Тысяча чертей и бутылка эля
Лошади нервничают,сказал один из парней.
Как бы внимание не привлекли
Цыц!!!прошипел Рим, заставив с силой свой рот закрыться. А ведь открываться ему было отчего: тысячи и тысячи машин, они закрывали все пространство невысоких холмов прерии; новенькие, блестящиераза в два больше старых моделей. Передвигались железные драконы достаточно быстро, но как-то неповоротливо. У людей Рима был шанс скрыться в подземных туннелях.
Они маршируют,догадался Рим,Твою мать, боже! Эти заразы маршируют?!!!
Новая программа
Ага, ребята не нравиться мне все это
Мне тоже. Рим?
Командуй!
В бункеры, живо!Рим понял не сразу, что от него требуется. Завороженный странным зрелищем, он забыл, что стоит выше другихи это было опасно.
Лошадей оставим в транспортере! Привяжем и закроем глаза! За ними вернемся позже, когда будет безопасно! Я думаю, им сейчас не до лошадокно все равно, берите на плечи и в руки самое не обходимое и спускайтесь вниз! Живо! Живо! У этих тварей новая программа, а кто знает, на что она еще способна!
Когда люди зажгли факелы и спустились в тоннели, Рим заговорил шепотом:
Все изучили карту, запомнили?
Да.
Да.
Да.
Двигаемся тихо, как можно быстрее, но не громко. Говорим шепотом, не орем, смотрим под ногитуннели опасная штука.
Ты, был в них Рим?
Нет, нам рассказывали по ту сторону фронта, еще в мертвом городе.
И как ландшафт?
Я слышал там, военные ходят по костям?!
Заткнись,зашипел Рим на парня, когда над их головами зазвенел потолок,Ты из ума выжил? Орать, когда над нами машины!? Придурок.
Пробирались сквозь мрачные железные и холодные, то низкие, то узкие, то широкие туннели, редко разговаривая друг с другом, даже, когда Рим отдавал приказы. Наконец, их путь подошел к развилке. Карта объясняла путано, и было решено, что на разведку пойдут двое. Рим и веснушчатый, худой парень пошли налево, а другие два направо. Сговорились, что если не будет тех или других через минут десять, то команда должна повернуть назад.
Рим пошел первым, за ним нехотя плелся парень. Тот вообще вел себя вяло, и Рим лишний раз удивился, какие странные эти жители леса. С одной стороны, ведут себя как варвары, готовые содрать шкуру заживос другой, как плебеи, которым все осточертело.
Они вышли в небольшую комнату с очень высоким потолкомэто был тупик. Раньше, комната предназначалась для хранения воды, а теперь ее шлюзы оказались заварены, трубы, по которым должны переправлять водупроржавели.
В углу квадратной что-то зашевелилось. Мужчины машинально схватились за орудие, но спутник Рима быстро убрал руку с бедра. На его лице появилась глупая улыбка:
Баба! Вот это удача, девка и живая!
Девушка была с засаленными спутанными волосами, бледным лицом; от одежды исходил неприятный запашоквидимо, она провела тут денек-другой. На ее правом рукаве красовался знак красного креста. Она жалась в угол при виде мужчин и тихо скулила, плакала.
Клево,продолжал парень,Живая, горячая девица! У меня несколько лет не было девицы! Слушай, Рим, отдай мне ее? Или еще, давай вместе, а? У нас время есть? Мы по быстренькому? А? Не-а, еще лучше я придумал! Мы не будем ее убивать после того, мы отдадим ее ребятам! Да, ее надолго хватит, а парни тоже голодные! Как тебе Рим? Или так
Рим не слушал парня, потому что в девушке он узнал подругу Крид Келлен; чтобы разглядеть ее лучше, он подошел к ней вплотную и приподнял подбородокэто была Кити. С синяками под глаза, с худым заострившимся лицом, в грязном, порванном платьено это была Кити.
Она тоже узнала его и таращила глаза, не в силах, что-либо сказать. У нее не осталось сил: уж слишком, за эти дни Кити исхудала да натерпелась всякого.
Постарайся не сильно орать,не громко сказал Рим Кити.
Он притянул ее к себе и зажал одной рукой рот, второй вытащил перочинный нож:
Иди сюда,скомандовал Рим парню.
Че это ты удумал?..хихикнул парень, но не успел закончить фразуострое лезвие вошло в его горло.
Вытащив из тела спутника нож, он вытер его об рукав мертвецаи присел на корточки к Кити, которая со всей силы зажимала руками рот, чтобы не заорать. Девушка не привыкла к тому, что на ее глазах убивают человека; поэтому, когда Рим приговорил спутника, она шлепнулась на железный пол.
Раздевайся,коротко ответил Рим и срезал ножом ее волосы, как можно короче.
