Под крайней сваей Мишка приметил бугорок и свернул к нему. Он разгребал донный ил руками, поднимая облако мути, не чувствуя как на пальцах уже рвётся тонкая гидрокомбовая оболочка. Он не помнил, но что-то подсказывало: это где-то здесь. Эмпаты бы сказали, что спиной чуял. И он нашёл. Сперва появился один, а за ним другой бронежилет. В бедной планктоном тяжёлой воде они почти не пострадали. И нагрудные нашивки отлично читались. АО «Заслон». Вот что там было написано.
Сразу из кессона, даже не сняв гидрокомбовую оболочку, Мишка ворвался в дежурку и швырнул мокрые броники на пульт. Изольда, на которую попали брызги тяжёлой воды, вскочила, а Фрол спокойно встал, взял с пульта тазик и пошёл выливать.
Вот, сказал Мишка.
Что? спросила Изольда, отряхиваясь.
Вот, повторил Мишка. Я вспомнил. Но не всё. Но вот это. Это что?
А это однажды давным-давно тебе приспичило сходить в разведку, сказала Изольда, как показалось Мишке, с затаённой грустью. Ты всё надеялся найти другие очаги обитания.
И?
И мы сходили. Я, ты и Фрол. Он, как мне кажется, кое-что помнит. А я всё не решусь удалить эти воспоминания. А надо. Ты же вот решился. Ты тогда был гораздо решительней. И стройнее.
Мишка смущённо пощупал живот, Фрол хмыкнул.
Подожди, сказал Мишка. Ты говоришь, в разведку мы всё-таки ходили. Ну и?
Ну и упёрлись в пресловутую стенку, ответила Изольда, закатив глаза.
Но почему не пошли дальше?
Потому что дальше началось такое, что и вспоминать тошно. Радиация. Кое-как назад выбрались. Мутанты, аномалии. Хроклазмы и антиматерия. Хаос.
Мишка смотрел не неё с недоверием. В его памяти проносились обрывки этого хаоса, много стрельбы, какие-то окровавленные бинты, стрелка компаса, скачущая по кругу, и как все металлические вещи вдруг стали мягкими, а воздух густым, почти твёрдым Но вот никакого ужаса эти клочки памяти не внушали, а наоборот будили ощущение непередаваемого счастья, наполненности смыслом, уверенности в себе. И ещё там была Изольда, но какая-то совсем другая, несмотря на то, что это, несомненно, была она.
Форл сказал:
Всегда ведь можно посмотреть в архивных файлах, да? Там ведь должны сохраниться какие-то отчёты.
Я смотрел, сказал Мишка. Вы, кажется, хотели в посёлок? Милости прошу в кессон.
Они неспешно вышли из озера в сиянии своих гидрокомбовых комбинезонов, величественно ступая на берег, где в страхе застыли эмпаты, прекратив работу всей дежурной смены. Надо отдать должное Колясику, который как раз ошивался вокруг Озера со степлером наперевес, пытаясь личным присутствием вдохновить нерадивых эмпатов на ударный труд. Он мгновенно сориентировался.
Милости просим, милости просим! заорал он, бросаясь навстречу гостям. А вот и хлеб-соль. По старинной эмпатской традиции.
Он выдернул у Манюни поднос с ломтями белого хлеба, который она как раз принесла Колясику из пекарни. Хлеб этот Колясик нынче один употреблял, ни с кем не делился.
Пройтись не желаете? застенчиво спросил Колясик, после того, как Мишка с Изольдой нехотя пожевали хлеба.
Ты почему рельсы не перекрыл? грозно спросил Мишка, и Колясик потупился.
Старому корешу пришёл на помощь Стасик.
Казнить будете? спросил он.
Нет, улыбнулась Изольда.
Выпить хочете?
Да, неожиданно для себя ответил Мишка.
Колясик провёл Мишку с Изольдой в хижину и с гордостью продемонстрировал бадью с водой.
Это надо было Фролу показать, ему бы понравилось, сказал Мишка.
А это что у вас? спросила Изольда. Книги? Вы читаете?
Так, между делом, с затаённой гордостью сказал Колясик.
Угостившись бражкой в резиденции Колясика, они разошлись. Мишка взял в оборот Стасика, чтобы он показывал, что и как в посёлке, а Изольда осталась с Колясиком обсуждать прочитанные слухачом книжки.
Так-то хорошо живём в последнее время, рассказывал Стасик. Спасибо Колясику, установил справедливость. Теперь всем всего поровну, а чего не хватает, думаем брать у природы. А то привыкли на Озеро да на Ободок полагаться, а они же не обязаны, надо самим как-то устраиваться.
