* * *
я вышел из ее дома, когда уже было довольно темно, часов девять или десять. Приказом деканата девятого марта никто не учился, к великой радости всех студентов, и мы весь день провели у нее дома: лениво ползали по комнатам и иногда залезали в кровать, пытаясь повторить ночные подвиги. К несчастью, способностями секс-бомбы я не обладал, поэтому большую часть времени мы провели у головизора, рассматривая повторы вчерашних голографических передач и доедая остатки вчерашнего ужина.
Заметно похолодало. Сейчас, ранней весной, погода на улице менялась самым неожиданным образом, и предугадать температуру на вечер было просто невозможно. Я застегнул молнию жилетки, поднял воротник и только направился к выходу из квартальной коробки на проспект, как сзади меня окликнул кто-то из местной гопоты, вечно дежурившей во дворе.
Пацан, сигаретка найдется? обратился ко мне самый старший, выглядевший лет на тридцать.
Я внимательно разглядел компанию, сидящую на лавке: пятеро человек, из них двое примерно моего возраста и пара малолеток, на вид только окончивших среднюю школу.
Нет, не курю.
Слышь, эт ты к кому тут ходишь-то? К Светке че ли? пробасил один из одногодок.
Тебе-то что за дело? ненавижу эти вечные никчемные прикапывания.
Да не, ниче, протянул тот и опустил голову, пустив струйкой слюну на асфальт.
Я пошел дальше.
* * *
Ну че бл*, долго он валяться будет? Эй ты, разбуди киндера, хорош ему загорать!
Я открыл глаза. Темное подвальное помещение, где-то сверху светит маленькая аварийная лампочка, оставляя красные отсветы на лицах. Передо мной физиономия Никиты, он хлопал меня по щекам, пытаясь привести в чувство.
Вот и хорошо! он мимолетно улыбнулся и встал. Он очнулся.
Я огляделся. Все беглецы были здесь: кто-то просто сидел и дожидался команды, некоторые бродили и ковырялись в кучах строительного хлама. Зачем?
Вдруг я увидел Бугая с огромной и толстой палкой на плече, утыканной кривыми гвоздями. Идеальное оружие в руках здоровенного уголовника.
Всё, привал окончен! бросил Петро и первым поднялся с кучи мусора.
Давай перевяжу, ко мне подошел Никита с какой-то ужасной на вид тряпкой, надорвал и крепко затянул руку у плеча. Поднимайся.
Я встал. Рука жутко болела от малейшего движения локтем или пальцами, левый бок сильно колол. Здоровой рукой ощупал ребрасквозь распоротую ткань чувствовался глубокий порез, из которого сочилась кровь. Оглянулся и увидел топор: инструмент лежал среди кучи строительных палок лезвием вверх, видимо, забытый неряшливым работником. На лезвии была кровь. Моя кровь.
Мы вышли в коридор. Если наверху хоть как-то поддерживался элементарный порядок и чистота, то здесь про такие излишества забыли вовсе. Кромешная тьма, изредка, примерно через каждые десять метров, тускло горят лампочки, от которых освещаются лишь толстые связки проводов на потолке. Пол залит водой, воняющей бензином и гниющей пищейот такого смрада в замкнутом пространстве кружилась голова.
Ааа!!! Нога! Нога!!! внезапно позади меня истошно завопил один из уголовников, следом послышался шум падающего тела.
Бл* он нам мешает, раздался в темноте спокойный голос Сальвадора, затем мимо меня прошелестела легкая тень, и в неровном свете аварийного освещения я увидел, как дважды опустилось импровизированное оружие убийцы на голову упавшего.
Тот затих, как отрезало. Ужас как я ненавижу этого маньяка.
Он проколол ногу, сообщил Сальвадор, осматривая тело. Осторожно, на полу много палок с гвоздями!
Идите по проводам, приказал Петро, имея в виду толстые кабели на полу.
Несколько десятков минут мы шли по коридору, стараясь не наступать на строительный мусор и пиная редких крыс, снующих под ногами. Вскоре Петро приказал остановиться, послышался удар металла о металл, затем скрежет, и через пару минут на нас повеяло земляным холодом. Мы выбрались.
* * *
днем заметно потеплело, снег подтаял, и детвора весело кидалась липкими снежками друг в друга, беззаботно бегая по двору. Дожидаясь монорельса, я с платформы наблюдал за ними в пролет между домами, вспоминая себя в их возрасте и незаметно улыбаясь. День был просто отличный: успешно сдав тему по ксионным полям, я торопился к Светлане. Мы не виделись несколько дней, еще с женского праздника.
