Я тоже тебя люблю, сынок. Папа поцеловал меня в макушку и нежно погладил по спине. Ну все. Пойдем. Нам нельзя опаздывать.
Спустившись вниз, я попрощался с мамой и бабушкой. Даже пустил небольшую слезу, хотя пытался держаться молодцом. Отец не любил подобные проводы, поэтому быстренько сгреб меня в охапку и вынес из квартиры. На лифте мы спустились в подземный гараж, где нас ждал наш старенький аэромобиль. Нет, мы могли позволить себе новый и он у нас даже был, только на нем летала мать. Аэромобиль отца большую часть времени простаивал на парковке космопорта «Калмыцкая праща» и поэтому отец не спешил его менять.
Я сел на правое сиденье и пристегнулся. Отец нажал кнопку старта и машинка, немного задрожав, поднялась в воздух. Турбины плавно и почти неслышно загудели, колеса подтянулись к днищу, и мы полетели в космопорт. Еще в гараже отец включил автопилот и расслабившись начал читать свежую газету. Меня тоже мало интересовали пейзажи за окном, и я погрузился в игру на коммуникаторе.
А за окном было на что посмотреть, но так как я это все уже видел, то всю дорогу не отрывался от любимой игры. И пока я играл, за окном возвышался космопорт «Калмыцкая праща», ну не сам космопорт, а его исполинская труба, завернутая в спираль. Она была в диаметре несколько десятков метров и раскинулась по всей территории Калмыкии. Подобно гигантской змее она, свернувшись в несколько колец, упиралась в колоссальную башню в центре, которая являлась самым высоким зданием на Земле. В трубе, при помощи электромагнитов, разгоняли челноки до первой космической скорости, а затем выстреливали ими из башни.
Вся конструкция разгонной трубы была очень похожа на адронный коллайдер, только вместо фотонов по ней гоняли челноки с людьми и грузами для орбиты. В ней был полный вакуум, и чтобы атмосфера Земли после вылета из трубы не расплющила их, над башней всегда вращалось геомагнитное торнадо. Внутри этого геошторма из-за сильного магнитного поля тоже был практически вакуум, поэтому выходу на орбиту челнокам ничто не угрожало.
Этот космопорт, всю эту технологию, позволившую человечеству сделать первый шаг к освоению космоса, придумал ученый Трубецкой Валентин Иванович. Сейчас его имя знает каждый школьник в каждой стране мира, но сто лет назад, когда он оббивал пороги учреждений и компаний, в него никто не верил, никто кроме руководства компании «Заслон». Они смогли разглядеть в нем гения и как вы понимаете не пожалели об этом.
Через несколько часов мы прилетели в космопорт. Машинка опустилась на колеса и дальше мы уже ехали по асфальту. Служебные ворота находились с обратной стороны от главного терминала и тут я уже отложил игру и уставился в окно. Здесь для меня все было ново. Я уже летал в космос и не раз, но в служебной части космопорта еще ни разу не был.
Аэромобиль остановился на парковке, прямо на именном месте, здесь у каждого пилота были именные места. Порядок был во всем. Оставив машинку, мы вошли в служебный вход. Посторонних здесь не должно было быть, но я им и не был. На моей груди гордо красовался бейдж стажера-пилота, и я шел, задрав свой нос высоко-высоко. Строгий охранник в военной форме поднес ко мне сканер и отсканировал бейдж. Я побледнел и напрягся. А вдруг не прокатит? Все мало-мальски знающие космонавтику знали, что стажером-пилотом могли быть только слушатели третьего курса академии пилотов, а значит они не могли быть младше двадцати лет. Но мой отец был капитаном и не просто капитаном, а капитаном межпланетного корабля с гравитационным двигателем системы «АРКА». У таких как он был непререкаемый авторитет, таким позволялись определенные привилегии, которыми они иногда и пользовались. Охранник, насупив брови, долго всматривался в монитор сканера. Мое сердце ушло в пятки, но это была лишь игра. Выдержав гроссмейстерскую паузу, он широко улыбнулся и отдал мне честь.
Добро пожаловать в космопорт, стажер-пилот Роман Еремин.
Я улыбнулся и тоже отдал ему честь, за что сразу получил подзатыльник от отца.
К непокрытой голове руку не прикладывают. Буркнул он и нацепил на меня фирменную кепку. Вот теперь можно.
