Дверь закрылась. И Павел окончательно осознал, что мир изменился, и если это сон, то сейчас, прямо сейчас, нет смысла просыпаться.
Неси. Елена вручила ему пакет. Хлеб, мясо, печеньеэто он успел заметить. Давай-давай, неси на кухню!
Удивительно, но он всё правильно разложил. Всё по местам, руки сами открывали нужные дверцы и крышки. Хлеб, приправы, мясо, картошка Да тут весь пуд будет, как она всё это дотащила?!
Ты неисправим! Она открыла холодильник. Зачем мясо-то в морозилку? Я его сейчас готовить собралась! достала пакет с мясом, положила на стол. Взяла Павла за руки, улыбаясь, посмотрела в глаза. Мягкие, тёплые руки Всё, как он помнил. Господи, что происходит?!
Ты мой? поинтересовалась она тихонько. Ты ко мне приехал, да? У меня три дня выходных! Ты останешься?
Останусь. Говорить было трудно. Хотелось прижать её к себе И стоять вот так, стоять и стоять, упиваясь запахом её волос
Она кивнула, отпустила егоиди за мной, говорила её походка, кивок, улыбка. И он пошёл. Вопросы возвращались в голову, но уже не вводили в панику. Надо подумать. Спокойно всё обдумать.
Стой. Она остановила его на пороге спальни, ладошкой в грудь. В мою комнату ты с этим не войдёшь. И указала на обручальное кольцо. Это у тебя что, маскировка, да? Вот глупый! Здесь же и так все знают!
Павел послушно снял кольцо, спрятал в карман. Только бы не потерять, подумал он невпопад.
Вот так, умница! Хочешь ей позвонить, да? Или не нужно?
К-кому позвонить?
Машеньке. Елена улыбнулась, без ехидства или ревности весело улыбнулась. Или тебя отпустили? Или неважно?
Неважно, ответил Павел немедленно. Его снова обхватили и поцеловали Снова в губы.
Я знала. Она отпустила его. Знала, что ты когда-нибудь решишься. Ты у меня умница! Ну, заходи!
Куда?
Она рассмеялась.
Ко мне, ко мне! Переодеваться будем! У тебя вид, будто с огорода приехал. В следующий раз захвати с собой грабли, вот тогда будет маскировка!
Павел никак не мог переступить порог.
Ты же хотел видеть, как я переодеваюсь Она понизила голос. Да?
Да, ответил он мгновенно пересохшими губами и вошёл.
Он облизнул губы и потёр лоб, несколько раз. Та самая комната. Он видел её много раз. Где? В воображении. Видел каждую деталь её, каждую мелочь. Вот диван, он же кроватьстарый, скрипучий, видавший виды, достался от прежних хозяев квартиры. Правая ножка подломлена, у дальнего левого угла матрас промят так, словно там слон топтался. Шкаф за диваном, платяной шкаф, на дверце его старинное, но целое и не слишком помутневшее зеркало. Но Павел не видел, ни разу не видел, как она раздевается. Видел её обнажённуюо да, видел, конечно, не раз. Но она всегда гасила свет и, торопливо сбросив халат или во что была одета, в углу, быстро пряталась под одеяло. А утром, если замечала, что Павел уже проснулся, просила отвернуться и не смотреть.
А сейчас
Сейчас она подошла к зеркалу и посмотрела в глаза отражению Павла. Улыбнулась. Медленно расстегнула рубашкуникогда не видел её в майках, всегда рубашка, всегда старенькая, хотя и не ветхая, не дыряваядыры в одежде в этом доме долго не живут. Их или штопают, или выбрасывают вместе с одеждой. Павел помотал головой, вот ведь лезет что в голову! Она расстегнула рубашку, верхнюю пуговицу, ещё одну, обнажая плечо, потом грудь голова Павла начала кружиться. Настоящая! Она настоящая, это всё на самом деле! Елена расстегнула все пуговицы на рубашке и рукавах, медленно подняла руки над головой, завела за спину Рубашка упала к её ногам. Невообразимо, нестерпимо красива Елена повернула голову, посмотрела Павлу в глаза, не переставая улыбаться. Что ты делаешь со мной Лена, милая, невероятная и невозможная, что ты делаешь?
Джинсы. Дома она носит только штаны, а на улицу одевает их, только если идёт в гости. А такюбки, платья. Поди найди сейчас девушку, которая любит носить платье! Лена расстегнула пуговку, чуть повернуласьхудая, ещё немного, и можно звать тощейи джинсы падают к ногам. Шаг, другой В сторону Павла. Она резко присела, и встала уже совсем нагая. Павел и хотел закрыть глаза, и не мог. Елена подобрала с дивана халат, шагнула к Павлу.
