Илий взял сам.
Уходя, вздумал поклониться поясно, но Вистрах не позволилвзял за плечо, стиснул до белизны на костяшках, прожимая кольчужную бронь, так, чтоб до мяса дошло пожатие, до самого сердца докатилось. Илий ответил также. Нехотя расцепив руки, попрощались кивками. Минув подростка, Илий шагнул на лестницу и заторопился к своей дружине.
Вистарх угрюмо усмехнулся. Вот так. Был у него один друг и один соперник. Не стало друга. Впрочем, и соперника тоже не стало. Словно судьба покуражиласьв ком потерял, в ком нашёлне ожидал.
Ну, горластый сумрачно глянул на дежурного отрока Вистарх:Бегом на конюшню. Садись на самую резвую кобылку и скачи в Китеж. Старейшинам скажешьморы идут серпом, за ними льды долгослойные. Пусть городские готовятся, если ворота мы не удержим, межевую землю поджигать.
Ага, кивнул подросток и влёт кинулся по лестнице.
На середине подъёма задержалсязамедлился торопливый топот, замер. Отрок понял. Всё понял. О том, как посылают гонцами. И для чего. Пересилил себя и кинулся дальше.
Вистарх подошёл к оружейному сундуку, достал доспехи и старый, серебрёный шлем. И плащ. Синий, как и положено рядовому вседержателю
Когда спустился, коня уже держали у крыльца. Саврасый грыз удила и диковато косился. Чуял битву.
Блинок, Блинок мой успокаивающе заговорил Вистарх.
Пятерней распутал чёрную гриву, погладил подрагивающую кожу у скулы, почесал широкий лоб. Конь в ответ беспокойными губами пробежался по щеке, влажно фыркнул за шиворот. Засмеявшись, Вистарх обнял коня, вжался лицом в морщинистую мощную шею, потрепал. Вот и настроились.
Запрыгнул верхом, пристроил плащ, чтоб спускался стройными складками. Онвседержатель. Онтот, на кого настраиваются, тот, с кого берут пример. Тот, кто самой своей душой, своим состоянием искривляет законы мира вокруг. Как и моры. Только теразрушают. Его делосозидать. Олицетворять Свет. Спокойствие. Истинность. Силу. Жизнь.
Вседержатели уже построили свои дружины.
В небо строгими островками отрядов глядели остриями сотни копей, сотни шлемов. Заледенелые в предчувствие битвы глаза буравили горизонт как нацеленные стрелы.
А грудь теснила гордость. Не каждый город-пограничник мог выставить на заставу семь сотен мужчин. Но и не каждый оборонял ворота человечьих миров! Вон Мологабольшой город, а охраняет лишь малохожую тропку, да и то лишь потому, что жители его, ещё в том, далёком, мире-прародителе, цепями себя к жилищам приковали, лишь бы отстоять свои дома, защитить от нелепого приказа, от разливающейся воды. Только за мужество их и почтили заставой. Хоть и новый город А многим другим из новоприбывших и куска границы не досталосьтолько поля сеять да воинов кормить. Но Китеждавний город, из первых, кто сошёл в приграничье и по своей воле, по воле всех жителей, стал дозорным постом на первом рубеже, охраняя ни много ни мало, а целый коридор в защитной стене меж мирами! Древний род, сильная кровь, высокая честь. И на поклон ходит только к Белоозерьюстарейшему поселению на этой земле, главе всех городов, хранителю ворот в мир-прародитель.
Вистарх тронул пятками жаркие бока Блинка и конь, вскидывая копыта, выучено гордо понёс его мимо отрядов. Мимо поднятых копий, мимо сплочённых щитов, мимо цепко смотрящих глаз.
Воины! За спинамиземля нашего дома, отвоёванная в ничейной межи меж миров. Земля, на которой ворота в мир наших предков. Здесьрубеж человечьей сути! Нам завещано хоронить межевую землю, чтоб не допустить тьму к Воротам в мир-прародитель! Потому что мыпотомки тех, кто, сходя во тьму, дышал последней мысльюзащитить свои города, свою землю! От чужих и своих! Нет ничего дороже дома! А это значитплата за него высока! И когда приходиться платитьхозяин не скупится! Китежцы! Пора платить! За Дом! За Мир! За Людей!
Конь не выдержал накала крика и, заплясав, встал на дыбы, плеснув гривой по напряжённым рукам седока.
За Дом! За Мир! За Людей! полыхнули обнажённые мечи.
Вистарх не сдерживал коняжеребец бешеным галопом промчал по площадке перед заставой. В громе оружия и шквале криков. С трудом остановился на переднем крае, где спокойной глыбой стоял под Илиёй его старый кудлатый вороной. Так и встали рядомВистарх в синем плаще на приплясывающем в нетерпении Блинке, и Илий в красном на недвижимо застывшем Вороне.