Молодцы, правильно, поддержал Мишка. А это что?
Он с изумлением смотрел, как по улице шествует процессия клыкастых мышей размером с крупную кошку. При этом глаза у зверьков были закрыты, и шли они неуверенно, спотыкаясь. Следом за ними вперевалку на задних лапах брели причудливые животные, в которых Мишка догадался опознать пресловутых зайцев-шатунов. По виду они всё же больше походили на медведей из документальных фильмов про долажовую фауну, но уши имели длиннющие и характерные заячьи мордашки.
Зверьё к себе со всего леса гоним, дичь, охотно пояснил Стасик. Самоходом. Для продовольственного обеспечения. Мясо вкусное, но вот свежевать-то толком никто уже не умеет, привыкли к консервам, но Колясик придумал, чтобы зайцы саблезубых мышей разделывали. А после и сами с себя шкуры сдирали. Но зайцев в итоге пожалели, шибко смышлёные, мы их вагонетки толкать приспосабливаем.
Но как?!
Стасик засмущался:
Ты только главной этой не говори, заругает, наконец произнёс он. Мы мёртвые слухи теперь тоже частично на самообеспечение пускаем. Разум зверью ими замазываем. И ещё дронам вашим микросхемы подправили, чтобы нужную нам картинку транслировали.
Мишка смотрел, как зайцы-шатуны загоняют мышиную стаю в сарай, а после устало рассаживаются возле костра на площади планёрок. А там уже сидел на корточках старый Джоник и бормотал речитативом:
Велел всем вечно щупать воду, в угоду роду. Видеть мысли, читать смыслы. Чуять чувства, как искусство. Слышать запах, мёртвым вкусом забыть память.
Зайцы прислушивались, мучительно щурясь, и даже притопывали в такт когтистыми лапами.
Совсем Джоник из ума выжил, уже зайцам Легенду о Последнем из Модераторов поёт, с жалостью сказал Колясик.
Мишка не заметил, как он подошёл. Колясик изменился, появилась в нём уверенность, целеустремлённость. Плазменный степлер висел у него на груди. «Символ власти, подумал Мишка. А почему бы и нет?».
Колясик заметил его взгляд и перевесил степлер за спину.
Ты, я вижу, большие перемены тут произвёл, заметил Мишка.
Поверишь, поначалу сам не хотел, клятвенно заверил Колясик. Но как-то само понеслось, а теперь уже не остановить.
Обычно так и бывает, сказал Мишка. А где Изольда?
Там, махнул рукой Колясик. Книжку читает.
Мишка молчал.
Уходить вам быстрее надо, мрачно сказал Колясик. А то слух прошёл, что из-за вас Озеро разволнуется. И этот слух не мёртвый.
Да-да, засуетился Мишка, мы скоро, а то и вправду загостились.
Появилась Изольда. Глаза у неё были красные. Она подошла к ним, огляделась. Увидела зайцев-шатунов, увлечённо слушавших Джоника, кивнула. Мишка продолжал молчать, разглядывая Колясика с Изольдой. На них было приятно смотреть, когда они стояли рядом.
Прощай, сынок, сказал Изольда и погладила Колясика по щеке.
Прощай, мама, спокойно сказал Колясик. Мы ещё увидимся?
Вряд ли.
Ну, может оно и к лучшему.
Да, конечно, убеждённо сказала Изольда. Разумеется, это к лучшему.
Мишка отвернулся от них, сделал несколько шагов к озеру. Взял из-под ног плоский голыш и запустил его «блинчиком».
Семь, сказал Мишка.
Что? за спиной у него спросила Изольда.
Я говорю, нам пора возвращаться. Вас ждут дела на станции.
Да, сказала Изольда.
13.
Орбитальный лифт я верну назад, и вы сможете подняться на станцию в любой момент. Теперь в вашем дежурстве не будет смысла. Впрочем, вы можете продолжить свои наблюдения за эмпатами. Если хотите.
Изольда последний раз взглянула на дежурных и, резко повернувшись, зашла в лифт. Створки сомкнулись со страшным скрежетом, и она уехала к алмазным чертогам Ободка.
Но вообще ты молодец, сказал Фрол. Дал укорот этой стерве, честно говоря, не ожидал.
Да? угрюмо спросил Мишка. А по-моему это она тут всем дала укорот. Во всяком случае, она добилась своего: мы остались торчать на базе, а эмпаты продолжат наполнять озеро мёртвыми слухами.