждало Людей, они победят!
>
*
<
Наконец поток людей прекратился. Родионыч, Мишка и Виктор держали на руках уставших мальчишек, Лёшка поддерживал еле усталую Лену. И тут в зале раздался низкий хрипловатый голос:
______________
Я делаю эту запись в надежде, что собранные мной сведения стали доказательством против тех, кого я долгие годы считал образцом гуманизма. Против своего научного центра. Эта запись моё заключительное слово.
Я преступник! Я признаю это. Если суд состоялся, то вы знаете, что я сделал. Очень давно мой умирающий сын спросил меня: «Когда ты сделаешь своего друга, никто не будет один?» Я думал, что он спрашивает, как сделать друга, но он говорил о том, что люди не могут быть одиноки. Это противоположные понятия, состояния существования человека: иметь друга, жену, детей одно, любить, дружить, чувствовать совершенно иное. В центре хотели иметь. Иметь слугу, любовника, живой компьютер. И я помог центру выполнить задуманное. Я создал не идеального друга, а идеального раба. И едва не предал обоих своих сыновей.
Центр преступен, собранные мной факты свидетельство тому. Но он всего лишь крохотный кусочек огромного монстра, захватившего мир. Монстра новой идеологии. Ребёнок очеловечивает мир: он говорит с игрушками, растениями, животными. Тот, кого мы свысока называем «представителем традиционного общества», мысленно добавляя «дикарь», тоже очеловечивает мир. Он просит прощения у души срубленного на постройку дома дерева или убитого для еды животного. Ребёнок и дикарь равные собеседники с миром. Они не унижаются и не превозносятся, они живут.
Взрослый, образованный и рационально мыслящий человек смеётся над наивностью ребёнка: «Ну сломал я куклу, сейчас новую куплю, дорогую. Почему не хочешь переезжать? Без друзей плохо? Глупости! Там квартира престижная, а друзей ещё лучше найдёшь. Этого урода в дом не пущу, у нас мебель дорогая, а он просто котёнок! Да брось ты её, она же не модная». Так продолжается всю жизнь. Люди сначала лишили души игрушки, животных, а потом и себя самих, разложив всё по полочкам и определив, что из-за чего возникает и почему это выгодно. Они не отказались от игрушек, животных, друзей и богов, но всё превратили в функции: игрушка антикварная, животных защищать модно, друзья престижные, милость бога покупается за пожертвование или пустую молитву. Мы все незаметно стали функциями. И этих функций теперь всего две производитель или потребитель произведённого, и обе приносят доход хозяевам. Другого не дано. Хочешь счастья? Купи! Нет денег? Работай, чтобы купить. Продают всё. И весь наш прогресс науки и техники только стремление побольше продать. Центр не лечил людей он продавал технологии. И стал продавать людей. Производить, как дешёвую тридовую тряпку!
Это стало возможно именно потому, что нас приучили: всё продаётся и покупается. Только не сказали, что то, что можно купить всего лишь вещь. И люди, когда их продают и покупают тоже всего лишь вещи. Вещь не может обладать чувствами, не имеет права на уважение. Обычный человек нестандартен, ему нужна индивидуальная одежда, а когда заболеет индивидуальное лечение. Машина стандартна, ремонтировать её просто, так почему бы не превратить человека в машину? Это выгодно хозяевам. И всё больше говорят о замене человеческого тела протезами, о киборгизации и вроде бы расширении возможностей человека. Реклама всегда делает бизнес. А ещё люди часто боятся смерти. И на этом тоже можно делать бизнес, обещая, что машинное тело с оцифрованным разумом будет бессмертно. Сделать человека дорогой машиной выгодно, но выгодно и создавать дешёвых одноразовых людей, тех, кого можно легко заменить. Людей-рабов, людей-роботов. Славяне до сих пор слышат корень этого слова, а другие должны знать: «робот» означает «раб»! Идею раба очень удобно обернуть в яркий фантик фантастики. Люди любят сказки.