Послышался легкий гул, монорельс заискрился и засверкалпоезд подходил на станцию. От созерцания детских игр меня отвлекли шум и возня на платформе: небольшая группа студентов что-то не поделила и теперь громко и матерно спорила по этому поводу. Конфликт достиг своего апогея: один из парней толкнул другого, затем молодецким ударом уложили и первого, и всё, началась потасовка. Постепенно драка размахнулась и докатилась до меня: кто-то врезался мне в спину, затем сбоку посыпались удары, спереди попытались дотянуться до лица. Послышался гудок приближающегося состава, на котором, разумеется, уже заметили происходящее на платформе. Я отбивался, как мог, как вдруг шум драки перекрыл вопль: один из участвующих в потасовке перелетел через ограждающие перила, зацепился за них ногой и упал прямо на контакт монорельса. Раздался треск и шипение, от бедняги повалил пар и посыпались искры. Через секунду его скрыл отчаянно тормозящий поезд.
В этот момент послышался визг тормозов, среди драчунов появились люди в темно-зеленом камуфляжеспецподразделение мобилизационных сил, отлавливающее хулиганов и бандитов для последующей отправки на фронт.
Морды в пол!!! Всем сидеть и не двигаться!
Сразу сообразив, кто приехал на беспорядки, я не сопротивлялся и честно пытался выполнить приказ, как вдруг меня резко скрутили и бросили на асфальт, попутно угостив парочкой ударов дубинкой.
Лежать, кому сказали!!!
Вот и всё, приехали.
Натолкав драчунов в два подъехавших тупоносых грузовичка, нас отвезли в местное отделение милиции, где я провел несколько неприятных часов, пытаясь объяснить, кто я такой и что там делал. И ведь нет! меня чуть не отправили в «отстойник» так называются в народе отделения ОМС, откуда людей, как говорят, без оформления документов отсылают в мобилизационные лагеря. И поехал бы я на фронт, если бы не приезд отца, служащий панацеей от всех существующих проблем. Мне отдали смарт и ключи, напоили чаем и угостили вареньем, и через несколько минут я сидел на уютном сиденье шикарного отцовского электромобиля.
Ладно, сын, поехали домой! отец устало плюхнулся за руль и включил питание машины. В отличие от представителей автопрома с двигателем внутреннего сгорания, электромобиль плавно загудел и словно плывя, медленно выехал задом с парковки.
Стой! стой, мне надо к Светепопытался возразить я. Я должен к ней зайти
Отец взглянул на меня в зеркало заднего вида, и только сейчас я заметил, как он устал, как сильно покраснели его глаза, как блуждает его взгляд, старательно избегая пересечения с моим.
Что-то случилось? черный, холодный, липкий страх внезапно охватил меня.
Давай домой, тихо повторил он.
* * *
я последним вылез из катакомб, придерживая ослабшую повязку на плече, из-под которой по-прежнему текла кровь. Петро нервно крутил дубинкой, Бугай выпрямлял гвозди на палке, делая свое оружие еще смертоносней. Все ждали меня.
Давай живей, малёк, Бугай нагнулся и помог вылезти из земляной ямы, которой заканчивались подземные ходы.
Я скрипнул зубами: из-за рывка резкой болью напомнил о себе заруб на боку, отозвались побитые ребра.
Всё, теперь предельно тихо! прошипел Петро. Неподалеку от нас блокпост, кто пикнетна месте урою! Тебя это персонально касается, малёк!
Я опять скрипнул зубами, сжав челюсти.
Сентябрьской ночью в пустыне довольно холодно: песок быстро отдает тепло, в воздухе температура держится около пятнадцати градусов Цельсиятюремные робы не спасают. Немного поприседав и согревшись, мы поползли в путь. Небо на востоке слегка посветлело: так как на ровной поверхности спрятаться невозможно, мы выбрались из катакомб под утро, когда часовые на блокпосту устанут и не будут пялиться во все стороны. На этот раз меня замыкающим в цепочке не оставили: видимо, скоро развязка, если верить Никите. То, ради чего нас терпят в группе беглецов. Ведет группу, разумеется, Петро, следом невидимой змеей ползет Сальвадор, за ним толстым удавом тащится Бугай, затем я с Никитой, замыкает группу неразговорчивый мрачный тип с жестокими темными глазами. Шесть человекэто все, кто выжил после блужданий по катакомбам, где после Туркменской Войны остались ловушки в виде замаскированных кольев и подстроенных каменных обвалов.