Она отчего-то колебалась, не зная, как поступить. Одна половина разума нашептывала, что промедление может слишком дорого обойтись. Другая возражала, что ничего страшного нет в том, что малыш останется здесь на день-два.
Ребенок вздохнул во сне, а затем сладко, во весь маленький ротик зевнул. Анастасия не могла оторвать от него взгляда.
Пожалуй, звонок подождет до завтра. Сегодня уже слишком поздно.
А сейчас нужно позаботиться о малышке и найти для нее питание.
Женщина положила кроху на широкую кровать, в самую дальнюю комнату. Даже если малышка заплачет, никто из соседей ничего не услышит.
Затем медсестра быстро оделась и вышла, крепко заперев за собой дверь.
* * *
Холодное утро опустилось на Анарео плотным туманом и крупной осенней росой, местами созревшей до первого инея. Домааккуратные и кривобокие, высокие и приземистые, показывающие новенькую облицовку и обветшалые бокаразвалившись в дремоте, еще не вышли из тягучего сна.
Утренние фонари тяжело роняли свой исчезающий свет на подмерзшие за ночь мостовые.
Рист, не торопясь, шел по направлению к кварталу папертас.
Ему нравилось гулять в эти часы, скованные легкими рассветными сумерками, когда ночные тени торопливо разбегались по сторонам, давая дорогу редким случайным прохожим. Впрочем, ничего случайного в их появлении не было: бродяги, согнанные с насиженных мест внимательными рикутами*, воры, вышедшие на очередной промысел, были неотделимой частичкой здешних мест.
Ни тех, ни других Рист не боялся.
Скорее, это им стоило свернуть с пути при встрече с невзрачным незнакомцем, закутавшимся в плотный плащ орехового цвета. Его серые, с примесью легкой зелени глаза пристально оглядывали каждую сломанную скамью, каждую серую калитку и частенько попадавшиеся по пути смородиновые кусты, буйно усыпанные переспевшими, полопавшимися черными ягодами.
Рист не искал ничего плохого или необычного; он просто полностью отдался старой привычке подмечать малейшие изменения городского пейзажа. Однако в сегодняшнем тумане трудно было что-то разглядеть дальше пятнадцати шагов.
Женщину, правда, он заметил сразу.
Она спала на скамейке, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги и накрывшись тонкой кофтой, длины которой едва хватало на то, чтобы прикрыть бедра.
Рист остановился.
В такой холод лежать вот здесь, на покрытой темными сырыми пятнами деревянной лавке, было настоящим преступлением против собственного здоровья. Всякий бродяжка в Анарео с наступлением темноты искал подходящий ночлег, чтобы утром отправиться по своим попрошайничьим делам. Но женщина не выглядела нищенкой: хоть и старая, но чистая одежда, без дыр и пришитых лоскутов; чистые же волосы, слегка смявшиеся во сне, упали на правильное, еще молодое лицо. С дороги Рист увидел тонкую полосу сажи, перечеркивавшую бледный подбородок.
Две улицы назад, на том месте, где позавчера стоял старый двухэтажный дом с выцветшими голубыми ставнями, еще слегка дымилось огромное пепелище.
Он решительно шагнул к скамье и потряс спящую за плечо. Та вздрогнула и резко поднялась, отшатнувшись назад. Тонкий, прямой нос, узкие губы и большие темные глаза Рист узнал сразу. Та сумасшедшая, что вчера бросилась на улице к антару.
«Может, у неё и впрямь с головой не в порядке?»
Лита, дрожащая от холода, стянула замерзшими руками края одежды вперед.
Вы кто?
Допустим, человек, проходивший мимо, и решивший немного помочь, ответил Рист, разглядывая её. Вы вообще знаете, чем грозит хотя бы пара таких ночевок?
Нет, Лита отбросила с лица спутавшиеся волосы. Провела рукой по лицу, стирая остатки сна. Она еще не совсем проснулась, и утренняя прохлада крупной дрожью била её тело.
Вас может обнаружить рикут, и тогда вы отправитесь спать в столь же неприютное и холодное место, но уже в другом качествеэто раз, начал перечислять Рист, загибая пальцы. На вас может наткнуться местный бродяга или вор, это два.
У меня нечего красть, перебила его Лита. Все мои вещи сгорели вчера вместе с моим домом. Она вдруг вспомнила, что всё случившееся было на самом деле, и ей показалось, будто внутри повернули нож.
