Я слушал Михалыча и вспоминал уроки истории космонавтики. Нам рассказывали эту историю, но мы думали, что это всего лишь красивая сказка и не более того, а как в итоге оказалось это была чистейшая правда. Платформа тогда улетела в неизвестность и до сих пор никто не знает где она. Поговаривают, что она уже давным-давно покинула солнечную систему
Ребята впали в шок. Во-первых, антенна стоила кучу денег и теперь они должны были их возместить, а во-вторых, они понятия не имели, что произошло. Антенна продолжала передавать сигналы еще очень долго. Создатели «АРКА» обрабатывали их и перепроверяли свои чертежи и то, что открылось им тогда, изменило весь мир.
Они открыли гравитационные поля?
Да, мой мальчик. Вернее, про гравитацию знали уже давно, но антенна «АРКА» все изменила. Она смогла настраиваться на гравитационные волны и плыть по ним, как корабли плывут, повинуясь ветру. «АРКА», расходуя минимум энергии, разгонялась до пятой космической скорости за несколько минут. Вот гляди сюда. Михалыч повернул ко мне монитор. На нем в центре светилось солнце, а вокруг него планеты и спирали. Мы вот здесь. Вот Земля, а это наш курс. Марс сейчас находится с другой стороны Солнца, поэтому я проложил курс через север.
Север? Разве в космосе есть север?
Конечно нет. Мы так говорим для удобства. То, что на карте наверху, значит на севере, справа, значит на востоке и так далее. Видишь, Венера сейчас на севере. Мы оттолкнемся от нее и долетим до Марса дней за десять. Без «АРКА» на это бы ушло года три, не меньше.
Ого! Удивился я. А что это за спирали?
А это самое главное. Гравитационные воронки. Вот смотри. Каждая планета излучает гравитацию. Но когда гравитационные волны разных планет встречаются, они закручиваются в воронку, подобно штормам над океаном. Сейчас мы летим на гравитационной волне Земли вот до этой воронки. Михалыч ткнул пальцем в монитор. Сейчас наша скорость четыре космических, а когда мы крутанемся в воронке С5З8М2Ю4, то разгонимся до десятой.
Михалыч, а что означает это С5З8М2Ю4?
Это название воронки. Как правило в воронке сходятся волны четырех небесных тел. Всегда и везде этоСолнце и Юпитер. Мощь Юпитера настолько велика, что его волны присутствуют даже возле Меркурия, а за Сатурном, они так и вовсе сильнее волн Солнца. Вот и получается Солнце 5, Земля 8, Марс 2, Юпитер 4. Цифры говорят о силе волн небесного тела. Эта воронка кружится между орбитами Марса и Земли. Крутанувшись в ней, мы увеличим скорость и полетим к этой воронкеС6В3З2Ю3. Здесь волны солнца самые сильные. На ней мы разгонимся до десятой космической и выйдем на орбиту Марса. Мы полетим навстречу друг другу и когда Марс будет достаточно близко, «АРКА» перестроится на его волны и начнет затормаживаться.
Получается «АРКА» может лететь и навстречу волнам?
Да. Она может плыть, как по течению, так и попрек ему.
Михалыч столько всего мне рассказал, что я даже решил посвятить «АРКА» целую серию блогов. Он оказался очень интересным рассказчиком и говорил об «АРКА» не как о механизме, бездушном двигателе, а как о живом организме, способном чувствовать и даже мыслить.
А другие корабли? Мы не столкнемся с ними?
Нет. Конечно нет. Рассмеялся Михалыч. «АРКА» общаются между собой. Гравитационные волны очень широки. «АРКА» разводят встречные суда на расстояния в несколько тысяч километров. Так что никаких аварий быть не может.
Михалыч? А воронки постоянные? Я уже не просил, я уже требовал ответов, настолько рассказы Михалыча об «АРКА» поглотили меня.
Нет, Рома. Планеты крутятся и постоянно движутся. Воронки то образуются, то исчезают. Одни растворяются в космической пустоте, другие образовываются в самых непредсказуемых местах. «АРКА» следит за ними. Понимаешь, все системы «АРКА» установленные на всех кораблях, как единое целое. Мы, например, получаем информацию со всех «АРКА», которые сейчас активны, поэтому мы и знаем обо всех воронках в солнечной системе.
Первым на пост Мадлена. Далее по списку. Приказал отец и подлетел ко мне и Михалычу. Остальным отдыхать.
Есть, командор. Ответил Михалыч и подмигнув мне, полетел в свою кабину.
