В кабинете директора было трое детективовдвое мужчин и женщина лет тридцати с короткими вьющимися волосами. (Несмотря на мое затруднительное положение, я не могла не подумать, что ей стоило бы воспользоваться парой талонов на средства для волос.) Она представилась как детектив Фраппе. Двое мужчин выглядели почти одинаковопрически «ежиком», одутловатые лица, только у одного был красный галстук (детектив Кранфорд), а у другогочерный (детектив Джонс).
Похоже, детектив Фраппе была тут главной: говорила большей частью она.
Аня, ты бы нам очень помогла, если бы ответила на пару вопросов.
Я кивнула.
Полагаю, ты уже слышала о Гейбле Арсли.
Я тщательно обдумала ответ.
Только слухи. Единственное, что я знаю точно: он отсутствовал в школе.
Он в больнице, сказала Фраппе. Он очень болен, даже может умереть. Поэтому для нас очень важно, чтобы ты рассказала нам все, что знаешь.
Я кивнула и сказала:
Могу я задать вопрос?
Фраппе обменялась взглядами с Кранфордом, он медленно наклонил голову в ответ, так что, может быть, главным был все-таки он.
Почему бы и нет, сказала Фраппе.
Что с ним случилось?
Фраппе еще раз посмотрела на Кранфорда, и он снова кивнул.
Гейбл Арсли был отравлен.
Ох, бедный Гейбл, господи. Я покачала головой. Прошу прощения, директор, это так ужасно.
И что ты чувствуешь по этому поводу? спросила Фраппе.
Я подумала, что покачивание головы, употребление имени Божьего всуе и слова «это так ужасно» достаточно ясно выразили мое отношение, но
Конечно, это очень грустно. До недавнего времени он был моим парнем.
Да, директор нам это уже рассказала. Поэтому мы и хотели поговорить именно с тобой, Аня.
Да.
Он с тобой порвал?
Джонс записывал всю беседу на диктофон (если я не упоминала об этом раньше). Мне не хотелось, чтобы на пленке было зафиксировано, будто мы расстались по инициативе Гейбла.
Нет, сказала я.
Ты порвала с ним?
Можно сказать, что решение было обоюдным.
Можешь рассказать подробнее?
Я покачала головой:
Это вроде как личное.
Нам важно это знать, Аня.
Я не хочу говорить об этом в присутствии директора. Я взглянула на нее. Это неприятная история, и я смущаюсь.
Продолжай, Аня, сказала директор. Я не буду тебя осуждать.
Хорошо.
Я видела, к чему они клонят, и решила, что так как у меня нет достаточно информации об отравлении Гейбла и о том, собираются ли они обвинить меня, врать или скрывать правду было бы глупо.
Гейбл хотел со мной переспать, и когда я сказала «нет», он все равно продолжал настаивать. Единственное, что остановило его, это что мой брат вошел в комнату.
Кранфорд наклонился к Фраппе и что-то прошептал ей на ухо. Кажется, я разглядела, как его губы выговаривают слово «мотив». Округлое «мо», появился язык на «ти» и быстро исчез на «в». «Мотив». Ха, конечно, у меня был мотив.
Можно сказать, что ты была очень зла на Гейбла? на этот раз заговорил сам Кранфорд.
Да, но не потому, что он захотел со мной переспать. Я злилась, потому что он всем врал о том, что произошло, за это я и вывалила ему лазанью на голову. Думаю, вы об этом уже слышали, но если нет, директор будет рада просветить вас. Я сделала паузу. Давайте сразу определимся, детективы. Я не травила Гейбла. И если вы хотите спросить меня о чем-либо еще, вам придется задавать мне вопросы в присутствии моего адвоката. Возможно, вы знаете, кем был мой отец, но моя мать была полицейским, и я знаю свои права. Тут я встала. Директор, могу ли я сейчас идти на урок?
В коридоре было пусто, но я не была уверена, что за мной не следят. Я сделала вид, что иду на урок английской литературы, но прошла мимо двери и вышла наружу, на школьный двор. Погода наконец-то стала похожа на осеннюю. В более обычных обстоятельствах это могло бы меня порадовать.
Я пересекла двор и вошла в церковь, а оттуда прошла в кабинет секретаря. Он был пуст, как я и предполагала, секретаря на прошлой неделе уволили. Я взяла телефонную трубку, ввела код, который выводил на городскую линию (даже не спрашивайте, как я его узнала) и набрала номер дома. Ответил Лео.
