Колясик замер.
Да, задумчиво сказал Мишка. Штатным расписанием он не предусмотрен. Пускай хотя бы тазик выносит!
8.
И потянулись для Колясика дни благостные, упоительные в своей сытости и блаженном ничегонеделании. Всех забот было тазик вовремя выносить, зато кормили его без нормы, харчевался он теперь от пуза. Правда, вот сливочного масла у Модераторов не оказалось совсем, так и сказали: «Чего нет, того нет». Но всего прочего, хоть и в консервах, потреблял Колясик без меры. Сами Модераторы, кстати сказать, насчёт пожрать оказались не очень. Так, вилкой в банке поковыряют
Одни только озёрные миноги уважали, каждый день за ними по очереди выходили, натянув гидрокомбовые комбезы. А Колясику эти миноги не пошли, у него от них в животе бурчало. Но вот истекающая жиром копчёная рыба или ветчина консервированная, или там брынза в собственном соку это всё приводило Колясика в восторг, будоражило в нём чувство злорадства.
Поглядели бы на него теперь старшие медиаторы! Эх. Это единственное, что отравляло уютный быт нюхача-утопленника. Не с кем было радостью поделиться. Вот бы удивился Стасик. Вот бы изумилась Манюня. Вот бы заявиться в посёлок и, разблочившись совершенно, обдать всех волной восторженного счастья.
Пусти позырить, каждый раз умолял Колясик дежурившего за мониторами Фрола, когда тот запускал своих дронов-амфибий над посёлком. Но Фрол почему-то не любил, чтобы Колясик наблюдал за земляками.
Уйди от меня со своей ностальгией, говорил Модератор, и печальный Колясик отваливал.
Ещё Колясик пристрастился к чтению. Это оказалось совсем не страшно, а, напротив, увлекательно. Правда, книжек на базе было немного, но и того, что оказалось в наличии, с лихвой оказалось достаточно, чтобы и урыдаться, и обхохотаться. Все истории были, конечно, из жизни Модераторов, и многое слухачу там было непонятно. Но вот книга про чуварищей, которые не стали терпеть, что им пайку зажимают и восстали, потрясла Колясика. А ещё они там по своему озеру на здоровенной лодке плавали, на броненосце. Почему в посёлке так не принято? Ведь можно лодок наделать и слухи топить, выплымши на самую серёдку Озера. Эдак план можно за полсмены делать
Ещё ему очень понравилась старинная книжка «Акванавты», она объясняла, как Модераторы под водой не тонут. Но вот обложка у книжки была оторвана, и Колясик так никогда и не узнал, как звали автора этой занимательной истории.
Так они и жили. Фрол сидел за мониторами, Колясик сидел за книгами, одному только Мишке всё не сиделось. Каждый раз, когда Колясик выливал воду из тазика, Мишка стоял рядом с секундомером, засекал время. Что-то записывал, сверял с внешними параметрами. Наблюдал, изучал, сопоставлял. Чертил графики, вычисляя на калькуляторе. Тазик взвешивал, объём воды измерял, заставлял Колясика выливать то медленно, то выплёскивая за раз. Стало Колясику это надоедать, начал он с книжкой по углам прятаться. Или ещё себе забаву нашёл: плазменный степлер! Классная штука, на кнопку жиманёшь ка-а-ак жахнет!! А Мишка так был увлечён своими исследованиями, что иной раз и не замечал отсутствия подопечного.
Но один раз Мишка засёк всё же Колясика, когда тот подглядывал в монитор. Фрола не было, и Мишка решил напугать незадачливого нюхача, подкравшись бесшумно. Но когда он гаркнул у Колясика над ухом, тот лишь спокойно и задумчиво перевёл взгляд на Мишку.
Чего это ты тут рассматриваешь? грозно спросил Мишка, уверенный, что Колясик подглядывает за поселковой поварихой Манюней, но к его удивлению на экране застыло изображение той самой женщины с короткой стрижкой, от воспоминаний о которой Мишку остерегал Мишка из прошлого.
Кто это? робко спросил Колясик.
Никто, ответил Мишка. Какая-то Изольда.
Красивая, вздохнул Колясик.
Ты воду из тазика выносил? спросил Мишка.
Да выносил, выносил
Я же говорил, без меня не выносить! Ну, иди ещё раз проверь, вдруг набежало, сказал Мишка и убрал с экрана изображение неведомой Изольды.
