Как давно у тебя эта родинка, мальчик?спросил Норвик, обнажая клинок и потянувшись к его подбородку. Ужас исказил его лицо, когда священник заковылял в его сторону.
Словно масло в воде, маслянистый туман рассеялся и обнажил фигуру колдуна Сайласа в его отвратительном одеянии. Его внезапное появление привлекло внимание Норвика. Увидев стоящую в комнате фигуру с посохом, жрец удивился и повернул злое лезвие жертвенного кинжала в сторону Сайласа. Норвик судорожно переводил взгляд с Мунго на колдуна.
Кто ты такой?злобно прошептал жрец, скидывая свой капюшон. Под ним оказался безупречный череп с натянутой пергаментной кожей. Он сверкнул на Сайласа заостренными зубами и молочно-белыми глазами.
Иди, мальчикпроизнес Сайлас голосом, похожим на звук того, как змея сдирает кожу. И после его слов Мунго выбежал из часовни.
Говори,потребовал священник.
Я всего лишь человек,ответил Сайлас.Человек, не достойный взора богов. Я уже давно забыт. Янечто, вернувшиеся из ничего.
Норвик облизал острые зубы серповидным языком. Железный кинжал неожиданно вспыхнул темной силой, и священник проткнул лезвием Сайласа. Колдун почувствовал, как окровавленная сталь пронзила его одежду и скользнула в больную плоть. Ожидая, что закутанная в плащ фигура схватится за живот и упадет на землю, Норвик пронзал ее плоть снова и снова. Вместо этого, почти не причиняя вреда больному гостю, клинок погружался в пропитанную водой плоть. Сайлас едва ощущал присутствие клинка в своем животе.
Колдун приложил губы к заостренному уху Норвика.
ЯСайлас,прошептал он,из клана Шелдрак. И я вернулся домой.
С силой, не присущей горбуну, Сайлас схватил Норвика за подбородок. С его губ сорвался поток колдовской порчи, хлынувшей в ухо священнику. Наполняясь искореженной грязью, Норвик силился вырваться и кричал. Сайлас все сильнее прижимал к себе священника, пока тот, покрываясь волдырями и плача, пузырился. Сайлас оставил Норвика там в виде дымящейся кучи больной плоти.
Поднявшись по ступеням башни замка, колдун подошел к знакомой двери. Это была его собственная дверь, дверь, принадлежавшая его бывшим покоям. Она была заперта на засов. Постучав посохом по дереву, он повредил ее петли. Дверь начала растворяться, и он вошел в нее, когда она упала на землю сгустком мякоти. В своих покоях он обнаружил сидевшую на кровати леди Тиган. Ее лицо было худым и осунувшимся. Она была хрупкой тенью прежней себя, но ее глаза все еще горели королевским вызовом. Когда колдун пересек комнату, она, насколько позволяли ей кандалы, отодвинулась от кровати. Подняв руки и сжав их в кулаки, Тиган намекнула, что, если тот подойдет слишком близко, то она набросится на Сайласа. Не желая быть частью бесчеловечного и жестокого обращения с людьми в замке, она боролась с Норвиком и братьями, доставляя им неприятностей больше, чем они ожидали, и в наказание они заточили ее в башне.
Избавились и забыли.
Я пришел за тобой.произнес Сайлас. Он потянулся к ее цепям, но Тиган, сморщив нос от вони, отступила назад. Она осматривала его отвратительную форму, рваные одежды, гнилое лицо и сгорбленную форму.
Сайлас?спросила она, не веря в то, что видит.
Он положил свои больные руки на ее цепи. От его прикосновения металлические звенья потускнели, и прежде чем распасться в красную муку на кровати, они прожавели. Тиган потерла ободранные запястья и попятилась к окну. Сайлас потянулся к ней, но она со страхом и отвращением забралась на окно. Стало очевидно, что дама скорее бросится с окна башни, чем будет касаться холодной плоти колдуна.
Я я думала, ты умернеуверенно проговорила он.
Некоторое время я и сам так считал,ответил колдун, стоя перед окном,но, кажется, существует огромная разница между тем, чтобы быть почти мертвым и действительно мертвым. И я принес этот мир с собой.
