Доброе утро, Света. Доброе утро, Жанна. Лео улыбнулся молоденьким сотрудницам, курившим под сенью уютного, но изрядно облупившегося портика и жмущегося к нему куста, покрытого мелкими белыми цветами, источавшими сильный пряный аромат. Не боитесь опьянеть от жасмина?
Так мы ж его, голубчика, в целях самозащиты и обкуриваем.
По принципу кто кого?.. Ильич на месте? поинтересовался мимоходом Лео, берясь за массивную, отполированную поколениями бронзовую ручку.
Лишний вопрос, коллега, фыркнула темноволосая Жанна. Ты же знаешь, он переступает порог сей антикварной обители ровно в девять, под бой Биг Бена.
Лео ухмыльнулся и, преодолев сопротивление дубовой двери, вошел внутрь. Бросив взгляд на внушительные напольные часы в углу нижнего холла, прозванные «Биг Беном», отметил, что девять они пробили семь с половиной минут назад. Впрочем, за опоздания и даже пропуски здесь никого не наказывали и даже не порицали. Добросовестность была делом чести и личной сознательности каждого. А главным работающим стимуломэнтузиазм.
Ступив в особняк, посетитель рисковал сразу же забыть, из какого века он пожаловал и в какой попал. В просторном холле высоченные, украшенные фресками и позолоченной лепниной потолки. Люстрапереплетение бронзовых амуров с тюльпанами на массивной кованной цепи. А бронзовые скульптуры в нишах стен окончательно делали особняк похожим на музей.
Поднимаясь по мраморной лестнице, Лео машинально поглядывал сквозь резное кружево перилл на сотрудников, толпившихся внизу и не спешивших разойтись по своим рабочим комнатам. На уровне юной амазонки с пикантно приоткрытой грудкой его нагнал Виталийвысоченный ясноликий здоровяк с косой саженью в плечах и копной русых волос. Этакий васнецовский былинный богатырь в джинсовых латах.
Обняв Лео, он бархатно пророкотал:
А вот и я. Да здравствуют родимые пенаты!
Привет, старик! искренне обрадовался ему Лео. С возвращением! Как вояж?
Пермь меня покорила. А «свято место» основательно захожено, заплевано. Познакомился с «контактерами» В целом оставляют впечатление ловцов удачи, норовящих взлететь повыше верхом на модной волне, а то и откровенно чокнутых, помешанных на инопланетном присутствии. Но один меня все же заинтетесовал.
Чем же?
Э-э, нет, не на ходу. Поговорим на грани.
В «грани» здесь переименовали, явно оригинальничая, общепринятые «отделы», считая, что уже в самом этом слове заключена роковая ошибка «отделения» одной отрасли или одного направления науки от другого, тогда как коллектив новоиспеченного института стремился вернуть ей утраченную целостность.
Привет тебе, свет души моей Аленушка! загудел джинсовый богатырь, расплываясь в умильной улыбке при виде нагнавшей их директорской секретарши.
Ах, Виталий Иваныч! польщенно зарделась синеокая хрупкая девушка с кукольным личиком. Будет вам смущать-то.
Нет-нет-нет, и не проси! Я не перестану повторять, что такую помощницу наш счастливчик Ильич мог выиграть разве что на аукционе в Сотсби.
Выигрывают в лотереях. А на аукционах покупают, поправила его молоденькая секретарша с упреком.
Не обижайся на него, Леночка, вступился Лео. Он у нас неисправимо старомоден.
Ладно, пусть будет лотерея, синеглазка моя.
А синеглазкой нынче картошку зовут, не унималась Леночка, деловито семеня впереди них.
Опять не угодил, с притворным огорчением балагурил Виталий. Хоть топись.
Вот я жене вашей скажу, как вы тут направо-налево заигрываете, погрозила розовым пальчиком Леночка перед тем как шмыгнуть в директорскую приемную.
Добрались до места и Лео с Виталием. Комната, в которой располагалась их «грань» была шестиугольной с оконным фонариком посредине и рассохшимся скрипучим паркетом.
В замочной скважине лязгнуло и нервно заелозило металлом об металл.
О! Марик, улыбнулся Виталий. Как всегда, ломится в открытые двери. Думает, пришел первым.
Дверь с жалобным писком отворилась.
Догадался-таки, приветствовал вошедшего жизнерадостный здоровяк.
Прибыл! просиял Марк. Вот и славно. А то четыре дня без тебя, как четыре года. Он от души тряхнул протянутую ему могучую руку.
