Отсутствие фантазий с подачи моих родителей «лечили», устраивая мне сессии управляемых сновидений, позжеосознанных. По началу это выглядело странно, похоже на какие-то глупые ритуалы секты или веру в антинаучный рекламный трюк, но несколько позже, обучаясь искусству сновидений, мой мозг, видимо, решил извлекать из этого пользу, удовольствиесны действительно начинали приходить чаще. Однако, у этого была и обратная сторона медали. Данные о моем сне очень часто просматривались взрослыми, и я знал этону, не удавалось держать это в секрете, а, возможно, никто и не старался.
Конечно, они не могли видеть то, что я творил тамэто кажется мне сейчас смешным, но тогда, помимо графиков мозговой активности, некоторых медицинских премудростей, у меня было ощущение, что они могут смотреть все будто в записи: от моего лица и со стороны, в любом ракурсе и с подробными описаниями и толкованиями. Можно ли себе представить, что в твои сны, в которых ты должен осуществлять свои мечты, будет кто-то вторгаться?
Время шло, а терапия, заточенная под несколько лет тренировок, застала меня во время полового созревания, когда во сне, особенно осознанном, я хотел делать то, о чем не рассказываешь родителяммои предубеждения не давали этого сделать. Так, попав в игровую комнату мечты, я был заточен в суровой клетке, походящей на реальность, воспроизводя лишь самые невинные моменты. Удивительно, что я до сих пор люблю пломбир, хотя в моих снах получение егоэто самый тупой и избитый сценарий, навязанный мне «лечением».
Конечно, так продолжалось не бесконечно. Вскоре от меня отстали, говоря про «вылеченное творческое начало», но теперь, когда в привычку у меня вошло «думать» лишь о том, о чем не было бы стыдно думать перед родителями, я окончательно утратил свое желание к этому самому творчеству. В данный момент я понимаю, насколько глупыми были мои догадки, и как ошибочно было мое отношение к «внутренней игровой», но многолетний опыт сложно стереть в одночасье.
Мой отдых прервался будильником: снова пора было идти на работу. Что ж, делать нечего: я встал, собрался и двинулся наружуне совсем отдохнув, но уже в бодрости и без страха.
Шаг наружу из здания, я вновь попал в косяк трески, который совершенно не жаловал меня. Впрочем, настроение было не таким плохим, чтобы ругаться с кем-то, а потому, возомнив себя гиперманевренным, я понесся к нужному месту, самостоятельно огибая движущихся людейони будто скалы, а ясамолет, выполняющий показательный полет. И это были не мои инфантильные домыслы, а скорее наблюдение: все эти люди просто не замечали меня.
Шаг за шагом ноги несли меня, пока я, видимо будучи недостаточно быстрым, зацепился за чью-то ногу и чуть не упал вперед, наклонившись. Человек, которого я задел, даже не обернулся и пошел дальше, но мне было не до него: посмотрев чуть ниже, изменив свой ракурс, я вновь застал артефакты: при прохождении какой-то точки зрения на окружение, оно просто трансформировалось в голые формы, обведенные светом. Снова это чертовски неприятное изображение. Я выпрямил спину, все пришло в норму. Я согнулся чуть-чутьсеровато-синий вид возвращался в мигании при перемещенииэто точно что-то с головой.
Сразу же меня посетили ужасные мысли по поводу серьезных ушибов и повреждения мозга. В этот раз я не торопился лечь спать, а буквально добежал до работы, сел на свое место и принялся размышлять: голова не болела, все конечности двигаются как надо, даже нервного тика у меня не былочто не так? Хотя было бы глупо пытаться ставить диагноз самому себе. Могу ли я вообще работать в таком виде?
Обратиться я мог только к трем людям: Каори, которую, к слову, не видел ни вчера после работы, ни сегодня; Китакадзе, которого снова не было здесь, а также к Фолксу, который только и ждет моего обращения. Что ж, он хотя бы мог направить меня ко врачу. Вот только где найти кого-нибудь из них?
Прошло где-то полтора часа с моего прихода, все работало исправно, что натолкнуло меня на мысль, что, наверное, я здесь и не нужен, и что лучше поискать врача или знакомых. Два шага за дверь, я тут же сделал обращение к Китакадзе, ибо, все же, не решился связываться с Каори, несмотря на ее дружелюбие. Ответа не было. Два-три раза я звонил старику, пока не остыл, переключаясь на Фолкса. Он же ответил с первого раза.
