Рен искал в детском личике знакомые черты Хет. Алисия тоже пыталась распознать под личиной ночеградку, мать сожжённой принцессы. Имя её почти восстановилось, а вместе с ним возвращалась прежняя личность легендарной супруги Погонщика своры. Оставалось лишь догадываться, добра от этого ждать или неприятностей.
Когда ты в прошлый раз помер, впервые к Биццаро обратились таким образом, и обоим даже понравилось, дед сотворил первого гомункула-родича. Чтобы дружить!
Это был Эммерик? слабым голосом уточнила Алисия.
Ага! Дядя сразу пожелал себе тётю. Дедушка долго с ней возился. Хотел сотворить новую Лену Игел, такую он уже лепил для дракона, когда Лена стала городом. Потом отложил и сделал себе маму. Нашу Бабушку. Тут он со своим игрушечным братиком в первый раз поругался. И не помирился, даже когда получилась тётя. По-моему, дед её сотворил наоборот не для дружбы! Чтобы ругаться.
Ты права, детка, Зерафина стремительно ворвалась в лабораторию. Значит, мастерэто мы? Тогда я займусь Домом. Лицо женщины расплылось, скулы смягчились, нос выдвинулся. По справедливости! объяснила она невнятно, новый рот её ещё не слушался. За всё пережитое. Особенно когда выяснилось, что мы с Эммериком не бесплодны. Все отпрыски наши рождались призраками София, как заставить Дом меня слушаться?
Девочка протянула тётке плоского механического шушуна с пупырышками на облупленном боку. Зерафина захохотала и стала тискать шушуна, не прекращая метаморфозы. Зашуршали, проплывая мимо, комнаты.
Благодарю, провозгласил Эвен в изысканном женском платье, за труд. Нашли меня, к тому же безвозмездно! Обещаю быть гостеприимным хозяином. Или не оставили надежды покинуть Дом у Воды? Ха! Это вам не Остров навестить, тут заперто на совесть. Выйти можно только в незавершённом состоянии. Поэтому я и походил на сырую еремайскую булку. Кстати, о булках: вы печь умеете? А мясо жарить?
Наёмникам, по замыслу нового хозяина, предстояло занять вакантные места дворецкого и повара.
Помогите-ка спихнуть обоих в люк, приказал мастер. Потом поставим памятник рядом с Бабушкой, фальшивое свидетельство жизненного пути, кенотаф Эй, глядите веселее! Я бы выпустил вас, если бы мог, с поручениями и письмами, мы же теперь без посыльного. Но
У нас тут остались незавершённые дела, прервал Рен.
Неужто? удивился Эвен, нервно одёргивая кружево на рукавах, будто всё ещё был Зерафиной.
Надо же разобраться с удушенным! В Приводье убийство преследуется Королевскими эдиктами наравне с чернокнижием и картографией.
Хорошо, давайте поговорим о покойнике-дворецком. Не всё ли равно, кто из нас, эвенов, покушался на убийство? Причём даже не преуспел. Палача в здешних краях тоже найти непросто.
И не надо, возразил ключник. Думаю, отыскать непосредственного виновника нужно не для того, чтобы помучить преступника или поглумиться над ним. Хм, читал одну старомирскую книжку, «Провинность и искупление», по-моему. Злодею разоблачение только на пользу. И всему семейству гомункулов тоже.
Мастер призадумался.
Вы обвиняете внучку?.. Кажется, только ей было известно, кто из нас старый хозяин
Малышка София снова выпустила своё убийственное «фу» через оттопыренную губу.
У ребёнка, возразил Штиллер, сил бы не хватило задушить деда. Да и глупо толкать руку, в которой конфеты лежат. И поинтересовался: А что стало с другой, с первоначальной малышкой?
У Зерафины-Эвена сделалось лицо человека знающего, но не желающего признаваться.
Внучку слишком часто переделывали, услышали наёмники наконец. Пока совсем не сломалась. Умение дружить с детьмиредкий талант. А ожидают его от каждого родителя! У мастера просто закончилось терпение
А как переделывают людей? испуганно спросила Алисия, забывая про боль в пальцах. Шенну, например. Её же пытались исцелить от пьянства?
Малышка и новый хозяин Дома одновременно покосились на аппараттворец гомункулов. Мгновение-другое ключник и амулетница не хотели верить в очевидное.
Скармливали призракам? Но усыпляли предварительно хотя бы Нет?!
Нервный народ! изумился Эвен. Отчего вас так волнует судьба искусственных людей?