Я вновь приложил ладонь к виску и сделал максимально серьезное выражение лица. Охранник рассмеялся и протянул мне руку для рукопожатия. Пожав ее, я поспешил за отцом. По узким, длинным коридорам и лестницам мы поднялись в святая святых космопортапредполетную комнату. В ней уже сидел весь экипаж отца.
В экипаже помимо отца и конечно же меня было еще четыре человека. Они летали вместе уже очень давно и хорошо друг друга знали. Мы вообще дружили семьями, так что я тоже знал их, а они знали меня. У них тоже были дети, но я был самым старшим ребенком экипажа и поэтому именно мне выпала честь первым полететь в космос на их корабле, который носил гордое имя«Велес».
Вторым пилотом и по совместительству старпомом был Алекс Фрай. Штурманом и навигатором «АРКА» был Алексей, или просто Михалыч, он был самым старшим членом экипажа, поэтому все и называли его только по отчеству. Вторым по возрасту, к слову сказать, был мой отец. Третьей была оператор связи Мадлена и наконец бортинженер Клаус. Все они жили в нашем доме в Ставрополе, так было у всех экипажей всех звездолетов, а почему не знаю.
Доктрину Трубецкого, гласящую, что главным языком в космосе является русский, соблюдали до сих пор, поэтому говорили здесь только по-русски. Экипаж, увидев своего капитана, встал и поприветствовал его. Меня посадили во второй ряд и как только я умостился на стуле, в комнату вошел начальник полетов.
Экипаж «Велеса», доброе утро. Начал, раскладывая бумаги на столе, пухленький дядя в круглых очках. Полет у вас обычный. На Марс вы везете воздух и воду, медикаменты и продовольствие. Обратно тоже ничего новогозолото, платина, палладий. В общем все, как всегда.
Только закончив доклад, дядька поднял глаза и увидев меня, перевел взгляд на отца.
А это еще кто такой?
Прошу прощения. Ответил ему отец. Это стажер-пилот Роман Еремин.
Я встал со стула, отдал честь и склонив голову, виновато посмотрел на начальника полетов.
Приветствую вас в экипаже «Велеса», стажер-пилот. Оценивающе осматривая меня, пробормотал начальник. Это мой лучший экипаж, Роман. «Велес» это не просто корабль, это корабль легенда. Он первый корабль в своем классе, первый, который начал летать на «АРКА». Вы должны понимать всю ответственность и ту честь, которую вам оказали.
Понимаю, господин начальник полетов. Подняв голову, протараторил я. Разрешите подняться на борт.
Разрешаю, стажер-пилот. Дядька улыбнулся и показал мне большой палец. Ваш шаттл уже готов. «Велес» загружен и заправлен. Удачи вам и скорого возвращения.
Экипаж встал, и начальник вышел из комнаты.
Через десять минут мы уже находились внутри шаттла. Отец надел на меня гермошлем и пристегнул к креслу. Даже шаттл для пилотов межпланетных кораблей отличался от обычных, которыми пользовались туристы и прочие посетители орбиты. В нем было всего десять кресел, а не тридцать как в остальных. Они были больше и гораздо комфортней. Что-то тихонько загудело, я толком ничего не успел понять, а пилот челнока уже раскрыл иллюминаторы
Я уже видел Землю из космоса, но к этому зрелищу нельзя привыкнуть. Она пленяла своей красотой и неописуемой грацией. Огромный голубой шар парящий в бесконечной пустоте. Ее красота неописуема и аж дух захватывает, когда ты смотришь на нее и видишь на ее прекрасном теле города, в которых ты бывал, океаны, в которых ты плавал, горы, которые ты покорял. В общем словами это передать невозможно, это нужно видеть и это нужно прочувствовать.
Шаттл сделал разворот и теперь моему взору открылся настоящий орбитальный город, у которого кстати так до сих пор и нет названия. Ровные ряды станций, вращающихся в строгом удалении друг от друга, ни на йоту не сходящие со своей орбиты. Ведь если хоть одно из этих строений изменит свой курс, то это может повлечь за собой глобальную катастрофу с непредсказуемыми последствиями. Вы только представьте, что на огромной скорости в несколько десятков рядов вращаются тысячи очень хрупких конструкций. А ведь здесь есть и дома, в которых живут люди и школы и больницы. А сколько здесь складов и фабрик? Практически все производство, которое губит экологию уже давно перенесли на орбиту. Поэтому за порядком на орбите следили очень тщательно.