Наверху передвинулись комнаты. Рен с надеждой поднял голову и увидел протянутую руку художника-рипендамца, заляпанную чем-то вроде красной краски. Оттолкнувшись от спины призрака (тот ещё успел откусить подошву с сапога), ключник подпрыгнул, вцепился в крепкое гомункулье предплечье. И был втянут в лабораторию. Яркий белый свет ослепил его. Штиллер прищурился и заметил угрюмый взгляд устилита, направленный ему в грудь. За спиной у ключника со скрежетом упала решётка люка, перекрывающая призракам путь наверх.
Давай сюда, потребовал гомункул, шушуна Биццаро, носителя его души.
И, видя, что Рен не торопится, повёл раструбом смертоносной трубки в сторону устройства, где скорчилась Алисия. Было хорошо видно только окровавленную руку, которой девушка упиралась в перепачканное стекло. Над камерой с пленницей располагался резервуар с крупным призраком.
Наследство Биццароне для вас мастер Эвен, сказал Штиллер.
Угадал! усмехнулся собеседник. А ведь не похож. На портреты, пояснил он. Сам в них запутался, забыл, каков я на самом деле Думаешь, раскусил замыслы старика? Да вам и в десятой доле происходящего не разобраться, неграмотные дети Эпохи Забвения! Так что или я получаю эту вещь прямо сейчас, или расстанешься со своей женщиной постепенно, болезненно послойно. Хотя, признался он с ожесточением, одного из вас четверых собирался взять с самого начала. На прибытие троих я и надеяться не смел!
Ключник угрюмо размышлял о неведомой пользе Биццаро для рипендамских призраков. Съел мышьстал мышью, вспомнил он загадочную мудрость ночеградской принцессы Хет.
Явились бы вчетвером! жаловался хозяин Дома, совершая загадочные пассы под светящимся лицом механического шушуна. Полная комбинация Финна в составе моих гомункулов! Эх Поторопитесь, господин ключник, и не тратьте гневных взглядов попусту! Передать Биццаро народуобычная справедливость, а пытаться утаить подобное сокровище от людейвот настоящее злодейство.
Опять! расстроился Штиллер. Родигер, некромант, тоже убеждал сдохнуть в доказательство моих благих намерений Если бы дело только во мне, может, и уговорили бы. Но тут Алисия, смотрите, ей же руку перевязать надо! Своих на растерзание не отдают. Вы, Эвен, когда нас приглашали, тоже не о человечестве думали, а о семейных. Верно? Новые родственники получались хуже и хуже. Старых, сколько ни переделывай, разочарование одно. Даже из приёмышей толковых наследников не сделать!
Софию не исправить, хмуро согласился мастер, не преобразовать против её желания. У девочки за плечами ряд метаморфоз и по меньшей мере одна казнь. Безнадёжно! Но теперь всё наше несчастное семейство получит ещё один шанс. И мои изделия Видишь того, синего?
Подразумевался призрак, готовый полакомиться Алисией.
Дом производит таких из запретноводного коллоида. Весь он от крыши до подваловфабрика заготовок тел. Голодных, стремящихся воплотиться. Смирять свой аппетит малыш пока не привык.
И хозяин Дома протянул раскрытую ладонь. Штиллер пожал плечами и бросил шантажисту наследство Биццаро. Эвен ловко поймал, спрятал устилит и сел напротив устройства, похожего на дорожную сумку из металла.
Не подходи и ничего не трогай, приказал он ключнику. Иначе девочка умрёт. Очень болезненно. Очень! последнее слово рипендамец повторил, по-видимому, машинально.
Шушун под его пальцами, будучи окончательно разбужен, зашуршал сверчком. Эвен осмотрел дар Биццаро и аккуратно вложил в узкий рот механизма. Затем надел большие мягкие тарелки на уши, вцепился в механические пальцы машины. Круглое лицо его побледнело, по лбу стекал пот, губы дёргались.
Заметив, что за ним больше не наблюдают, Штиллер кинулся к Алисии. Ночеградская отмычка Рей-Мо легко отворила бы шкаф. Но было ясно: в момент взлома призрак провалится в нижнюю камеру и успеет серьёзно повредить Алисии. Жаль, старомирцы не сотворили устилитов, плюющихся струёй огня! Подпалить бы слизняка
Буролесский шедевр Рей-Мо, самый дорогой и редкий инструмент из коллекции отмычек, не желал прятаться в сумку. Штиллер растерянно потёр лоб, оглянулся, надеясь встретить ободряющий взгляд Бретты. И достал Ифсид, ключ, которого не понимал и не любил. Ифсид поворачивал «собственное время» вспять. Некоторые двери открывались, только когда на них ещё не повесили замок. Рена бесил парадокс: раз дверь в прошлом отворена, была бы не заперта и сегодня! Сам Риште подарил ему Ифсид. Новых таких ключей уже не делали. Согласно гильдейской притче, их творец, пустоземный эльф Сингуляр, не позволил матери родить себя.
