Он обдумал случившееся. Как он ни старался, он не мог представить себе, каким образом растяжка могла лопнуть, если только не он сам оборвал ее, борясь с привидевшимся во сне кошмаром. Пес не мог это сделать, у него не было точки опоры. Значит, он, Уолдо, сделал это сам. Растяжки не были особо прочными, они лишь обеспечивали фиксацию тела. Однако
Ему потребовалось несколько минут, чтобы заставить силомер измерять не сжатие, а растяжение, пришлось перевернуть ярмо. Закончив работу, он включил средние «уолдо», закрепил в них обрывок растяжки через динамометр и скомандовал им через задающие «уолдо» тянуть.
Для разрыва растяжки потребовалось усилие в двести двенадцать фунтов.
Он торопливо бросился переделывать динамометр обратно в силомер, из-за нервов он стал неловок и потерял уйму времени. Закончив, он секунду помедлил, потом еле слышно шепнул: «Ну, Грэмпс, пора!» и стал сжимать рукоятку.
Двадцать фунтов двадцать один. Двадцать пять!
Да уже за тридцать, а он даже не вспотел! Тридцать пять, сорок, сорок один, сорок два, сорок три. Сорок пять! Шесть! С половиной. Сорок семь фунтов!
Вдохнул всей грудью и дал руке отдохнуть. У него есть сила. Сила!
Немного придя в себя, он подумал, что делать дальше. Первым порывом было позвонить Граймсу, но Уолдо подавил этот порыв. Это потом, когда он будет полностью уверен в себе.
Он переложил силомер в левую руку и сжал. Вышло похуже, чем с правой, но почти почти сорок пять фунтов. Забавно, что никаких перемен в себе не чувствуется. Просто он обычный здоровый человек, и ничего особенного.
Захотелось попробовать и остальные мышцы. Много времени потратил, приспосабливая прибор под измерение удара ногой, под толчок, под рывок мускулами спины и прочие варианты. Вот бы поле тяготения сюда, вот что нужно попробоватьполе в одно g. Ну так есть же приемная, ее можно раскрутить.
Однако управляется приемная с кольца, а тащиться туда надо по длинным коридорам. Есть центрифуга поближе, та самая, на которой вертятся часы с кукушкой. Чтобы отладить ход часов, он установил на колесо регулятор скорости вращения. Вернувшись в кольцо управления, Уолдо остановил колесо; часы разладились от внезапной перемены режима, красная птичка выскочила, выдала разок бодрое «фью-фью» и угомонилась.
Держа в руке панель радиоуправления мотором, который приводил колесо во вращение, Уолдо приблизился к колесу, устроился внутри, упершись ногами о внутреннюю поверхность обода, а свободной рукой взявшись за одну из спиц так, чтобы оказаться в стоячем положении относительно центробежной силы, едва она проявится. И медленно начал раскручивать колесо.
Сход с места застал врасплох, и Уолдо чуть не упал. Однако он удержался, приспособился, а потом поддал ходу. Пока что все хорошо. Он постепенно разгонял колесо, и радость текла по жилам от ощущения псевдогравитационного поля, от ощущения, что ноги наливаются тяжестью, но все еще держат!
Колесо разогналось до полного g. Можно было выдержать. Вправду можно! Да, разумеется, на верхнюю часть туловища действовала меньшая сила, чем на нижнюю, поскольку ось вращения находилась примерно в полуметре над головой. Дело поправимое: он медленно присел на корточки, крепко держась за спицу. Неплохо получилось.
Но колесо пошло враскачку, мотор взвыл. Опоры были рассчитаны только на часы с кукушкой и их противовесик; его несбалансированный вес на таком расстоянии от центра вращения создавал слишком большую нагрузку на опоры. Точно так же осторожно Уолдо выпрямился, чувствуя сильный толчок от икр и бедер. И остановил колесо.
Происходящее очень взволновало Бальдура. Пес чуть не свернул себе шею, пытаясь уследить за тем, как крутится Уолдо.
А тот все откладывал звонок Граймсу. Загорелось соорудить местное управление раскруткой приемной, чтобы иметь подходящее место для тренировок и научиться для начала стоять. А потом нужно будет освоить ходьбу; со стороны это занятие выглядело простым, но Уолдо не был уверен. Возможно, освоить этот трюк будет непросто.
