Фроди грязно выругался. Ингрид, слетев с кровати, сунулась за картами. Пацан, раскрыв рот, смотрел, как из торбытакой же, что принес ему Альмодпоявляется папка из жесткой кожи, как разворачивается на полу карта. За такую любой купец отдал бы целое состояние, некоторые даже нанимали убийц, пытаясь добытьразумеется, безуспешно.
Альмод опустил на карту кольцо амулета, то стремительно поползло к окрестностям Кленовых лесов. Лицо четвертого стало сосредоточенным: явно пытался разобраться в плетении. Благо, рта не раскрывал, за неуместные сейчас вопросы мог бы и огрести. Потом как-нибудь, в спокойном месте, стоит показать, если сам к тому времени не разберется. Этот может.
Амулет остановился, Ингрид вытащила карту провинции, крупную и подробную, амулет снова пополз, серебряное кольцо очертило окрестности Лиственя. Альмод подхватил его плетением, сжал в кулаке, полуприкрыв веки, перед глазами сами собой появились поля, еще черные по этому времени, лес в паре перестрелов, деревня у горизонта. И ориентиры для перехода.
Все, сказал он, возвращая амулет на шею. Погнали.
Ерунда какая-то, Ингрид сложила карты в сумку. Нас трое.
Альмод пожал плечами.
Нас четверо.
Много ли толка будет от четвертого, не прошедшего Посвящение? Силен, плетет быстро и чисто, хорошая реакция для того, кто только-только получил перстень. Но если бы третьего дня они схватились всерьез, от пацана осталось бы мокрое место прежде, чем он успел бы сообразить, что вообще происходит. Потому что посвящение раскрывает истинные возможности разума и тела.
Альмод подхватил сумку. В конце концов, вовсе не обязательно этот прорыв будет серьезным. Он привык доверять чутью, а то прямо-таки орало дурным голосом. Но не может ли быть, что он беспокоится лишь потому, что пока совершенно не может положиться на четвертого?
Фроди глянул быстро и остро, но промолчал. Альмод изобразил на лице всю уверенность, на которую был способен. Что бы ни происходило вокруг, сомнения командира не должен видеть никто. А выбирать все равно не приходится. Прорыв вот-вот раскроется и сдерживать его им. Позвать помощь можно только одним способом и Альмод предпочел бы оттянуть момент, когда придется его использовать, как можно дольше. Хорошо бы вообще никогда не пришлось.
Пацан вопросов задавать не стал, закинул сумку за плечо, двинулся за остальными.
По лестнице спускались почти бегом, да и потом не мешкали. Фроди досадливо оглядывалсячетвертый то и дело срывался на бег и все равно едва поспевал. Альмод сам едва сдерживал раздражение, хотя прекрасно понимал, что парень не виноват. Чистильщикам приходилось ходить много и долго, а школяры выбирались из ворот университета не дальше поселка. Да и зачем бы им, собственно? И все же сейчас все это было очень некстати.
Отойдя от городской стены на добрую сотню ярдов. Альмод огляделся. Дорога почти пуста, стража у ворот стоит, если что. Можно.
Остальные уже привычно отступили, настороженно замерев. Ингрид дернула пацана, чтобы не мешкал, тот повиновался безмолвно. Соображает, когда не стоит лезть под руку с вопросами. Может, и выйдет толк.
Смотри и запоминай, сказал он. Молча. Спрашивать будешь, когда я разрешу.
И начал плести проход.
Глава 4
Эрик мысленно пожал плечами. Молча, так молча. По правде говоря, он вообще не слишком понимал, о чем с ними всеми говорить. Но когда чистильщик начал плести, едва не забыл о запрете. И этот человек утверждал, что дипломное плетение против правил? Да то, что творил он сам, вообще не укладывалось ни в какие законы и правила! В следующий миг Эрик узнал часть плетения и едва не рассмеялся вслух.
Что-то подобное шепотом передавали друг другу школяры младших курсов, утверждая, что так можно вызвать демона. Ни у кого ни разу не получилось, а через пару лет и в демонов уже никто не верил. Конечно, то, что сейчас творил Альмод, походило на страшные школярские тайны не больше, чем парадный портрет кисти придворного художника на детский рисунок из кружочков и палочек, но как в детских каракулях безошибочно угадывается голова, туловище и конечности, так и здесь
Интересно, что было раньше: школяры в своей наивной вере в демонов и другие миры нащупали что-то, что потом доработали знающие и опытные, или кто-то случайно углядел не предназначенное для его глаз, а потом, передаваясь из уст в уста, плетение и вовсе потеряло смысл?