Маркщуплый, сутулый брюнет с меркантильно-ироническим складом ума, будто специально был создан для контраста с этим русским богатырем. Его насмешливые, блестящие и круглые, как у дельфина, глаза умудрялись мгновенно обежать все, что попадало в поле их зрения. Ни на секунду ни на чем не задерживаясь, они выдавали его неугомонный нрав и цепкий ум.
Ну, как межпланетный симпозиум? Состоялся? Гуманоидного «языка» не привез в директорскую коллекцию? полурассеянно поинтересовался Марк, усаживаясь за свой стол и запуская руки сразу во все ящики.
Э-э, отмахнулся Виталий, дальше побасенок контактеров, якобы общающихся еженощно со всеми цивилизациями Вселенной, дело не пошло. А может это я такой невезучий, а?
Да они просто боятся твоих кулачищ, не хотят связываться, утешил коллегу Лео.
Кто, контактеры?
Инопланетяне, друг. Инопланетяне.
Виталий польщенно хохотнул в ответ.
Ох, братцы, до чего ж приятно снова вернуться в наш терем-хоромы! Он вытянул ноги и сладко прогнулся в спине, закинув за голову руки, отчего кресло под ним угрожающе заворчало.
Признаться, я и сам, как блаженный, засыпаю и просыпаюсь с неприлично сияющей физиономией, подхватил Марк. Поверите, даже в Израиль расхотелось. Мать с сестренкой допекают. Отец звонками бомбардирует. А я только загадочно улыбаюсь, как Сфинкс с плато Гиза. Неткак Монна Лиза Джаконда.
Ну и правильно! обрадовался Виталий. Пусть они едут, если хотят, а ты оставайся. Дом человека там, где он родился. И если твой дом трещит по швам, подставь свое плечо, а не беги, как крыса
Тебе хорошо. Ты у нас вон какой Атлантлюбой фасад подопрешь. А что делать тем, кто ростом да рылом не вышел? отшутился Марк.
Будет прибедняться-то, прогудел в ответ Виталий. Стране нужны сильные духом больше, чем телом.
Это потому, что дух кормить не надо, съязвил Марк.
Лео попытался углубиться в работу, но вдруг ощутил непонятное беспокойство и потребность в действии, выразившуюся в непреодолимом желании покинуть комнату. Он резко встал, со скрежетом отодвинув стул, и, ни слова не говоря, вышел, сам не зная зачем. Пересек коридор с обшарпанной ковровой дорожкой, рассеянно глядя на редких, снующих от «грани» к «грани» сотрудников. Беспокойство между тем усилилось.
И тут он увидел девушку, разом приковавшую к себе его взгляд и внимание. Невысокая, потрясающе сложенная, она шла по коридору, маняще покачивая крепкими, до умопомрачения женственными бедрами. На постаменте высокой шеи с необычайным достоинством несла она свою ослепительную головку, украшенную длинными, черными, блестящими волосами.
Лео не мог оторваться от созерцания ее движений, завораживающих своей музыкальной ритмичностью и пластикой. Подобные«неприличные» реакции на представительниц противоположного пола ему были отнюдь не свойственны. Но он не был исключением. Не только мужчины, но и женщины, попадавшиеся на ее пути, во все глаза смотрели на это вороное диво. На их лицах так и повисал немой вопрос: Кто такая!? Откуда взялась? К кому идет? Поравнявшись с Лео, она скользнула по нему мимолетным, но фиксированнымкак щелчок объективавзглядом и исчезла в приемной директора.
Лео набрал в легкие воздуха, да так и забыл выдохнуть. Он узнал в незнакомке свое ночное видение. Те же глаза, лицо, волосы, тот же лукаво-насмешливый взгляд.
«Этого не может быть, обескураженно подумал он. Так не бывает.»
Потоптавшись перед дверью в директорскую, он, как во сне, побрел прочь. Вернулся к себе, да только усидеть на месте не мог. Ни чертежи, ни расчеты до сознания не доходили. Он не слышал даже, о чем говорили Виталий с Марком. Видел только, как в немом кино, их беззвучно двигавшиеся губы.
«Что это было? навязчиво мучил его один и тот же вопрос. Случайное совпадение? Игра воображения?.. Нет! Он должен, просто обязан выяснить, кто она и зачем тут объявилась! Выяснить, чтобы успокоиться, чтобы от души посмеяться над собственными бреднями.»