Ничего, сейчас начнет утихать, постарался приободрить Воронова Данила, нас на ОБЖ в школе учили.
Не мели чушь, огрызнулся Воронов, заметно просвистывая слова сквозь выбитые зубы, я не за себя пекусь.
Он поглядел на племянницу, безропотно лежащую на сыром бетонном полускованную наручниками, сломленную. Уже дважды в её судьбе люди, связанные с силовыми структурами, ломали ей жизнь. И если в первый раз Воронов смог простить своим коллегам их безвольность, то сейчас происходящее целиком и полностью оправдывало всю накопившуюся ненависть Светы. Она оказалась права, и Воронову было досадно осознавать это. Ему казалось, что к старости он стал лучше понимать людей, их мотивы и поступки, но сейчас он был раздавлен. Предательство, возможно, единственного человека на земле, которого он мог назвать другом, полностью выбило из-под него фундамент.
Данила не стал расспрашивать Воронова о событиях последних часов. Видя, в каком состоянии находится его бывший телохранитель, парень заставил свое любопытство умолкнуть. Внезапно Света стала подавать признаки жизни. Она застонала и, не осознавая, что связана по рукам и ногам, попыталась перевернуться на спину, но, лишь процарапав щеку о шершавый бетон, видимо, от боли открыла глаза и окончательно пришла в себя.
Где мы? хриплым голосом спросила девушка, найдя взглядом Сергея.
В жопе, резюмировал Воронов.
Света так и осталась лежать лицом вниз. Данила же, подумав, сказал:
Не думаю, что всё так плохо.
Сергей и Света обернулись на голос и вопросительно уставились на него.
Сами подумайте, начал Щеглов, нас связали, везли чёрт-те сколько. Запихали всех вместе в эту дыру и при этом оставили в живых. Парню, что ехал со мной в фургоне, повезло меньше.
Какому парню? удивилась Света.
Я очнулся в фургоне связанный, а рядом со мной лежал какой-то парень в форме с пробитой головой.
Не пробитой, а простреленной, перебил его Сергей. Когда тебя запихивали в кузов «Газели», а меня дубасили те двое отморозков, я услышал выстрел. Если честно, я был уверен, что это тебя порешили.
По спине Данилы пробежал холодок. До этого момента он не воспринимал всю эту ситуацию, как нечто реальное, скорее, он был сам для себя отрешенным наблюдателем, словно в кинотеатре. Теперь же, когда о его гибели сказали вслух со стороны, опасность стала практически осязаемой. Данила немного помолчал, но, переборов подкативший страх, продолжил.
Тем более. Ничего не знающего полицейского убили средь бела дня, видимо, просто потому, что он был свидетелем. А нас оставили в живых.
К чему ты клонишь? Сергей начинал терять терпение.
Значит, им от нас ещё что-то нужно.
Но что? тихо спросила Света. Мы проиграли. Не учли, кто на чьей стороне. Оказались одни против банды, за которую ещё и твой дружок выступил, последняя часть реплики явно адресовалась Сергею. Тот промолчал. Казалось бы, избавляйся от свидетелей, и концы в воду.
Щеглов прав, глухо рыкнул Воронов. Не все у них гладко вышло. Видимо, мы чего-то не знаем, да и, скорее всего, не узнаем уже.
Сергей закашлялсявидимо, слишком много крови попало в горло. Отдышавшись, он все же продолжил с какой-то странной интонацией, больше похожей на злорадство.
В одном ты, парень, ошибаешься. Всё гораздо хуже, чем ты думаешь.
Почему? спросил Данила.
Потому что пытать будут. Оставили нас в живыхзначит, нужна информация. Оставили вместезначит, начнут пытать самого слабого.
Кого? дрожащим голосом спросила Света. Меня?
Меня, кого же еще.
Самого слабого? переспросил Данила.
Да. Пыткаэто не всегда причинение физической боли, пацан. Оглянись. Тут находится самое дорогое, что есть у меня в этой жизнимоя кровь, моя единственная родня. Моя Света. Вот её и будут истязать. А вопросы будут задавать нам с тобой. Потому что знают: и тебе, и мне она дорога. Так что, я повторюсь, мы в жопе, поскольку больше, чем они, мы всё равно не знаем.
