Всё нормально, Эдик?
С тобой-то всё нормально, избегая вопросительного взгляда Исполнителя, озабоченно проронил Лаврентьев.
А с кем тогда ненормально, господин докторишко Исцелися Сам?
Оставив вопрос без ответа, Эдуард повлёк Ольгерта в массажную и предложил прилечь на топчан.
Пролежни ведь будут! пробурчал Ольгерт, вновь переходя в горизонтальное положение.
Сняв очки, Эдуард стал массировать его, постепенно наращивая интенсивность движений. Он не отвлекался на болтовню, а пыхтел и потелработу работал, в общем.
Ты, часом, не заделался ли педиком за эти двое суток? попробовал Ольгерт растормошить корифея массажа. Уж больно хорошо у тебя поглаживания получаются.
Заткнись, мёртвая голова! прерывистым голосом прошипел Эдуард и мстительно переключился на болезненные щипки.
Минут через пять он велел перевернуться Ольгерту на живот и продолжил массировать фигляра. Тут прозвучал звонок спецтелефона. В Конторе никто не пользовался сотово-мобильным дерьмомлюбого рода информация протекала исключительно по защищённым кабельным каналам. И это было правильно.
Эдуард рукавом халата промокнул взопревший лоб, взял трубку и протянул её Васильеву.
Звонил, конечно, Шеф.
Ну как ты?
Процедура пройдена. Лаврентьев уже массирует меня. В смысле, реабилитирует, только сам не знает, от чего. Скоро закончим, приведу себя в порядок, перекушуи в путь. Стартую часа в четыре.
Город Энск, конечно?
Он самый.
Остерегайся тамошних минетчиц!
Слушаюсь, Шеф!
Смершев помолчал, посопел в трубку, будто на что-то решаясь. Потом нехотя сказал:
Колобов заболел.
А эти недоноски научатся когда-нибудь ловить мышей?! взорвался Ольгерт.
Не горячись, не то отправлю на скамью запасных.
А что с ним?
У него что-то с животом, с желудком Думаешь, его «заболели»? услышав яростное сопение Исполнителя, предупредил Шеф естественно вытекающий из ситуации диагноз.
Не сомневаюсь. Эти «мешки» спят на ходу. Колобов сейчас в нашем госпитале?
Пока нет, но я уже распорядился.
Когда он почувствовал себя плохо?
Вскоре после встречи с тобой он отправился перекусить в кафе «У Большого Взрыва». Это за пешеходным мостиком, рядом с автомобильной стоянкой.
В тот день я дважды проходил по этому мостику. Только не говорите, что бедняге подсунули в тошниловке отравленный эклер.
Эклеры тут ни при чём. Видимо, Колобова подстерегли на пути в кафе. По его словам, на мосту он столкнулся с каким-то недотёпой со сложенным зонтом в одной руке и с портфелем в другой. Народа на улице было пруд прудив большинстве учреждений по соседству с НИИХЕРАД начался обеденный перерыв. Тот чудак, по утверждению Колобова, легонько задел ему ногу зонтом и с полминуты рассыпался в извинениях. Затем каждый пошёл своей дорогой, и больше Колобов его не видел.
Чудака с зонтом надо было задержать! Как он выглядел?
Ничего приметного. Ты когда-нибудь видел галечную россыпь на морском берегу?
Понятно Значит, эти ублюдки не вели съемку?
К сожалению, нет. Шеф тяжело вздохнул. Мы начали розыск.
Приблизительно в это же время какой-то неопознанный вандал надругался над моей «жар-птицей» на парковке возле кафе «У Большого Взрыва», помедлив, сообщил Ольгерт.
Чёрт подери! рявкнул Шеф, но тут же понизил тон: Всё это весьма интересно и, вероятно, стоит в едином ряду событий. Но ты уже на задании. Не отвлекайся и начинай делать своё дело. Между прочим, тебе выдан Абсолютный Сертификат. Как говорится, кесарю кесарево, а асу асово. АС действителен на всех доступных и пока недоступных нам территориях. Ты меня понял? У меня всё.
Васильев понял. Абсолютный Сертификатнечто вроде абсолютной лицензии на убийство. Он дает право завалить кого угодно, хоть заместителя самого Смершева, не говоря уже о прочих мелких сошках с погонами и без.
Привет Колобову! бодро прокукарекал в амбушюр Исполнитель, хотя дело двигалось явно не к рассвету.
Хорошо, фигляр, хорошо. Ни пуха тебе ни пера!