Недовольный Колясик повернулся уходить, и столкнулся в дверях с Фролом, который только что вернулся со сбора озёрных миног. Мишка сразу взял его в оборот.
Я нашёл, сказал Мишка. Они работали с резонансами, вернее, с их затуханием. Тогда только-только начали постигать волновую структуру пространства, и пошли чуток не в том направлении. Был сделан поверхностный вывод о причинах Большой Лажи. Думаю из-за того, что тогда все они были повёрнуты на сохранении окружающей среды в её первозданном виде.
Зачем? удивился Фрол.
Что?
Зачем сохранять окружающую среду в первозданном виде?
Сам не понимаю. Но у них возникла целая философия невмешательства в природу природы на базисе: «Все перемены ведут к худшему». Они создали мир абсолютно статичный, непоколебимый. Даже проект у них назывался: «Immobilis in immobilis».
То есть: неподвижное в неподвижном? Я где-то читал про такое. Или наоборот
Не важно, нетерпеливо отмахнулся Мишка. Главное, что малейшее нарушение статичности в мире после Большой Лажи, как обычно называют это эмпаты, или после Творческо-Эмпатической Революции, как обычно называем это мы, ведёт к лавинообразным последствиям. То есть мы ничего не можем изменить.
Фрол некоторое время сидел, бездумно щёлкая тумблером экстренной связи.
И что же теперь? наконец растерянно спросил он.
А теперь только озеро у нас над головой и ошмётки памяти внутри нас, весело ответил Мишка.
Фрол посмотрел на него, как показалось Мишке, со злостью и сказал:
Твоя теория никак не объясняет периоды нестабильности озера.
Ещё как объясняет! закричал Мишка. Вот скажи: озеро периоды нестабильности сразу выдавало? С самого начала? Как мы на дежурство засели?
Нет, поначалу всё шло гладко, но вот примерно полтораста лет назад это всё и началось.
Именно тогда у нас стала протекать крыша, радостно сообщил Мишка.
Ну и что?
Тазик, заявил Мишка страшным голосом.
Что?
Ты его куда выливаешь?
В унитаз! воскликнул Фрол и поглядел на Мишку с некоторой тревогой.
Я так и знал, я так и знал!! заорал Мишка и даже подпрыгнул.
Ты успокойся, пожалуйста, сказал Фрол. Я заметил, ты мало спишь в последнее время. Ты случайно, бензол кофедрина не принимал?
Я не свихнулся, Фрол, заявил Мишка. Хоть и был на грани. Просто многое вспомнил, и это мне нелегко далось. Но я всё проверил. Это всё из-за того, что я всегда выливал тазик в слив душевой кабины, а ты в унитаз. Ты провоцировал гидроудар, понимаешь? Микроскопический, но его было достаточно, чтобы взволновать озеро. В статичном мире, оказывается, очень легко вызвать волнение.
Как ты до этого додумался? подозрительно спросил Фрол.
Просто сопоставил графики, сказал Мишка. Озеро всегда начинало штормить в твой тазиковый период.
И что нам это даёт?
Понимание. Наконец-то у нас есть понимание движущих сил внешнего мира.
Так. Я понял, демонстративно спокойно сказал Фрол. Движущие силы в унитазе.
Да нет же!! снова заорал Мишка. Это всего лишь доказывает, что мы в силах всё изменить, свернуть с этой бесконечной колеи. Которая завела нас в тупик. Который не имеет выхода. Но так не может больше продолжаться, не должно! Мы можем снова пойти по пути прогресса, понимаешь ты, дубина?
Фрол снова пощёлкал тумблером и спросил:
Я так полагаю, что ты уже придумал, как нам пойти, э-э-э, по этому самому пути?
Освободить у эмпатов производственные силы, чтобы образовалась дополнительная социальная прослойка, стал перечислять Мишка, лихорадочно загибая пальцы. Выйти из-под экономической зависимости орбитальной станции. Расширить ареал обитания. Организовать исследовательские экспедиции. Самим вылезти, наконец-то, на поверхность!
У Мишки кончились пальцы, и Фрол, чтобы помочь ему, сказал:
Хорошо, я вижу, ты всё продумал. Но вот, например, эти самые производственные силы. Откуда они возьмутся?
Так канифольщики же. Просто перекрыть эти дурацкие рельсы, которые ведут к какой-то дурацкой стенке. Чтобы парни не занимались бессмысленным трудом. Чтобы вагонетки не укатывались в лес, а сразу возвращались в озеро. Чтобы не надо было канифолить.