Наверху послышались голоса. Лязгнул металлический шпингалет, и люк подвала распахнулся. По крутой лестнице аккуратно спустился капитан Сидоров, а сверху ему подали складной стул. Капитан молча схватил Свету и усадил рядом с Вороновым, затем волоком притащил к той же стене и Щеглова. Разложил стул, поставил его в центр подвала и сел напротив пленников.
Глава 21
Молчание прервал Воронов.
Где Филюшкин? чуть присвистывая, прорычал он, глядя на Сидорова исподлобья.
Нам он не нужен больше, спокойно ответил капитан, вернее, он наверняка не знает того, что знаете вы.
Все оживились. Света, до этого сидевшая, потупив взгляд, вопросительно уставилась на дядю. Тот по-прежнему не сводил глаз с бывшего коллеги. Данила же, взиравший на всю картину несколько отрешенно, теперь с большим любопытством смотрел на Свету.
Так, оценил ситуацию капитан, очевидно, что информацией владеет только один из вас.
Капитан встал со стула и начал медленно расхаживать перед пленниками, рассуждая вслух.
Филюшкин ничего не знает, он был выведен из игры уже давно. А вот вы троеон злобно покосился на Воронова. Вы трое могли и накосячить.
Что ты имеешь в виду? Воронов плюнул кровью под ноги капитану. Сидоров брезгливо поморщился, но не отступил ни на шаг.
А то, падла! он молниеносно подлетел к Сергею и схватил его за горло одной рукой. Данила изумился такой реакции, но еще больше он изумился тому, что у Сидорова оказались на удивление большие и сильные ладони. Такую шею, как у Воронова, не так-то просто было и двумя руками обхватить, Сидоров же умудрился врезаться своими пальцами прямо в кадык Сергею. Страшно стиснув зубы, он подтянул его синеющее лицо к своему и продолжил. А то, что про наш маленький спектакль узнал кто-то ещё. И, кроме вас, включить в игру третью сторону было некому.
Капитан ослабил хватку и неприязненно оттолкнул Сергея от себя. Тот сразу же закашлялся.
Мне стало известно, что какие-то люди были замечены в зоне нашей стрелки на станции. Подозрительные люди не вмешивались, но и не отставали. Пока мы распихивали вас по машинам, они пристально следили за нами. Благо, шефу хватило ума подстраховаться на этот случай и расставить своих людей по периметру, один из снайперов их и заметил. Ребята в штатском, но с наушничками. «Газелька» неприметная неподалеку, стало быть, группа организованная. И мне теперь жуть как интересно, против кого я играю?
Воронов заулыбался.
Совесть тебя гложет. Параноиком теперь станешь, Володя, каждого куста будешь бояться. Тебе же нас грохнуть придется, вот ты теперь и ссышь. Я же сразу понял, что ты нас не просто так сюда притащил.
Сидоров, полоснув холодным взглядом по лицам заложников, остановился посередине подвала.
Хочешь сказать, не знаешь ничего?
Нет, но раз ты говоришь, значит, есть повод. Ты ж профессионал. Только теперь, козлина, сам выпутывайся. Сам узнавай, кто на вас вышел, кто вас пасти начал. Подумай, мозгами пораскинь, если есть у тебя ещё, чем раскидывать.
А ты меня, сука, не учи. Я побольше некоторых хлебнул. Тебя когда поперли, я, думаешь, в малине был? Думаешь, меня за дружбу с тобой по головке погладили? Да если бы начальство, опять же, по твоей милости не сняли, не сносить мне головы тогда. А у меня, Сережа, семья была, дети Ты ушел, а мне после той истории крылышки-то пообрезали.
Так ты обиделся, что ли? перебил его Воронов. Зассал против системы переть и расстроился, что у меня вышло?
А ты представь себе, ДА! Да, Сережа, да! Ты ушел, дверкой хлопнул, а толку-то? Что, сестру вернул? Справедливости добился? А от меня жена ушла и детей забрала. Потому что жрать нечего было. Потому что неудачника во мне разглядела.
На этих словах Света чуть заметно вздрогнула и вся напряглась. Данила, плечом ощущая её тепло, почувствовал, как она задрожала.
Ничего ты не добился! продолжил Сидоров. Ты даже не представляешь, как подставил нас! Пол-отделения кормилось на тех харчах, да ты и сам с них получал каждый месяц. Ушел, сдал всех. Да ты всем воздух перекрыл, Воронов, ты понимаешь это? Меня понизили, и после той истории, пять лет трахали мозг проверками. Мне полтинник скоро, а я всё капитан.