После этого он планировал научить ходить Бальдура. Уолдо уже пытался посадить пса в колесо с часами, но пес отказался. Увернулся и постарался уплыть в самую дальнюю часть помещения. Ну ничегокогда зверь окажется в приемной, ему, черт побери, придется научиться ходить. Давно надо было этим заняться. Такая здоровая скотина и, понимаешь, ходить не умеет!
Он представил себе раму на ножках с колесами, в которую можно было бы втиснуть пса, чтобы заставить стоять как положено. Устройство очень походило на обычные ходунки для младенцев, но Уолдо об этом не догадывался. Он ни разу в жизни не видел ходунков для младенцев.
* * *
Дядя Гэс
А, Уолдо, привет! Как жизнь?
Прекрасно. Слушайте, дядя Гэс, вы могли бы прибыть во «Фригольд»? Прямо сейчас.
Граймс покачал головой:
Увы. Мой дилижанс в ремонте.
Да все равно он еле тащится. Возьмите такси или попросите кого-нибудь подвезти.
Чтобы ты его обхамил на пороге? Нетушки.
Я буду смирен, как ягненочек.
Постой. Как раз вчера Джимми Стивенс обмолвился, что хочет тебя видеть.
Вот и вытащите его, улыбнулся Уолдо. Увижусь с ним с удовольствием.
Попробую.
Перезвоните мне. И давайте побыстрее.
* * *
Уолдо встретил гостей в приемной, которую оставил без раскрутки. И едва они вошли, приступил к своему спектаклю.
Наконец-то! Рад вас видеть. Доктор Стивенс, вы не могли бы подвезти меня на Землю? Прямо сейчас. Кое-что случилось.
Ну-у-у, пожалуй, можно.
Поехали.
Подожди минутку, Уолдо. Джимми ведь не сможет обращаться с тобой так, как надо.
Придется рискнуть, дядя Гэс. Это срочно.
Но
Никаких «но». Едем сию минуту.
Они затолкали в «помело» Бальдура и привязали. Граймс проследил, чтобы сиденье Уолдо было откинуто и в первом приближении походило на компенсатор перегрузки. Уолдо уселся поудобнее и закрыл глаза, чтобы отпугнуть желающих задавать вопросы. Но украдкой глянул на молчаливого Граймсавид у того был мрачный.
Стивенс гнал чуть ли не как на рекорд, но посадил машину как можно более плавно на паркинге над домом Граймса. Старик коснулся руки Уолдо:
Как себя чувствуешь? Сейчас кого-нибудь кликну, и мы тебя перетащим в дом. А уж там уложим в постельку.
Нельзя, дядя Гэс. Дело не ждет. Руку не дадите?
То есть?
Но Уолдо потянулся за тем, о чем просил, и сам встал на ноги.
Кажется, со мной все будет в порядке. Он отпустил руку доктора и шагнул к двери. Вы не отвяжете Бальдура?
Уолдо!
Уолдо обернулся со счастливой улыбкой:
Да, дядя Гэс, это правда. Я больше не слабак. Я могу ходить.
Граймс схватился за спинку одного из сидений и потрясенно сказал:
Уолдо, я старый человек. Тебе не следовало проделывать со мной такие штуки.
И смахнул с глаз слезу.
Да уж, согласился Стивенс. Препоганая вышла шуточка.
Уолдо, недоумевая, глянул на одного, потом на другого.
Мне очень жаль, смиренно сказал он. Просто очень хотелось сделать вам сюрприз.
Все в порядке. Пошли вниз и выпьем по рюмашке. Там ты нам все расскажешь.
Отлично. Бальдур, вперед!
Пес встал и зашагал следом за хозяином. Походка у него была какая-то занятная; тренажер, который соорудил Уолдо, обучил пса не собачьей трусце на четыре такта, а иноходи.
* * *
На много дней застрял Уолдо у Граймса, набираясь сил, овладевая новыми рефлексами, укрепляя вялые мышцы. Рецидивов не было, myasthenia исчезла. Надо было привести себя в формуэто все, что требовалось.
Граймс тут же простил ему ненужную выходку и театральное явление в добром здравии, однако настаивал, чтобы Уолдо не спешил и полностью поменял свои привычки, прежде чем рискнет выходить без сопровождения. То была мудрая предосторожность. Даже самые простые вещи могли подставить ножку. Например, лестницы. Уолдо мог ходить по ровному месту, но спуску по лестнице пришлось учиться. С подъемом вышло попроще.
В один прекрасный день явился Стивенс, забрался в дом и застал Уолдо сидящим в гостиной за просмотром какого-то зрелища по стерео.
Привет, мистер Джонс.
А, привет, доктор Стивенс.