А мне что делать, пап? Огорченный отлетом Михалыча протянул я. Тоже отдыхать?
Полетели, пообедаем. Подмигнул мне отец и освободил меня от пут кресла. Конечно не бабушкина стряпня, но уверяю, тебе наша еда понравится.
Отец легко и плавно полетел в камбуз, ну и я за ним. Камбуз «Велеса» был небольшим, так, как и членов экипажа было немного. Светлая, округлая комната, в центре стоял овальный стол, вокруг которого были прикручены к полу стулья. Отец плюхнулся в один из них и держатели стула тут же ухватились за него. Я приземлился напротив и тоже попал в их цепкие объятия.
Шеф. Два фирменных пожалуйста.
Будет исполнено, командор.
Шеф был роботом, бортовым поваром. Он не был каким-то человекоподобным андроидом, это был комплекс с печками, холодильниками, хранилищами и многим другим, так что его голос звучал просто из ниоткуда.
Пап, а ты сводишь меня в грузовой отсек? Спросил я, пока шеф разогревал заказ. Или в реакторный?
К сожалению, не смогу. Ответил отец, но увидев, как я расстроился этим, попытался успокоить меня. Видишь ли, Рома. Этот шаттл и есть наш корабль. Мы не можем покинуть его. Вход в грузовой отсек возможен только в доке.
Но как так? Не унимался я, чувствуя, что отец лукавит. А если что-то случится?
Да ничего не случится. Спокойно ответил отец. Да и что здесь может случиться.
Например, метеорит? Если в нас врежется метеорит? Что тогда?
С этим все просто. Обшивка корабля состоит из двух переборок. Между ними находится пена Ногаты. Слышал о такой? Отец посмотрел на меня, но я замахал головой. Ногато, это ученый из Токио. Он разработал пену, которая при соприкосновении с космической радиацией твердеет за считанные секунды. Если метеорит пробьет корабль, то пена Ногаты загерметизирует пробоину. Вот и все.
С этим понятно. Но может же что-нибудь сломаться.
Может. Отец ожидал подобных вопросов и хорошо к ним подготовился. На корабле много роботов ремонтников. Меж собой мы называем ихФиксики. «Велес» сканирует сам себя один раз в час. Если какой-то узел выходит из строя, он отправляет туда бригаду фиксиков. Если что-то несложное, то они сами справляются. Если нет, то вызывают бортинженера и тот с их помощью решает проблему.
Вот засада. Моему разочарованию не было предела, и я от отчаянья уткнулся лбом в стол.
Не переживай. Да и нет там ничего интересного. Баки, канистры, контейнеры, насосы, какое-то непонятное оборудование. Так шелуха.
Отец хотел продолжить, но щелкнула микроволновка и два манипулятора свисающие с потолка принесли нам наш заказ.
Два фирменных, командор.
Большое спасибо, шеф. Ответил отец и придвинул к себе коробку. Налетай. Фирменное от шефа, любимый обед всего экипажа.
Я пододвинул к себе коробку и открыл ее. В ней был ланч-бокс на шесть секций. Справа от него лежал шприц. В секциях находилось желе, или что-то очень похожее на него. Ни запаха, ни испарений от еды не было, хотя коробка была горячей.
Если бы еда была обычной, представляешь, чтобы здесь творилось. На орбитальных станциях полно рабочих, а кто будет чистить камбуз здесь на «Велесе»? Подмигнул мне отец. Он хитро улыбнулся и показал мне шприц. Это космические и вилка, и ложка, и нож. Начинай с самого левого бокса. Хлеб, в самом правом, в нижнем вода. Приятного аппетита.
Отец втянул немного прозрачного желе в шприц и выдавив его себе в рот, расплылся в довольной улыбке. Я же никак не решался попробовать стряпню шефа. В голове постоянно вертелись слова бабушки, что вкусной еды в космосе нет. Но я был голоден, да и выбора особого у меня не было. Взяв космическую чудо-вилку, я слегка зачерпнул желе и выдавил его себе в рот. Самую капельку. Я даже зажмурился, предвкушая синтетический вкус еды, ведь когда я был на орбите, мы ели космическую еду из тюбиков. На вкус она была мягко говоря не очень. Но как только желе коснулось моего языка, я почувствовал нечто невообразимое. Это же харчо! Свежее. Натуральное. На говядине. Как я люблю, с чесночком и перчиком. От удовольствия я даже прикусил язык. Отец понял все без слов и улыбнувшись кивнул.