Они оба услышали странный звук. Далекий гул. Ужасное жужжание жирных мух. Звук был повсюду, и тут они увидели его источник: он расползался, словно грязное пятно. С волшебной быстротой личинки изливались из мертвой рыбы, их коконы, покрывали гнилые холмы, которыми был усеян весь пляж. Высушив крылья и поднявшись в воздух, из них выползла адские чумные мухи. Они сокрушили бегущих рыбаков и закружились по берегу, покрывая лачуги своей грязью. Сайлас и Тиган наблюдали, как черный рой растет и поглощает деревню, как насекомые покрывают все и вся. Несмотря на то, что окна лачуг были закрыты, а двери заперты, спрятаться было невозможно. Покрытые с ног до головы жирными черными мухами, островитяне метались и выбегали на берег
Нет,воскликнула Тиган, отступая от окна.Это твоих рук дело?
Наблюдая, как разворачивающаяся чума поглощает остров Эрзац, Сайлас кивнул с нескрываемой гордостью. Леди Тиган отступила к двери, подальше от этого ужаса. Подальше от Сайласа. Спускаясь по лестнице, она слышала сводящие с ума жужжание мух и крики. Чума добралась до замка. Она отошла от двери. Но ее уже не было.
Ты в безопасности,проговорил за ее спиной Сайлас.Но ты единственный островитянин, которого это касается.
Леди Тиган припала к холодной стене и скользнула спиной по ней, прижав колени к груди. Все, что она пережила, и безнадежность, которой сопротивлялась, казалось, в этот момент обрушилось на нее.
Что ты надел?прошептала она.Во что ты превратился?
Я тот, кем был всегда,ответил Сайлас.Я есть та уродливая правда, с которой нужно смириться.
Они оба ждали, пока не стихнет гул, а крики не превратятся в всхлипы и стоны.
Пора,произнес колдун, внезапно обернувшись. Он схватил ее за руку, и Тиган едва заметила прикосновение гнилых пальцев, охвативших ее запястье. Она заперлась в том единственном месте, где могла это сделатьв темном тепле своих мыслей. Месте, где не было ужаса, что происходил вокруг. Постукивая посохом по ступенькам, колдун потащил Тиган за собой. Как и рой мух серебряный туман исчез. Под хруст хитина они вдвоем спускались по черному ковру из мертвых насекомых вниз по ступеням замка, и Сайлас увидел, барахтающихся в агонии братьев, их пленников, слуг и бастардов клана Шелдрак.
Сайлас остановился и прижал к своей груди леди Тиган. Он смотрел, как Родрик и Хирн, шатаясь, ходят по коридору. Обглоданные заживо мухами их совершенные формы и красивые черты лица превратились в месиво инфекции и плоти, распухшей от отложенных в них яиц. Личинки извивались по больной кожи и братья стонали от того, в каких чудовищ они превратились. Вождь, увидев Сайласа, упал на колени. Когда Родрик вцепился в свое отвратительное лицо, то стон физической агонии, сменился душевными муками.
Словно у покрытых коркой кукол, плоть отпадала от их тела. Между ее кусками протекали струйки гноя, а личинки, словно дождь, сыпались на землю. Родрик взревел, когда Хирн и другие несчастные начали рвать свое тело и то уродство, в которое они превратились. То, что ждало внизу, больше не было братьями Шелдрак.
Тиган закричала.
Под сочащейся оболочкой изуродованной мухами плоти скрывались демонические сущности. Из их голов торчали короткие одиночные рога. Зеленая, потусторонняя плоть едва прикрывала их гротескные черепа, а единственный глаз горел мрачной злобой. Стряхивая грязными когтями больную скорлупу из братьев, демоны обнажали веретенообразные конечности и пузатые тела.
Тиган запаниковала, когда ее окружили зараженные чумой монстры, рождающиеся из тел островитян.
Пойдем,сказал ей Сайлас Шелдрак, таща Тиган к двери. Оставив позади все, демоны последовали за ними, своей больной походкой и неукротимым шагом. Когда они проходили сквозь зал для пиршеств, в котором до сих пор горел огонь, колдуну показалось, что он чувствует запах жарящейся плоти. Кресло из китового уса, стоящее перед очагом, пустовало. Колдуну почудилось, что он увидел в пламени Старого Лундаластарик, спасаясь от мух, бросился в огонь. Прежде чем раз и навсегда покинуть замок Шелдрак, Сайлас позволил себе болезненно улыбнуться.
На всем протяжении их прогулки по пляжу их сопровождали рыдания и стоны леди Тиган. Постукивая посохом по дороге и сопровождаемый длинной колонной демонов Сайлас шел сквозь деревню. Разрывая порчу, нанесенную их прекрасным телам стаями мух, островитяне завывали от обрушившихся страданий. Из плоти рыбаков, их жен и детей появлялись чумные демоны разных размеров и ужасающей внешности.