У меня пирог есть. Мясной. С ужина утащил по старой привычке. Будешь? Если будешьвон, на столе.
Эрик рассмеялся:
Вы тоже потом полночи выгребали крошки из постели?
Ага. Ты бери, не стесняйся.
Эрик сунулся под полотенцепах пирог что надо, мясом, луком и пряностями. И на вкус оказался ничего, а в кувшине обнаружилось слабенькое молодое вино.
Может быть, все действительно не так уж и плохо.
* * *
Как командиру, ему полагалось отдельная комната. Но Альмод ничуть не удивился, когда. открыв дверь, обнаружил свет. Тира отложила пяльцы.
Мне показалось, ты вернешься сегодня.
Он улыбнулся.
Очень кстати.
И в самом деле. Начни он сегодня размышлять обо всем, что произошло за последние две неделидо утра не заснет. Впрочем, похоже, и так не заснет: после того, как смерть в очередной раз отстала на пару шагов. как никогда хотелось жить. Тира погладила по щеке.
Устал?
Не настолько, снова улыбнулся он.
Она подняла лицо, и Альмод не стал ее разочаровывать.
Тира всегда была лучше любого снотворного, но в этот раз, стоило вытянуться радом, лениво поглаживая по спине, все несуразности последних дней заскакали в голове. Альмод мысленно выругался: какой уж тут сон. Напиться, что ли? К зелейнику среди ночи он не пойдет, хотя тот болтать и не будет.
Тира словно почувствовала, приподнялась на локте.
Что-то случилось? Ты как будто не здесь.
Он вздохнул. Пророки, чтоб их. Впрочем, она была такой и до того, как проснулась способность прорицать. Часто смеялась, что влюбленная женщина умеет читать мысли безо всякого контроля разума. Но сейчас это совсем некстатиАльмод сам еще не разобрался, что творится, и что с этим делать.
У меня новый четвертый.
Она охнула.
Кто?
Уна.
Она ткнулась лбом в его плечо.
Да простит меня Творец, прошептала Тира, не поднимая головы. Но я рада, что она, а не ты.
Альмод усмехнулся, прижимая ее крепче.
Ты ее почти не знала.
Точнее, не желала знать. Все те три года, что Уна проходила в отряде, Тира отчаянно ревновала. Молча, но только слепой бы не заметил. Хотя, видит Творец, повода он не давал. Да и самой Уне нужен был вовсе не он. Но кто поймет этих женщин? После того, как он пришел к Первому и сказал, что у одной из его отряда, кажется, открылся пророческий дар, Тира с ним месяц не разговаривала. Он уже было решил, что всепотому что вовсе не собирался оправдываться. Пророки жили куда дольше тех, кто ходил закрывать прорывы, да и не проснуться после бдения, наверное, лучше, чем оказаться заживо сожранной. Он невольно улыбнулся, вспомнив кое-какие подробности примирениятогда она все же пришла первой.
Пусть Творец примет ее душу, прошептала Тира.
Альмод бездумно повторил ритуальную фразу. Он и без всяких молитв был уверен, что, что Уне уготовано место у престола Творца. Как и Сольвейг до нее. Как и всем тем, кто погиб, пытаясь закрыть прорывы.
Кроме него самого. И других командиров.
Когда это случилось? спросила Тира.
Две недели назад.
Значит, не сразу она снова ткнулась лбом ему в плечо. Но почему ты не дал знать?
Он помолчал, размышляя, стоит ли спрашивать.
Скажи, кто оставался на Бдение в эти сутки? И девять дней назад?
Она приподнялась на локте, пристально глядя ему в лицо.
Трюгви. Утром проснется. Но почему ты спрашиваешь? И почему все же не дал знать? А если бы вас отправили на прорыв втроем?
Хотел бы я сам знать, почему, медленно проговорил он. Я давал знать.
Могли не сообщить рядовым, но не пророкам. Все это начинало очень дурно пахнуть.
Если бы ты посылал голубя, я бы она осеклась. Ты давал знать? Нам не
Альмод снова прижал ее к себе, баюкая.
Ну, будет тебе. Все же обошлось. Невелика разницатрое, четверо
На самом деле порой и четверых было мало, но больше проход просто не удерживал. Да обычно и так справлялись. Уже много веков.
Обошлось? Она резко высвободилась. Голос дрогнул. Ты хочешь сказать, что вас все же
Он мысленно выругался.
Говорю же, обошлось. Все живы. Четвертый очень неплох, хоть и не прошел посвящение.