А я разве сказал, что у вас что-то украдут? удивился Рист.
Нет, но до женщины дошло, что незнакомец имел в виду, и она нахмурилась.
А в-третьих, и это поважнее, чем воры или рикутывы отморозите себе все ваше драгоценное здоровье. Думаю, мне не стоит напоминать, сколько нынче стоят лекарства.
Лита молча смотрела на него, ожидая продолжения. Но Рист в упор разглядывал её и ничего не говорил.
Вы, наверное, ждете, что я попрошусь к вам ночевать? наконец спросила она.
Нет, ничего такого, промолвил Рист, щелкая пальцами. Хотя я начинаю догадываться, почему вы спите на скамье, а не у соседей, к примеру.
У соседей маленькие дети, и там я только помешаю, тихо произнесла Лита. Женщине не хотелось говорить этому чужаку, что вид чужих малышей вызывал у неё нестерпимую боль. Горе было слишком свежо, слишком ныло, выворачивая нутро и подступая комком к горлу. Малейшее слово грозило выплеснуть его в судорожную истерику.
Ристу надоело стоять и мерзнуть. К тому же он сбился с привычного хода времени, и его это раздражало.
Идёмте со мной, сказал мужчина резче нужного. У меня дома найдется горячий чай с медом, и пара кружек недавно собранной малины, и даже грог. И только заикнитесь о недоверии чужакам, пристающим к вам на улице, и прочей чепухе. Я два раза повторять не буду, и вы рискуете остаться спать на этой лавке, пока не придут рикуты.
Лита покорно встала и еще сильнее завернулась в серую ткань, словно в кокон.
Дорога оказалась неблизкой, и Рист не обращал на спутницу никакого внимания. Та плелась чуть позади, не желая лишний раз напоминать о себе.
Столько времени помогать антарам Не настала ли пора помогать людям? Мысль показалась забавной, и Рист усмехнулся.
Только, пожалуй, не стоит рассказывать своей гостье о том, что еще совсем недавно он принадлежал к тем, кто называет себя стражами.
*1 сангкрупная золотая монета достоинством в 10 сангвисов
* рикутчеловек, следящий за порядком на городских улицах. Рикуты имеют право на арест подозрительных лиц, а также на передачу их стражам.
Глава четвертая
Немолодая аптекарша суетливо спрятала руки за спину.
Я ведь не зря подала сигнал, бабат* рикут?
Рикут Акин внимательно посмотрел на говорившую. Проблески седых волос среди крашеных прядей подчеркивали её возрастлет шестьдесят-шестьдесят пять, по меркам Анареовозраст приближающейся старости. Она была не на шутку взволнована; по виску стекала маленькая капелька пота. Впрочем, последнее можно было объяснить и царившей в аптеке жарой. Пахло лекарствами, пахло спиртом, многочисленными склянками, стоявшими на полках. Маленькие аптекарские весы едва заметно дрожали.
Душный воздух подействовал и на самого Акина: он слегка потянул тугой воротник, чтобы ослабить горловину, а затем оттряхнул нашивку на рукаве.
Три черные полосы, наклоненные под углом, свидетельствовали о том, что рикут неплохо продвинулся по службе. После пятой полосы цвет сменялся на белый, самый высший чин обозначался четырьмя белыми. Ходили слухи, что пять белых планок предназначались стражам, но чего только от безделья не придумают.
Итак, вы говорите, что хорошо знаете эту женщину?
Иначе я б не сообщила, бабат рикут! аптекарша немного возмущенно поглядела на него. Мне и показалось-то странным, что медсестра чуть ли не ночью пришла покупать детское питание. К чему бы оно ей? Медикам-то детей не положено иметь, по себе знаю. Бела как раз рассказывала недавно, что ребенка маленького совсем украли у соседей. Такое горе молодым! Вот я и подумала
Я вас понял, прервал поток красноречия Акин. Спасибо за внимательность.
А а что с ней будет? в глазах владелицы аптеки мелькнуло любопытство.
За что? За покупку питания или возможную кражу ребенка? резонно спросил тот.
За кражу, конечно! женщина даже всплеснула руками.
Это не нам решать, подчеркнул рикут. После проверки я непременно доложу о вашей помощи начальству, и вас отблагодарят соответствующим образом.