К чёрту!
Эдуард, всё это время тихонько сидевший в напряжённой позе, поднялся и отобрал у Ольгерта трубку.
Ты знаешь? спросил его Ольгерт.
Знаю, бродяга.
* * *
Приведя себя в божеский вид и попрощавшись с Лаврентьевым, Ольгерт вознёсся из инфернальных глубин брэйн-бункера на поверхность земли. Перекусил в столовой МО и направился к своей «жар-птице». Как и два дня назад, собирался дождичек.
Принимай свою красавицу! вместо приветствия сказал молодой, весь как на шарнирах, техник. Тачка в полном порядке. Нам и возиться-то с ней почти не пришлось. Царапина не в счёт.
Васильев от души поблагодарил парнягу, который напоследок поинтересовался с лукавой улыбкой:
Куда направляешься?
Да здесь, недалеко, сделав неопределённый жест, отвечал Ольгерт. Мужика одного бить.
Ну, тогда до скорого! подмигнул техник.
Увидимся, аллигатор!
Ольгерт забрался в машину, устроился в «анатомическом» кресле и, произнеся традиционное «Вперёди выше!», рванул с места в карьер. Как всегда в момент выхода на задание, им овладело чувство легкой тревоги. Под ненавязчивый аккомпанемент форсированного движка он принялся тихонько напевать старую песенку, незатейливую и наивную, которая заменяла величественную прощальную симфонию:
Солнцек закату,
Барометрк дождю.
В сердце тревога:
Куда я иду?
* * *
До места назначения Ольгерт добрался вечером следующего дня. Проезжая на малой скорости по бесконечно тянущимся пригородам, он ощущал себя прибывающим к станции допотопным паровозом из классического киношедевра братьев Люмьер. За несколько километров впереди сверкал не по-Прометеевски расточительными огнями довольно большой город. Это и был печально известный Энск.
За два с небольшим года, прошедшие с момента последней командировки Ольгерта в соперничающий с «мамой Одессой» отнюдь не за право называться мегаполисом областной центр, Энск обзавелся роскошной телебашней. Эта бетонная «дылда» должна была стать второй по высоте телевышкой в России. Старый битломан, Ольгерт немедленно присвоил башне прозвище Long Tall SallyДолговязая Салли. Открытие ещё не состоялось (шли бесконечные внутренние отделочные и прочие работы), поэтому башня казалась безжизненной. Зуб мудрости, уже при рождении гнилой насквозь. Впрочем, слово «мудрость» плохо ассоциируется с российским телевидениемкак со столичным, так и с провинциальным.
Ольгерт запарковал машину на платной стоянке неподалеку от гостиницы «Южная ночь», вклинившись между фургонами одной марки, отличавшимися только цветом кузова. На одном из них белела надпись «Сахар», другой не имел приметных опознавательных знаков. Рядом с «сахарницей на колесах» парковался одновременно с Ольгертом ещё один гигантский фургон с роскошным логотипом «Компьютеры «Формоза».
Собирающий мзду парняга слишком пристально всматривался в лицо отслюнивающего денежки Ольгерта.
Увидел звезду у меня во лбу? беззлобно поинтересовался Ольгерт.
Парняга осклабился в заискивающей и одновременно наглой улыбке.
Заруби себе на носу, приезжий незнакомец: у нас принято давать на чай. Не слишком многодесять процентов. Но обязательно. По мне уж лучше отстегнуть десятину, чем получить сто в гору
Ольгерт смерил хамоватого молодца изучающим взглядом.
Похоже, хроническое безделье превратило тебя в настоящего короля философов!.. Вон на том постоялом дворе много таких, как ты?
Стоеросовая физиономия «налогосборщика» искривилась в высокомерной гримасе.
«Южная ночь» неплохой отель, развлекаясь, сообщил он язвительно. Но есть и подешевле. Правда, некоторые залётные жлобы ночуют в своих тачках.
Ещё один неотфильтрованный байт информации из твоего поганого ртаи ты заночуешь прямо на асфальте! сурово пообещал уставший с дороги Ольгерт.
Малый подумал немного и предпочел заткнуться. Повернувшись к нему спиной, Ольгерт сделал первые шаги по негостеприимной земле Энска. Здешний воздух был тёплым, влажным и обогащённым массой специфических запахов и примесей. Со всех сторон била по голове, резала слух, слепила глаза, сушила кожу и хватала за рукава световая и звуковая реклама, сказать про которую «назойливая» значило сделать ей комплимент.