Своенравный, самоуверенный и самолюбивый. Но это не имело значениямало кто из чистильщиков мог похвастаться добрым нравом. От опасности парень не бегал и учился быстро. Пообтешется, поняв, что мир не крутится исключительно вокруг неговыйдет что-то путное. Если успеет.
Я спрошу Трюгви.
Нет. Я сам с ним поговорю. И с Первым. Но держу пари, все это просто дурацкое совпадение.
Хотел бы он сам быть в этом так уверен.
Глава 10
Особняк чистильщиков, с улицы выглядевший почти неприметным, оказался огромнымцелое поместье посреди города. Большой задний двор, харчевня для всех, с утра закрытая, как и повелел Творецгрех насыщать брюхо, прежде не утомив телои маленький трактир для тех, кто не захочет довольствоваться казенным харчем. Баня. Часовня. Библиотекавполне приличная, на взгляд Эрика, что бы там Кнуд ни наговаривал. Отдельно выстроенный зал для отработки плетений, защищенный от всего, от чего только можно, и открытая площадка для занятий мечом.
Словом, здесь было все, чтобы больше сотни человек, могли жить в удобстве и довольстве, практически не выбираясь в город. Впрочем, по словам Кнуда, который и показал Эрику все это, выходить в столицу тоже не запрещалось. С некоторыми оговорками, конечно, чтобы в любой момент можно было собрать и отправить два отряда, не разыскивая чистильщиков по закоулкам.
На Эрика пялились, едва не сворачивая шеи. Сперва он было решил, что показалось, просто нервничает в незнакомом месте среди чужих людей, вот и мерещится невесть что, но Кнуд, проводив взглядом двух девушек, что-тоили, как подозревал Эрик, кого-тошепотом обсуждавших, заметил:
Не припомню, чтобы при моем появлении все так таращились. Что с тобой не так?
Эрик пожал плечами. На его взгляд, не так было всеи отнюдь не с ним. Только сейчас до него, наконец, дошло: для того, чтобы он оказался в отряде, должен был погибнуть человек. Уна, которую он совсем не знал, но с которой остальные прожили три года, почти не разлучаясь. С которой ели, спали и сражались три годадолго, по меркам чистильщиков. Действительно, и чего это Фроди не заскакал от восторга при его появлении? А еще выходило, что глазели бы на него, будь он хоть чудовищем из дикого леса. Потому что Альмода здесь называли заговоренным.
Радуйся, что не таращились, буркнул он. Чувствую себя так, будто у меня хвост вырос, и все пялятся.
Кнуд демонстративно заглянул ему за спину.
Да нет, не вырос. Он помолчал. Мне надо на занятия. Пошли вместе?
Выяснилось, что насчет «совершенно нечего делать» Кнуд слегка преувеличил. Были занятия с мечом, обязательные для всех новичковпо крайней мере первый год, дальшепо желанию. Если удастся этот год пережить, мрачно усмехнулся Эрик про себя. Были занятия для тех, кто хотел и дальше разбираться в плетениях. Были дежурства. Впрочем, судя по тому, как Альмод сказал, мол, делай, что хочешь, едва ли все это действительно занимало большую часть времени.
А пошли, кивнул он. Мне, правда, пока никто не говорил, что я там должен быть
Это потому, что ты не прошел посвящение, и вроде как еще не полноправный.
Эрик кивнул. Не удержался от любопытства:
А в чем суть посвящения?
Единственное, что я заметилреакция стала лучше. И плести получается быстрее.
А как это сделали?
Не помню.
Так бы сразу и сказал, что секрет, обиделся Эрик.
Но я правда не помню! Напоили черным корнем, и в общем, не помню.
Эрик присвистнул. Черный корень считался сильнейшим снотворным. Настолько сильным, что редкий целитель взялся бы его кому-то рекомендоватьслишком небольшой была разница между снотворной и смертельной дозой. А еще, поговаривали, что если смешать его с другими растениямитут рецепты расходились, а Эрик был не настолько глуп, чтобы проверять на себеи подправить плетениемсны окажутся настолько яркими и интересными, что не захочешь просыпаться. А еще поговаривали, что в таких снах можно увидеть будущее. А еще
Что из этого всего было правдой, а чтонеобузданной выдумкой, вроде людей с песьими головами, якобы живущих на краю света, он не знал. А, может, и люди с песьими головами выдумкой не были, подумалось ему. Вон, Альмод совершенно серьезно говорил про упырей и драконов. На драконов он бы посмотрел издалека. Может, и получится.