И он тоже мог контролировать себя, когда считал нужным, как и ньювелл. Гнев мгновенно исчез, а в глазах появился холодный блеск.
Когда-нибудь, Ньювелл, спокойно сказал он, я тебя убью за такие грязные уловки.
Убьешь? Да ты должен благодарить меня, Балкли. Ты только напрасно расстраиваешься, глядя подобные передачи. У тебя еще долго не будет ни малейшего шанса встретиться с живой девушкой. Так зачем мучить себя? Рано или поздно, у тебя подскочит давление, а никаких докторов на нашей планете нет.
Ты так заботишься о моем здоровье, Ньювелл, что даже не знаю, как тебя и благодарить. Но я все равно тебя убью. Это последнее предупреждение.
И ты все равно меня не убьешь. Нас лишь двое на всей планете. Ты крайне нуждаешься во мне.
В один прекрасный день ты заставишь меня забыть, что я нуждаюсь в тебе.
НЬЮВЕЛЛ медленно поднялся.
Я не стану высказывать свое мнение о тебе, Балкли. Додумайся сам. Но я не хочу, чтобы ты считал, будто я тебя боюсь. Если бы существовал космический дьявол, то я не побоялся бы и его, и вряд ли ненавидел его больше, чем ненавижу тебя. И еще я не хочу, чтобы ты воображал, словно одурачил меня. Потому что ты меня не одурачил. Не одурачил, черт побери! Я знаю, почему нахожусь здесь, на этой планете. Потому что ты подставил меня, сфабриковав улики. Это из-за тебя я торчу здесь!
Ты бредишь, Ньювелл!
Мне так не кажется. Я долго думал. Мы находимся здесь примерно шесть месяцев, так что у меня нашлось время подумать, почему меня признали виновным.
Все очень просто. Потому что ты попался, на лице силача появилась высокомерная усмешка. Они собрали против тебя доказательства так же, как собрали их против меня. А денежки прикарманила какая-то важная шишка, которая все и провернула.
Важная шишка? Да не было там никакой важной шишки! Это все сделал ты. Ты сфабриковал улики. И бесполезно отмахиваться, Балкли, потому что я знаю правду. Исчезли миллионы кредитов, и ответственен за это один ты. А когда они стали наступать тебе на пятки, ты попытался свалить всю вину на меня. Но вышло плохо. Ты сам не смог выкрутиться, хотя впутал во все это меня.
А ты просто невинная овечка!
Я обыкновенный ученый. Когда все началось, я был чересчур погружен в свою работу. А после предъявления обвинения, я оказался слишком потрясен, чтобы понять, что происходит. Но, вероятно, это и не имело бы никакого значения. Исследовательское Бюро, где я работал, ограбили. Маленькими шансиками, способными мне помочь, могли стать показания людейсекретаря Бюро, его помощника и остальных. А это все твои приятели, Балкли!
Все это лишь твое воображение, Ньювелл. Никакие они мне не приятели. Особенно после того, как смылись и их не смогли разыскать.
А может, причина в том, друг мой, что ты докатился до убийства?
Лицо Балкли внезапно покраснело от прилива крови, но все-таки он не вышел из себя. Остался хладнокровным. Хладнокровным и еще более опасным.
У тебя слишком буйное воображение, медленно проговорил здоровяк.
Ну да, резко рассмеялся Ньювелл. Ты понятия не имеешь, Балкли, насколько близко был к смерти той ночью, когда признался во всем.
Я признался?
Ты разговаривал во сне. Наверное, тебя слишком достало одиночество. А звукоизоляция здесь никакая, так что я проснулся, а потом приоткрыл дверь в твою комнату, чтобы лучше слышать.
И ты ничего не сказал мне утром?
Я не доверял себе, чтобы начать говорить на эту тему. Утром я рано проснулся и ушел, прежде чем ты поднялся.
Да, время от времени ты совершал странные поступки, медленно проговорил Балкли. Я думал, что это из-за одиночества.
Нет, не из-за одиночества. Из-за желания убить тебя, Балкли. И мне кажется, основная причина, по которой я тебя не убил
Та же самая, по какой я позволяю жить тебе. Мы слишком нуждаемся друг в друге.
ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, чтобы не сойти с ума, кивнул Ньювелл, если нет другой причины. Нас обоих оставляют на этой планете, вдали от оживленных галактических маршрутов, без надежды на возвращение к цивилизации. Не знаю, принимали они в расчет, что мы ненавидим друг друга, или нет. Во всяком случае, бросить нас здесь вместенеплохой способ наказания. Он выглянул в пластексовое окно, как видишь, это симпатичная планетка. Есть и еда, и чистая, прозрачная вода в ручьях. И нет опасных хищников, с которыми нельзя справиться. Они, пожалуй, добры к нам, насколько доброта может сочетаться с суровостью наказания. Нам оставили книги, телеприемник, сырье для производства пластекса и запас лекарств от различных болезней. Они хотели, чтобы мы оставались в живых как можно дольше пока не произойдет какой-нибудь несчастный случай.
Он на секунду замолк, подумав одновременно с Балкли, о несчастном случае, которого они совсем недавно едва избежали. Гигантские протуберанцы на розовом солнце, видимые невооруженным глазом, вследствие этого свирепая буря, повсюду треск и грохот сломанных и падающих деревьевтой ночью смерть прошла от них очень близко. И она будет близко всегда, когда поднимется буря, может наступить в любой момент от землетрясений, ужасных землетрясений, не позволяющих основать здесь нормальную колонию. Рано или поздно, землетрясения их прикончат.
Вернее, прикончили бы, если бы вдруг не забрезжила новая надежда.
Это все, что ты хотел сообщить мне? спросил Балкли.
Нет, я рассказал это для того, чтобы мы реально оценили положение вещей и начала понимать друг друга. То, на что я наткнулся, может оказаться крайне важным и даже помочь нам убраться с этой планеты.
Он заметил, как в глазах Балкли запрыгали искорки. В них зажглась надежда, новая надежда и новая опасность.
И что это такое, Ньювелл?
Прежде, чем я отвечу, хотел бы узнать, разобрался ли ты с оборудованием разбившегося космического корабля, который мы отыскали в лесу. Там может быть что-нибудь полезное?
Балкли полуприкрыл глаза.
Полезного мало. Корабль безнадежно устарел, и все оборудование вышло из строя.
Тогда бесполезно рассказывать тебе, что я нашел.
Что ты имеешь в виду? спросил Балкли.
Мы не сможем убраться отсюда, если не сумеем послать сообщение на ближайший космический аванпост. И если ты не сможешь собрать радиопередатчик дальнего действия
Балкли, наконец, уставился на напарника, заранее подготовившись, чтобы взгляд казался искренним и правдивым.
Я еще и не занимался этим как следует. Я могу сделать передатчик, если в нем возникнет серьезная необходимость.
Понятно, подумал Ньювелл. Скорее всего, у тебя уже есть радиопередатчик, и ты пытаешься сохранить его существование в тайне. Теперь, когда у тебя появилась надежда выбраться отсюда, ты понимаешь, что нуждаешься во мне гораздо меньше. Я знаю, что тыубийца, так что я для тебя опасен, слишком опасен, чтобы оставлять меня в живых. Ну, так и я не собираюсь с тобой откровенничать. Я не открою тебе ничего такого, что бы ты решил, что дальше можешь справиться без меня. Ведь тогда сразу же меня убьешь.
Теперь появилась серьезная необходимость. Но я ничего не скажу, пока не увижу работающий передатчик.
Балкли уставился на него, от массивной фигуры исходила ненависть.
Значит, ты приходишь сюда, мешаешь смотреть мою любимую передачу, хвастаешься и оскорбляешь меня, потом говоришь о какой-то надежде, а на самом деле, тебе нечего рассказать
Я ничего не скажу, пока не увижу передатчик, повторил Ньювелл. Я не доверяю тебе, Балкли. Никогда не стоит доверять убийце.
Ненависть в комнате сгустилась настолько, что казалось, вот-вот материализуется. Но Балкли просто презрительно хмыкнул:
Завтра ты увидишь передатчик. И то, что ты расскажешь потом, должно мне понравиться.
Тебе это понравится.
Ньювелл включил телевизор. На экране возникло высохшее, морщинистое лицо старика, и его голос стал заполнять воздух странными звуками, демонстрируя тонкости различия фонем разных рас Галактики. Это явно шла образовательная передача.
Смотри свой телевизор, Балкли. Только, похоже, старый сыч не собирается раздеваться
Балкли протянул мощную руку за пультом, и изображение на экране исчезло. В комнате осталась только ненависть, плотная, тяжелая.