Школярские легенды говорили, что демоны приходят из другого мира, и в плетение нужно было заложить его приметы. Здесь же Эрик готов был руку дать на заклание, что чистильщик вплел привязку к какому-то конкретному месту на земле. Что там было на карте? На зрительную память он никогда не жаловался. И если пересчитать пропорции. соизмеряя расстояние на карте с, возможно, реальностьюВ другое время он бы завопил в голос от восторга, поняв, что происходит. Или он ошибся? Потому что то, что получилось вовсе не походило на призрачный мост или как там должен выглядеть путь, в сотни раз сокращающий расстояние.
Над самой землей повисло здоровенное черное облако со странно четкими краями, от одного взгляда на которое почему-то поднялись дыбом волосы на затылке. Он попятился, успев заметить, что и чистильщики настороженно отступили на пару шагов? Альмод с полминуты напряженно вглядывалсяили вслушивался? в то, что получилось. Потом в его поднятой ладони соткалось нечто похожее на мяч или клубок? Чистильщик подкинул это вверх. Предмет завис на миг, а потом исчез в облаке, оставив снаружи что-то похожее на конец золотистой шелковой ленты.
Ингрид, вперед. Эрикидешь за ней в трех шагах, и упаси тебя Творец отойти от ленты дальше, чем на шаг. Фроди, я последний.
Ингрид шагнула в облако и исчезла. Не так, как бывает в тумане, когда очертания постепенно расплываются, пока не станут совсем неразличимыми, а словно за спиной закрылась дверь.
Давай, сказал Альмод.
Эрик выдохнул короткую молитву, шагнул в черноту и едва удержался на ногах. На миг ему показалось, что небо и земля поменялись местами, желудок подскочил к горлу и затрепыхался, не желая устраиваться обратно. Он сглотнул горькую желчь, огляделся.
Все вокруг было неправильным. Красная земля. Черное небо. Синее мохнатое солнце, раскинувшее в стороны извивающиеся щупальца.
Что застыл, шевелись, ощутимо толкнул в спину Фроди.
Лента лежала на красной земле золотой полосой, прямой, как натянутая струна. Эрик послушно зашагал следом за Ингрид, размышляя, что если и вправду существуют подобные места, то в них самое место демонам. И в следующий миг понял, что накаркал. Откуда-то со стороны солнцапоначалу ему показалось, что это оторвался злой луч, расщепившись на щупальцабеззвучно ринулось нечто. Эрик, вскрикнув, инстинктивно рванулся в сторону. Что-то вцепилось в плечосильно и жестко, сколько не ни дергайсяне вырвешься.
Сказано было: от ленты ни на шаг, прошипело из-за спины. Память девичья, башковитый?
Сам ты, огрызнулся Эрик, вырывая руку.
Нечто стремительно отлетело обратно, словно стукнувшись о преграду в полуярде над головами. Остановилось, снова рванулось к ним, расплескало щупальца по чему-то невидимому.
Охнул Альмод. Эрик оглянулся: командир замер, скрючившись, сжимая виски. Выпрямился.
Вперед, быстро!
Ингрид рванула по ленте туда, где, если хорошо вглядеться, можно было увидеть что-то похожее на облако.
Эрик замешкался.
Тебе отдельное приглашение надо? ехидно поинтересовался Альмод. Снова поморщился. Вперед и бегом, ну!
И, похоже, «бегом» и в самом деле означало бегом, потому что за спиной ровно и часто топали башмаки Фроди, подгоняя, и Эрик несся так, словно за ним гнались разом все демоны из его детских страхов. Он сам не понял, как небо снова стало синим, а под ногами оказалась зеленая трава.
Трава? В окрестностях университета едва истаивал снег. Эрик не додумал эту мысль, сложился вдвое, пытаясь отдышаться. Фроди отдернул его в сторону, оттаскивая от прохода, из которого выступил Альмод, на ходу сбрасываяне распускаяплетение. Нити рассыпались. Командир ухмыльнулся:
Удержал.
Смахнул кровь из-под носа, растермежду пальцами полыхнуло пламя.