Ты один?
Да, и у меня все еще болит голова, ответил он.
Имоджин здесь?
Нет.
Бабуля проснулась?
Нет. Что случилось? У тебя странный голос.
Послушай, Лео, к нам в дом очень скоро могут заявиться люди. Я не хочу, чтобы ты пугался.
Лео ничего не сказал.
Лео, я не могу видеть, как ты киваешь, мы же говорим по телефону.
Я не буду пугаться, сказал он.
Мне надо попросить тебя сделать кое-что очень важное, продолжала я. Но ты не должен никому говорить об этом, особенно тем людям, что придут к нам домой.
Хорошо, сказал Лео, но как-то не слишком убедительно.
Возьми шоколад из шкафа бабушки и брось его в установку для сжигания отходов.
Но, Анни!
Это очень важно, Лео. У нас из-за него могут быть неприятности.
Неприятности? Я не хочу, чтобы у кого-то были неприятности.
Их и не будет. И не забудь нажать на кнопку запуска. И проследи, чтобы бабушка не видела, что ты делаешь.
Думаю, я смогу это сделать.
Послушай, Лео. Возможно, я буду дома очень поздно. Если это произойдет, позвони мистеру Киплингу. Он знает, что делать.
Ты пугаешь меня, Анни.
Прости, я объясню все позже, сказала я. Я люблю тебя.
Я скрестила пальцы на удачу, чтобы Лео успел избавиться от шоколада до того, как появятся копы.
Потом я позвонила мистеру Киплингу.
Копы пришли сегодня в школу. Кто-то отравил моего бывшего парня, и они думают, что это я, сказала я, как только он подошел к телефону.
После короткой паузы он сказал:
Ты все еще в Школе Святой Троицы?
Да.
Я прямо сейчас поеду к тебе. Держись, Аня. Мы разберемся с этим.
И в этот момент дверь в офис секретаря открылась.
Мы нашли ее! закричал детектив Джонс. Она звонит по телефону!
Затем он повернулся ко мне:
Нам нужно забрать тебя в участок для дальнейшего допроса. Твой парень только что впал в кому. Врачи думают, что он может умереть.
Бывший парень, тихо сказала я.
Аня? Ты все еще у телефона? спросил мистер Киплинг.
Да, мистер Киплинг, ответила я. Не могли бы вы встретиться со мной не в школе, а в участке?
Меня никогда не пугал вид полицейского участка, и я не особенно волновалась, очутившись там в качестве задержанной. Хоть я и выросла в окружении преступников, меня еще никогда не обвиняли в преступлении.
Копы ввели меня в комнату, где одна из стен была зеркальной, и я предположила, что за мной наблюдают из-за стены. На потолке светила флуоресцентная лампа, а обогреватель, казалось, был включен всегда, вне зависимости от погоды. Полицейские сели по одну сторону стола, а я по другую. С их стороны на столе стоял кувшин воды; мне питье не полагалось. У них были стулья с обивкой, а у меняскладной стул из голого металла. Очевидно, замысел комнаты был в том, чтобы заставить обвиняемого (то есть меня) почувствовать себя некомфортно. Жалкая попытка.
Детективы были те же самые, что и в школеФраппе и Джонс, только Кранфорд вышел. Как и раньше, большей частью говорила Фраппе.
Мисс Баланчина, начала она, когда вы в последний раз видели Гейбла Арсли?
Я не стану отвечать на ваши вопросы, пока не прибудет мой поверенный, мистер Киплинг. Он должен быть здесь через
И в этот момент в дверь комнаты допросов вошел сам мистер Киплинг. Он был абсолютно лысым, низеньким и немного полноватым, но у него были добрейшие (хоть и слегка навыкате) голубые глаза. От него пахло потом, он задыхался, и я никогда еще не была так рада его видеть.
Прости, я опоздал, прошептал он. Машина попала в пробку, так что мне пришлось бежать.
Он обернулся к двоим детективам:
Разве так уж необходимо было тащить шестнадцатилетнюю девушку, у которой за душой ни единого ареста, в полицейский участок? Лично мне это кажется несколько чрезмерным, как и температура в комнате!
Сэр, проходит расследование покушения на жизнь, и обращение с мисс Баланчиной было соответствующим, сказала Фраппе.