Остановилась в шаге от него. Запах её волос, кожи Немыслимо, немыслимо
Хочешь? спросила она одними губами. И улыбнулась, рассмеялась, падая ему в объятия, и халат упал, свернулся обиженной кошкой у ног, и никому не было до него дела
Он помнил только, что долго не мог отпустить её, боялся, что отнимет рукуи растает Елена, пропадёт, сгинет навсегда, а сам Павел окажется дома, и Мария будет ворчать, и не замечать его присутствия, и
Паша? Оказалось, они оба уже одеты. У Елены нашлась и его одежда. Потрёпанные, но вполне приличные джинсы. И рубашка, тоже вполне приличная. И даже всё остальное нашлось, включая тапочки.
Паша, шепнула она на ухо. Я не убегу! Правда-правда! Пусти, мне уже почти больно! и поцеловала его в шею.
И снова вскипела кровь.
Нет. Смеясь, она оттолкнула его. Нет, не сейчас! Ты же есть захочешь? Пить захочешь? А кормить тебя нечем! Вставай, поможешь мне.
С удовольствием! Он поднял её на руках. Елена снова рассмеялась. Невозможно То же лицо, треугольное, те же короткие волосы, их запах одуряющий запах осени. Кожа, и шрамына левом бедре и спине, выросла в деревне, а там топоры да вилы ошибок не прощают. Каждая родинка, каждая линия на кожевсё помнит, всё-всё, и найдёт с закрытыми глазами.
Ты сильный, шепнула она, обнимая его за шею. Пусти, обед приготовлю! Я у тебя много сил отниму, так и знай!
Он хотел, чтобы она его поцеловала. И она поцеловала. И сразу же отстранилась.
Сходишь в магазин, велела она. В доме нет масла, яиц она перечисляла. Память у Павла хорошая. Всё помнит. Деньги есть?
Павел чуть не покраснел.
Ничего страшного. Она снова поцеловала. Вон там, в вазочке возьми. И не ругайся с бабушкой Лизой!
Кто такая бабушка Лиза? поинтересовался Павел уже в прихожей.
Шварцберг Елизавета Афанасьевна, пояснила Елена, остановившись в дверном проёме. Она добрая! И вовсе не сплетница! Не обижай её, соседка всё-таки!
Шварцберг! поразился Павел. Вот не знал. Ты мне весь список назвала?
Минералку! крикнула Елена уже из кухни. С лебедями! Возьми две бутылки!
В магазин? задала ненужный вопрос бабушка Шварцберг. Так её звал теперь про себя Павел. Но походила она вовсе не на арийку, а на Бабу-Ягу на пенсииневедомо зачем обменявшую избушку на курьих ножках на однокомнатную квартиру на окраине города.
В магазин, бабушка Лиза, отозвался Павел уже почти весело. Афанасьевна подняла голову. Точно, Баба-Яга! Один нос крючком чего стоит!
Бабушка! проворчала она, взяла тросточку в руку. Это я Леночке бабушка Лиза, а тебе гражданка Шварцберг!
Да, бабушка Лиза!
Вот я тебя! пригрозила Афанасьевна палкой, но угрозы не выполнила. Ты вот что, друг любезный Паша, ты мне там молока купи. Такого, что в прямоугольных пакетах, с синей коровой, нежирное. Запомнил?
Запомнил! настроение стало совсем хорошее. Что-нибудь ещё?
Водички мне, просто водички, подумав, пожелала Афанасьевна. Ну всё, беги давай, ждут ведь тебя!
В магазине что-то было не так. Продавалось другие продукты, по другим ценам. Но почему-то казалось, что продавщицы и кассирши его, Павла, прекрасно знают. А может, у них всех было с утра хорошее настроение.
Павел взял всё, кроме минеральной водывсегда что-нибудь, да забудешьи снова вернулся в магазин, и снова получил улыбку от той же самой кассирши. Странно. Очень странно!
Бабушка Шварцберг осталась очень довольна.
Вот умница, вот молодец, одобрительно покивала она. Обрадовал старушку. А сейчас домой, ждут ведь тебя!
И не возникло желания сказать в ответ что-нибудь резкое.
Слушаюсь, улыбнулся ей Павел и поднялся к двери чуть не бегом. Ого, в кармане ключ! Елена никогда не давала ключей от своей квартиры, всегда открывала сама, встречала сама
Елена работала, на кухне. Готовила обед. Это казалось волшебствомтак всё быстро нарезалось, ставилось на плиту и в печку. Улыбнулась Павлудавай, разложи куда надои он разложил. И остановился, глядя, как та работает. Странно, что она в халате, неужели ей не жарко? Он улучил момент, когда она перестала нарезать овощи, обнял её, встав позади. Елена запрокинула голову, чтобы он мог поцеловать её, и шепнула.