Вистарх на миг обернулся, окинул взглядом ряды.
Ставр, поди, локти грызёт. Жалеет, что не в первом ряду с тобой пойдёт.
Илий усмехнулся:
Ничего. Живы будемнаходится ещё.
Лицо Вистарха смёрзлось в кривой усмешке.
Впереди клубилась под ногами моров пыль. Словно накатывающийся прибой. Но сквозь серую пелену уже проглядывали перекошенные лица, сомкнутые на древках ладони и лохмотья одежд. Шли живущие за пределом, рвясь обратно в людской мир. Шли туда, куда их нельзя было пускать. Потому что за святым желанием обнимать свою землю и прижиматься спиной к стенам своего дома, стояло неумение быть счастливым, нежелание довольствоваться малым, неспособность видеть светлое. Стояло разрушение. Сами того не желая, моры приносили смерть туда, где пробивали заслон. Их счастье становилось болью для живого А за ними, словно караул за полком провинившихся, шли ледяные глыбы. Шла Смерть. И лишь ненадолго отставала.
Бусавые хмуро отметил Вистарх. Илий кивнул.
Почуяв знакомый запах грязного пота, Блинок неистово заплясал, грызя удила, заходил ходуном. Пришлось придержать коня, наклониться, и, успокаивая, почесать под спутавшейся гривой. Блинок поубавил нервной прыти.
Уходи сейчас, сказал Илий. Потом сложнее будет.
Вистарх стиснул зубы. Но попранная гордость знала одно утешениемужество покорятся воле соратников. ОбернулсяИлий рвал меч из ножени развернул коня.
Под молчаливое приветствие копий и мечей проехал мимо рядов. Сдерживая коня, словно дразня противника метанием синего плаща, и подбадривая китежцев бликами камней на ножнах меча города. За спинами воинов ушёл в сторону и дальше, туда, где в засаде, за стеной невидимости, стояли две засадные сотни.
Ставр принял суходругу предстояло за другого стоять в золочёном шлеме под знаменем города. Честьчестью, но жизни это не прибавляло С большей радостью Ставр бы принял эту ношу сам.
Вистарх встал рядом и глянул на поле перед заставой.
От сухой земли, серой, с поникшим ковылём, поднималась пыль. Моры набирали скорость. Шли, как бог на душу положитбез строя, без единого командира, но ходко и страшно. И их было много. Слишком много.
Посмотрел на своих. Коротко блеснул меч Илиявышли из-под защиты высоких щитов стрелки. Припали на колени, натягивая луки к солнцу.
Отмашка. Чёрная радуга протянулась от заставы до первых рядов моров. Там закричали, забились, но, лавина, поглощая сама себя, топча упавших, полетела на ряды.
Отмашка. Взвились и рухнули в ряды моров серебрёные стрелы.
Отмашка. Стрелы опали, не долетев
Над рядами врагов заклубился защищающий дымв бой вступали колдуны. Набирая силу, затрещало валом над головами моров зелёное пламя и жаркие искры понеслись на людей. Горящие камни били наотмашь. Не все успели отшатнуться за щиты. Кто-то свалился, корчась и держась за пропаленное насквозь тело. Умирать так недолго: затопчут.
Илий поднял руки, призывая небо в помощь, и ударил в бока коня пятками. Ворон пошёл галопом, привычно пронося седока вдоль рядов. Над ними схлопывался ветер, тонким злым смерчем клубясь над людьмиискры гасли, долетая до заслона. Секундой позже, также возводя заслон, пронеслись Еладюк и Крижляк.
Ещё мгновение
Отмашка. Шагнули бойцы, распределились по уровням. Ряды оскалились оружием и закрепились. Отсюда им, первымни шагу.
Моры заревели. Исступлённый ор заставил вздрогнуть.
Схлестнулись.
С глухим стуком сошлись оружия и тела.
Захрипели, хватаясь за древки и проталкивая себя к людским глоткам, насаженные.
Где-то моры проломили, пошли прямо по упавшим. Где-то приостановились, пробираясь сквозь серебрёный металл
Отмашка
Полыхнули на солнце короткие копья и стрелы воинов второй линии
Дикое неистовство и пренебрежение жизнямисвоей и чужимиделало моров беспощадными противниками, а ореол магии, поддерживающий движение даже в поражённых телах, сложно уязвимыми. Только там, где рассекали пространство сражающиеся вседержатели, тускнела магия тьмы и смертельно раненные моры прекращали тянуться к горлам людей, а живые подчас отступали, на мгновение пронзаясь мыслями о ценности живого. Или попростустрахом