Штиллер собирался ответить, пользуясь яркой, цветистой лексикой тролльего Депо. И вдруг уловил движение за спиной. Но мертвецы не воссталивстрёпанная Шенна, жертва безумного стремления творца к совершенству, толкала призрака и своего создателя к люку.
Ключи! Ключи мои! простонал Штиллер, бросаясь к исчезающему сокровищу и заметив на бегу невольную цитату из маленькой старомирской трагедии. Успел выдернуть Хоффхарда. И труп провалился, прежде чем удалось добыть Ифсид из его груди. По лаборатории разнёсся громкий плеск.
Мы в самом низу, произнесла Шенна.
«Правда, подумал Штиллер, потрясённый потерей. Ниже некуда».
Ты уже понял, спросила малыщка София, подпрыгивая, как мы отсюда сбежим?
15
Шенна! Где твои дурацкие шнуровки? Без них ты похожа на вешалку из прихожей. Ты ими задушила мастера?
Ты ведь жив, так и дуться смысла нет! Знаешь, я была тем вечером на кладбище, слышала беседу Эммерика с братом, видела превращение Эвена. Поняла: он никогда не перестанет пытать и переделывать меня В кого, интересно? За что старик ни брался, всегда получалось одноон сам. И умер, кстати, не от моей руки, а позже, по неосторожности. Закончился. Словом, если уж кто виновен, так это творец шушунов, злодей Биццаро.
16
Штиллер плыл очень быстро, но всё равно боялся не успеть. И тогда у рипендамского причала вынырнут: ключник, мёртвый рыбачий сын, королева-вампирка в облике восьмилетней девочки и сытый призрак, пообедавший амулетницей.
Ключник толкал перед собой лабораторный бак, наполненный плотной зеленоватой жидкостью, первоосновой жизни. В объятиях протвари спала Алисия. Рену, избавленному от необходимости дышать, повезло. Он оказался в достаточной мере нечеловеком и смог покинуть Дом на Холме без подручных средств. На берегу ключник отворил бак. Вид кровоточащего мяса внутри призрака вызвал такую сильную боль, будто монстр поедал именно его. Оставалось надеяться на интуицию старой королевы Города Ночь. Иначе
Штиллер просунул ключ сквозь неплотно сжатые зубы Алисии. Сначала ничего не произошло, «пустой» призрак блокировал Хоффхарда. Потом ключ потребовал вспомнить о всеобщем родстве, делающем обитателей Новомира людьми независимо от облика и формы. Призрак больше не пожирал, он с готовностью отдавал и лечилисполнял своё изначальное предназначение. Его дары не знали границ.
Алисия, думал Рен, может стать не просто собой, а кем угодно.
Нет. Только тем, кем мечтает.
Вырванная страница. Паровозная терапия
Высокий Совет целителей удаляется на совещание, объявил седой гном в расшитом золотой нитью кафтане и лекарской шапочке-коробочке. Толпа, наполнявшая еремайскую ратушу, пришла в движение. Подмастерья помчались в трактир за тыквянкой и закуской для мастеров. А те столпились у стола председателя, жалуясь на цеховой налог, на дороговизну травяных сборов, на эдикты против ведовства, на дождь, плохие дороги да непочтительную юность.
В соседнем зале беседовали тем временем три самых уважаемых лекаря: Гидеон из столицы, ведьма Хвостик из Злой Чащи и Тамим Праведник, эльф Пустозема. Трое сидели на самых неудобных стульях, и напитков им не подаличтобы приняли решение поскорее.
Рассматривалось дело Эминга, молодого целителя-еремайца.
Жалобу подал страдающий головной болью пекарь. Бедняга лечился давно: заложил свою лавку, продал единорожий выезд и влез в долги к ночеградским гномам. Но чувствовал себя по-прежнему плохо. Семейство хлебопёка и целая орава соседей требовали возврата денег, принародного покаяния целителя со втаптыванием цеховой шапочки в портовую грязь.
Парень сделал всё, что мог, оторвавшись от чтения эпикриза, выразил общее мнение Гидеон. Вот проверка некромантским томографом. Суточная запись кровяного давления, исследования сердца, сосудов, вот результаты поясничной пункциимолодец, артефактного шушуна в Зубастой башне взял, старательный человек! Я бы на этом и остановился. А паренёк и шею проверил, зрение, пазухи верхней челюсти. Зубы не позабыл! Вижу, он ему шину прописал из пустоземского нямопласта, по ночам надевать. Можем ли мы обвинить Эминга в некомпетентности?