А кроме того Почему, вообще, появилась эта организация? Потому что люди не понимают своей вины, и друг перед другом, и перед природой. Людей не устраивает то, что они имеют. Люди хотят быть хищниками, хотя можно жить и без этого. Очевидно, Конради не каждого встречного вербовал в свою организацию. Неизвестно, все ли соглашались, но за двадцать лет на него никто не донёс! И это, само по себе, говорило о людях всё, что должно было и могло сказать.
Так стоило ли их жалеть? Даже тех, кто стал случайной жертвой на его пути. Так ли уж отличались они от заговорщиков, его врагов? Пожалуй, нет. Пожалуй, чем меньше их населяет планету, тем лучше. А значит, он в любом случае делает всё правильно. Тогдатак ли уж плохо, если он получает от этого удовольствие? Себе-то можно в этом признаться!
Убийца устроился поудобнее, и начал обдумывать очередную операцию. Объект был трудным, по целому ряду причин. Но это никогда его не останавливало, а, скорее, придавало операции ещё и спортивный интерес.
Трудно было поверить, что эта старая женщина в инвалидной коляске когда-то была не просто юной девушкой, нет, она стала лицом миллионного движения. Движения, которое под благородными лозунгами охраны окружающей среды привело людейв Город луны и другие подобные города. Из Лондона, Парижа, Нью-Йорка, Токио, даже Москвы и Рио.
А теперь девяностосемилетняя Гертруда Тауненберг («называйте меня просто Гертруда») сидела лицом к камере, а журналист затылком к объективу, и голос его был изменён компьютером. Во-первых, обитательнице дома престарелых (ну, какдома? Нескольких отведённых под заведение этажей в ещё одной высотке Города Луны) не хватало общения. А во-вторых, ей хотелось рассказать о событиях восьмидесятилетней давности. О том, как она начала свою борьбу, сначала одна, потом увлекла за собою сверстников, а послепривлекла внимание взрослых. И стала лицом всего движения.
Наверное, трудно было быть на виду. Когда тебя знают все, одни обожествляют, другие ненавидят сказал журналист. Старуха только пожала плечами.
Это случилось само. Я не думала об этом, я не жаждала этой известности. Я просто думала, что так будет правильно. Мы тогда не думали о выгоде для себя. Хотя, конечно, потом появлялись какие-то гранты, какие-то спонсоры Которых тоже мы убедили. Дело ведь было совсем в другом
В чём?
Понимаете, люди жили, как Как хищники. Боровшиеся и сами с собой, и с природой. Мы были «золотым миллиардом», но разве нашей заслугой было, что мы родились в Европе или Америке? Каждый из нас потреблял, потреблял и потреблял, причём потреблял больше, чем жители других стран. Разве это было справедливо? Мои родители были состоятельными людьми, и я имела больше, чем другие, и разве это было правильно? Мои подруги, или те, которые были ими до какого-то момента, могли купить платье, надеть его пару раз и больше не использовать. И им было плевать на то, сколько ресурсов потрачено на его производство, сколько труда потратили люди за ткацким станком и швейной машинкой, а главноекак всё это повлияет на планету
Но тогдакаждый мог работать больше и лучше, и в результате лучше жить заметил журналист.
А что значит лучше? развела руками Гертруда. Иметь больше комнат в квартире? Зачем, если одновременно ты можешь находиться только в одной? Иметь больше тряпок в шкафу, и не носить их? Это не нужно. Это делалось не потому, что эти вещи реально нужны. А только чтобы возвыситься над теми, у кого их нет. А они, на самом деле, ничем не хуже тебя
Но они почему-то не моглизаработать на то же. Чем же они отличались?
Ничем. В этом она была убеждена. И какое право они имели больше разогревать планету?
А почему для вашей борьбы был выбран именно климат? решил сменить тему интервьюер. Не что-то другое, не пластик в морях, не канцерогены, которые реально вредили людям А абстрактный климат.
Потому что это было глобально. Ты можешь успокаивать себя, что не выбрасываешь пластик. А на климат влияли все, кто что-либо потреблял. И это нужно было прекратить. Прекратить потребление, и прекратить неравенство. Кроме того, подъём уровня моря виделся реальной опасностью. Это привело бы к многочисленным жертвам. И многое другое. И в этом легко было убедить людей. Напугать проще чем-то глобальным, что пока не касается каждого, но ты убеждаешь их, что это ударит по ним
Знаете, кое-кто из моих предков был из Нидерландов. А там, вам, вероятно, это известно, часть территории была ниже уровня моря. С этим жили веками, отвоёвывали землю у моря.
Конечно, я бывала там. Гертруда кивнула. Но отвоёвывать, разве это хорошо?