Но когда не нужно работать, не нужно и думать. Свинья в хлеву по сравнению с диким кабаном безмозгла. Она не двигается, не думает, она только ест, чтобы потом съели её. И этот путь предлагают людям. Расчеловечиться, став или холодными бездушными мозгами, производящими товары, или безмозглыми, живущими сиюминутной эмоцией потребителями этих товаров.
Я никогда не задумывался над этим, я работал, веря, что приношу пользу. Но упрёк, брошенный мне моей названой дочерью, заставил задуматься, что происходит. И мне стало страшно. Я не мог понять: почему? Казалось, это заговор, осознанная злая воля кого-то всемогущего и всеведающего. Но нет никаких мировых заговоров. В них удобно верить, потому что можно убеждать себя: «Я не глупый, это они намного умнее и сильнее меня». Больно признать, что ты не умным проигрываешь, а с дураками справиться не можешь. Почему дураки умеют объединяться, а умные, правильные, добрые нет?
Меня уже нет, но запись моя есть, и я обращаюсь к вам: решите для себя вы люди, или нет? Если да, то умейте договариваться друг с другом, а не с ними. С ними договориться нельзя, как невозможно договориться с раковой опухолью. Вы умные? Вы хотите будущего для своих детей? Тогда договаривайтесь и берите всё в свои руки! Учитесь думать и отвечать за свои действия!
Но разум ещё не всё. Ещё недавно я думал, что он решает все проблемы. А потом услышал песенку, что даже когда лепишь куклу, её нужно любить. Признавать её право на уважение. Куклу можно слепить. Человека нет. Но главное не это. Главное, что сказала мне эта песенка что нас людьми делает любовь. Не похоть, не страсть, не жажда обладания, а осознанная, ответственная любовь, признающая равенство, право другого на уважение и собственный выбор. Любовь родных, любовь друзей да, это тоже любовь, любовь мужчины и женщины. Без неё мы выродимся в ненасытный похотливый скот или в бездушные механизмы.
Слияние в человеке разума и осмысленной, человеческой любви и уважения друг к другу вот чего боятся те, кто стараются лишить нас человечности, предлагая взамен бездумные развлечения и поклонение уже им самим как всемогущим богам. Те, кто считает себя единственными хозяевами жизни. Главное оружие против них Разум, ведомый Любовью к Людям.
______________
Погибший учёный говорил с экрана, и казалось, что он стоит вместе со всеми, живой, гневный и любящий мир. Лене и Лёшке почудилось, что на их плечи легли тяжёлые тёплые ладони отца. Живые и мёртвые стояли рядом, требуя ответа у тех, кто пытался лишить их права называться Людьми.
Не-эпилог. Суперлуние
Тридцатого ноября две тысячи девяносто шестого года на борт туристического катера, кутаясь в плащи и шарфы от промозглого ветра, поднимались люди. Среди пёстрой толпы состоятельных туристов, в основном молодёжи из «хороших семей», выделялись двое: высокий, очень красивый парень со светлыми, довольно коротко подстриженными волосами, в которых поблёскивала ранняя седина, и невысокая, медленно и осторожно двигавшаяся девушка с пышными пшеничными волосами. Хорошо, но неброско одетые, они не смешивались с толпой, пропуская торопыг вперёд, не болтали, обсуждая дневные покупки или предстоящую прогулку, но было видно, что оба рады и холодному осеннему воздуху, и красоте старинных домов и палаццо, и ожидавшемуся в эту ночь зрелищу. Особо наблюдательные люди заметили, что капитан катера, встречавший всех вежливой заученной улыбкой, к этой паре отнёсся иначе: искренне и по-доброму улыбнулся, проследил, чтобы девушка нигде не споткнулась, уважительно кивнул парню.
На палубе катера, накрытой прозрачной бесшовной крышей и превращённой в подобие плавучей оранжереи, стояли столики, быстро и бесшумно сновали официанты, у стойки небольшого бара слышалась негромкая музыка. Катер предназначался для элитных экскурсий, а уж билеты на сегодняшний вечер требовалось бронировать за несколько месяцев. Конечно, во многом это заслуга рекламы, но и сама экскурсия была необычной: ночная поездка по главным каналам Венеции совмещалась с астрономической лекцией и возможностью насладиться «суперлунием десятилетия».