Здравствуйте, мистер Свиридов! проговорил он, будто находясь в данный момент один в помещении.
Здравствуйте, мистер Фолкс. У меня проблемыя не смог закончить предложение, перебиваемый Морганом.
В чем дело? Не знаешь, как что-то сделать в реакторной?
Нет-нет, не в этом дело. говорил я пониженным тоном.
А что?
В общем, кажется, когда я в прошлый раз ходил в реакторную, что-то произошло и не могли бы Вы меня сопроводить в больницу?
Яснонесколько раздраженным тоном молвил Фолкс, жди, я сейчас приеду.
Я на работе сейчас.
Угу. сказал мужчина, будто уже закрывая связь.
Спустя каких-то пять минут ко мне подошла Каори и взяла под руку. У нее было обеспокоенное лицо, возможно, даже подавленное, что, несомненно, было странно, ведь мы с ней по сути чужие друг другу люди. Я взял на себя смелость и молвил:
Да не беспокойтесь Вы. Все нормально. Чувствую себя вполне сносно.
Да? словно отвлекаясь от мыслей, вскликнула она, а, ну, очень хорошо.
Я уже почти пришел в норму, я театрально протер глаза, кстати, сколько времени сейчас, а то я потерялся там в реакторной?
Такрастерянно на выдохе произнесла Каори.
А, точно, тут же мой взгляд расфокусировался, но ответа дополненной реальности не последовало (хотя вывески и визуальные подсказки работали). Я помотал головой и поморгал глазами, после чего посмотрел на Каори, не на шутку испугавшись.
Я не вижу
Что? женщина вяло отреагировала на мои слова.
У меня не включается интерфейс дополненной реальности. чуть ли не выкрикивая, сказал я.
Как это не включается?
Ну я вроде сигналы-то посылаю, а онничего! я уже окончательно перешел на повышенные тона и начал агрессивно жестикулировать.
Тихо-тихо! Мы сейчас дойдем до дома и там все решим! отвечала с оживлением Каори, будучи в каком-то состоянии подавленной истерики в противоположность моей открытой.
Твою мать, прошептал я, закрыв лицо руками.
Идемте! Все будет нормально. Китакадзе снова взяла меня за руку и повела за собой.
Пока мы шли, мне в голову лезли ужасные мысли. И это были не те умелые танцы и переплетения импульсов в моем мозгу, это была полная тревога: незаглушимая сирена пробивала прямо корень мозжечка: «А если сломан чип?! А если он оплавился?! Я что, скоро умру?! А если я буду инвалидом на всю оставшуюся жизнь?!» в тот раз, пребывая в пустоте, перспектива смерти почему-то совсем не пугала меня, но здесь, сейчас
Довольно часто в экстремальных артифициальных условиях24 можно встретить людей, которые по тем или иным причинам стали инвалидами, есть же ряд групп, классифицирующих их. Если потерять конечность, иметь врожденный порок сердцаэто легко поправимое дело сегодня, то ментальные нарушения, а также повреждения внутренней электроникиэто мертвая зона даже для настоящих достижений медицины. Нет, я не могу сейчас ощутить себя на месте людей с ограниченными возможностями, но в мыслях постоянно мелькают непонятные всплески какого-то тревожного отчаяния, когда не человек говорит о своих проблемах, а зверь рвет и мечет, пытаясь сформулировать слова, чуждые его природе. Он хочет что-то сказать, возможно, успокоить себя, но не можети это вне его компетенций.
Вдруг я остановил себя. Если я все еще думаю, значит, мой мозг и электроника все еще нормально функционируют. Значит, это лишь временный эффект. Значит, я существую таким, каким был до этого. Глупое убеждениевот, что это было, учитывая, что я не могу знать по-настоящему, что происходит в голове у по-настоящему пострадавших людей. Тем не менее, этого мне хватило, чтобы хотя бы вести себя более-менее уравновешенно. А еще мне тут же пришло на ум, какой глупый разговор у нас вышел с Каори. Действительно, «чувствую себя вполне сносно».
Идя по «улице» в сторону дома, Каори часто осматривалась по сторонам, будто избегая кого-тоэто было заметно даже мне. Да что там, она почти что бежала, оставляя мне кое-как ковылять следом, чуть не падая. Внезапно из-за угла вынырнул Фолкс и буквально подставил свою грудь перед носом женщины, а та, увидев его, отпустила меня и сделала пару шагов назад. Немая сцена продолжалась полминуты, после чего Китакадзе-сан покорно опустила голову. Далее меня вел Морган.