Алисия постучала в стекло. Рен оглянулся. В этот момент Эвен, поглощающий наследство Биццаро, свалился со стула. Неподвижный, оцепеневший. Творец искусственных существ не умер«закончился». На лице древнего шушуна продолжали сменяться загадочные картинки. Штиллер подошёл к призраку за стеклом. У ключника возник довольно сложный план, почти философский Но ничего другого в голову не приходило.
13
Он обмотал Алисии покалеченную руку заживляющими бинтами и помог девушке выбраться из железного болвана. Неподалеку от опустошённого Эвена лежал второй труп. Он постоянно менялся. Человеческие лица выступали и пропадали, тело преображалось. В призрачной груди торчали два ключа: Ифсид и Хоффхард.
А Рей-Мо, довольный очередной победой, отдыхал в сумке хозяина.
Укутав Алисию найденными в лаборатории одеялами, Рен бросился к устройству Биццаро. Но заклинание к тому времени завершилось. Шушун вежливо предложил повторить. Штиллер сказал по-старомирски «нет». Бледное свечение шушуньего лица без возражений погасло. Наследство Биццаро скрылось в сумке ключника до лучших времён.
14
так что я решил воспользоваться тремя ключами сразу, завершил Штиллер свой рассказ. Узнаютиз гильдии погонят. Риште не Ю, шуток не понимает. Основной принцип ремесла: «одна проблемаодин ключ».
Ну так выйдешь из цеха. Талант-то у тебя из рук не вывалится! нахмурилась Алисия, баюкая перевязку. Пальцы шевелились уже почти без боли. Мы вот, амулетницы, ни во что такое не объединяемся. Как котыработаем сами по себе.
Ключи проще в гильдии добыть, дешевле, объяснил Рен, рассматривая призрака и пытаясь представить себе финальный результат его превращений.
Эвен, прошептал тоненький голосок. Наёмники оглянулись и обнаружили не «злую машеньку», не призрака ночеградской курицы или другую лабораторную нечисть, а вездесущую малышку Софию.
Эвен, повторила она, указывая на пронзённого ключами гомункула.
А этот тогда кто? испуганно спросила Алисия и ткнула здоровой рукой в закоченевшего мастера.
Они всеЭвен, пояснил Штиллер, недовольный собственной проницательностью: ему не нравились чужие интимные секреты вроде установления подлинного отцовства или способа добычи козявок из носа. Заподозрил это, когда обратил внимание на умелую работу Ойоны-ключницы. А убедился окончательно, когда Хоффхардом воспользовался. Дом, гигантский механизм, фильтрует из Запретных Вод части новых шушунов, больших и маленьких. Они и есть призраки. Ключами их преобразовывать проще всего. В незавершённом виде творения покидали Дом, становились животными и чудовищами. А «созревшие», полностью сформированные люди оставались здесь, делались родичами мастера
Твари, пробурчала амулетница, заглядывая под бинты. Чуть руку мне не отъели, гады синие.
Не отъели, а пробу взяли, поправил Штиллер. И вдруг, не раздумывая, обнял Алисию, прижал её взлохмаченную голову к своему горлу. И почувствовал: из раздираемого одиночеством близкого существа уходит боль. Теперь рипендамские гомункулынемножечко ты, прошептал он. От гордости лопаться погоди, у нас тут ещё два дела недоделанных, и ключник многозначительно взглянул на Софию.
Та сообщила, ковыряясь в ухе:
Дядьки и тётки не знают, что ониЭвен. Вот и ищут, дураки! Дедушка-мастер загрустил, когда с его домиком в Лиоде беда случилась. Никому тогда его зверюшки не нужны были, ни злые, ни добрые! И все, кто к нему кашу есть приходил, разъехались. Кто в пещеры, кто в песок закопался или в болота залез. Поиграть, в лесу поохотиться не с кем. Новым чудесам нигде не учат, тролли в гости не зовут. Спросишь, почему у вурдалака уши есть, а у пескарика нету, тут же и казнят, превратят во что-нибудь смешное или дохлое. Дедушка лечил народ немножко, гномок и еремаек, ведьминские дела, девочка говорила степенно, по-взрослому. А меня вот как нашёл. В Городе Ночь демоны после казни по крышам увели едва живую. Барик у Эвена лодку-самоловку украл. Плывём вместе, а дед выскочил на пристань и кричит: «Греби к берегу! Королева, будешь моей внучкой!».