Господи, какая белиберда! сказала Лаура. Бога она на памяти Яна упомянула впервые. Он согласился:
Да, у человека в голове каша. Такое впечатление, что она начиталась Маркса, и зачем-то перенесла его идеи, сформулированные для человеческого общества, на отношения человека с природой. Впрочем, чего можно хотеть от человека, бросившего школу Наверное, про теорию Дарвина ей там не успели рассказать.
Кошмар Что же она ещё нам скажет
Боюсь даже представить.
Но вы же боролись за свои идеи, возразил журналист.
Мы боролись не для себя. Мы боролись за справедливость для всех, для людей, для животных, для климата Разве животные чем-то хуже нас?
Что же вы сделали?
Сначала мы убеждали людей. Бороться нужно было прежде всего против алчных. Против тех, кто хочет потреблять больше, чем им нужно, чтобы выжить.
Вот смотрите, вы сказали, что бывали в Нидерландах. И в других местах тоже. Человек столько мог увидеть за свою жизнь, а мы все теперь никуда не выезжаем из города Было видно, как сидящий спиной к камере человек качает головой. Ян подумал, что едва ли он сохранит свою анонимность.
Да. Это было, может быть, интересно. Но не было необходимо. И чтобы человек только ради того, чтобы взглянуть на статую Свободы, или на что-нибудь ещё, оставлял углеродный след, влияющий на планету Это было неправильно, без этого можно обойтись. А от того, без чего можно обойтись, необходимо было отказаться. Ради будущего. И ради того, чтобы те, кто не может себе позволить просто так улететь за полмира, не чувствовали, что чем-то обделены.
И ради того, чтобы они не чувствовали себя обделёнными, нужно было отобрать такую возможность у тех, кто может? удивился журналист.
Конечно! Уверенность в своей правоте сочеталась в этой старой женщине с детской непосредственностью. Хотя уважение она вызывала хотя бы тем, что убеждениям своей юности не изменила и по сей день. А вы разве знаете другой способ? Просто раздать всем, во-первых, не хватит денег, а во-вторых, это ещё сильнее повлияло бы на климат, и на всё остальное. На леса, на океаны
Но климат всё равно изменился, стало теплее. Впрочем, сбить её с толку не удалось, а аргумент можно было предвидеть. Даже два.
Конечно, было слишком поздно. И без нашей борьбы стало бы ещё хуже.
Так что же именно вы сделали?
Сначала убеждали людей. А потом Когда у нас появились деньги Мы решили: если невозможно изменить страны и города, где жил этот «золотой миллиард», нужно перевезти его на новое место. И не дать жить так, чтобы потреблять и потреблять. Мы стали покупать землю, и строить города Покупать в таких местах, чтобы можно было обойтись без отопления, чтобы не было зимы. И строить здания таким образом, чтобы не нужен был кондиционер летом. Всё было продумано так, чтобы отходы использовались повторно, чтобы у человека не было в шкафу сотни вещей, которыми он не пользуется, каждой вещью, которую произвели, взяв что-то у природы, должны пользоваться многие. По крайней мере, к этому надо стремиться. И человек должен занимать как можно меньше места, а значитникаких больших домов для одного, никаких автомобилей Всё было продумано, чтобы такого избежать. Чтобы это было просто ненужно. И, разумеется, никаких самолётов
Но как же удалось убедить людей бросить всё и переехать?
Гертруда улыбнулась, её лицо, даже положение рук, выдавали теперь безмятежность.
Это самое интересное, правда? Нам помог, разумеется, компьютер. Искусственный интеллект, построенный, кстати, он находится в этом городе, нашими единомышленниками. Чем их можно было заманить? Кого-тотёплым климатом. Все наши города размещались в тропиках или недалеко от них, как раз для того, чтобы обойтись без отопления. Но большинствовозможностью всю жизнь не работать. Люди ведь хотят просто получать деньги ни за что Вот мы и предоставили им такую возможность. А потом Те, кто оставались, где-нибудь в Берлине, Лондоне или Стокгольме, понимали, чтоих, оставшихся, слишком мало, чтобы обеспечить нормальную жизнь. Даже если тяжело работать. Просто некому делать всё то, что для этого необходимо. И уж точно там не оставалось того комфорта, к которому они привыкли. И тогдабольшинство из них следовало за нами, потому что у них просто не оставалось выбора. А те немногие, кто остались жить на руинах, потому что думали, что это свобода Они уже не потребляли столько, не делали загрязнений в таких масштабах. Они были не опасны. Как и те, кто не относился к «золотому миллиарду», и у кого просто не было своей промышленности, не было такой техники, чтобы они стать проблемой. Мы, так называемые цивилизованные люди, были злом. Пришлось обезвредить это зло. И теперь мы здесь Впрочем, разве нам здесь плохо? Никто не голодает, у всех есть крыша над головой. Кто желает, тот может работать, кто не хочет, может просто жить, и ни у кого нет причины завидовать или ненавидеть друг друга