Не буду,пропищала Кити,зачем, Рим?
Дура ты, Кити,не выдержал Рим,Я жизнь тебе спасаю! Раздевайся и надевай одежду малого, снимай кольца или сережки, если есть, и слушай меня внимательно. Ты беженец, который выжил чудом. Тебя нашел мой малый, и ты зарезал его, так как тебе нужна была нормальная одежка. Поняла? Тыпарень.
Зачем?еще раз спросила Кити.
Затем, что у меня сотни оголодавших парней, которые мечтают трахнуть тебя! А ты, Кити, женщина, которая пойдет по рукам, если не будет слушать меня!
О-о-о, я поняла, Рим,Кити быстро закивала,Только одного не могу взять в толкты, теперь капри?
Да, я теперь капри.сказал Рим, давая понять, что эта тема не обсуждается.
И зачем тебе помогать мне?
С тобой кое-кто хочет увидеться,сказал Рим.
А, ясно
Живей,он схватил парня-девушку за шиворот и поволок обратно, когда она переоделась.
Люди были уже все в сборе. Все, как один, мрачные: второй туннель тоже оказался тупиком.
Это кто,на Кити показывали пальцем.
Человек, не видишь,Рим тоже отвечал грубо,Малого больше нет.
Он, что ли?спросили из толпы.
Он,мрачно ответил Рим,сказал, что малому приглянулись его сапоги, а ему одежда малого.
Вот сучонок!
Придушить мало!
Давайте вздернем его на этой трубе?
Точно!
Верно!
Рты закрыли!гаркнул Рим: люди замолчали, Кити втянула голову в плечи и сутулилась,Приказы здесь отдаю я! Или я не заметил, как вы сделали вид, что не слышите менятам, возле корабля?! И к чему это привело?! Меня слушать нужно, а не носом воротить! Поняли!!? Я не слышупоняли!!?
Да
Да, Рим
Хорошо
Мальчишка будет жить до тех пор, пока мы не приедем к Плантатору! Человек на человекпомните! Мы не в убыткемалой или он, не важно: человек на человек! Пошли, возвращаемся!Рим дернул Кити за шиворот, но она не заплакала. Плакать ей было ни к чему, но девушка уяснила одно: что попалась она к варварам и Рим, похоже, ни чем не отличается от них.
Глава - 2
Никогда в жизни Крид Келлен не было так страшно, как сейчас. Даже, когда на поселение красного креста напал первый поток железных машин; даже, когда в городе поселился страх и хаос; даже, когда армия отступала на югКрид не было страшно, как сейчас.
Ужас сковал ее тело и мозг, и она, не в силах продолжать путь, стояла посередине прерии, окруженная по уши вооруженными людьми. Все они были мужчины, все они жаждали ее и ее спутницу.
Как же мы вернемся к кораблю?Пропищала смазливая девчушка.
Не знаю,шепотом ответила Крид.Дай мне оружие, только незаметно.
Девушка подала и Крид спрятала его за длинную юбку.
А раненые?
Забудь о них,ответила она,Если капри узнают про корабль, то это ничем хорошим не закончится
Вот это улов,сказал беззубый мужик,Парни кто первый?
Это не понравиться старшему,произнес другойхудой низенький парень.
Ну, и черт с ним!
Да, девки наши!
Нет, нужно отвести их в лагерь,сказал худой парнишка.
Ага, щас!
Да, ребята кто первый?смазливую девчушку потянули за руки и стали срывать с нее одежду.
Крид тоже попытались схватить, но она была другого мненияприставив оружие к лицу одного из парней, она нажала на курок:
Тысяча мустангов и один идиот! Никогда!фальцетом вскричала Крид, припоминая любимую фразу Виктора.
Оружие ходило ходуном в дрожащих руках, но она крепко держала его.
Нас много, а пуль всего десять!
Да! Что будет, если они кончаться?! А милашка?!
Яледи, и оналеди!сказала Крид,А выстадо!
Линкольн приставила оружие к виску спутницы и впервые в жизни сделала самый отчаянный поступок, она нажала на курок и застрелила человека, который был ни в чем не повинен. Потом она приставила дуло к своей голове:
Черта с два, я отдамся вам! Лучше смерть!
Одумайтесь!опять заголосил худой парень,Лучше отвести ее к Плантатору, или если он узнаетто, о-о, берегитесь! А если узнает и главный, то все равно узнает и Плантатор: тогда вас вздернутвсех! Потому что вы загубили женщину!
Мальчишка прав!рявкнул кто-то.
Не стоит, ребята, из-за юбки!..
Мужчина дороже!
Да!
Да!
Верно!
У Крид вырвали оружие, связали руки и перебросили через мустанга. Она даже сказать «а» не успела, а парень, который говорил в ее защиту, шел рядом. Он напевал какую-то песенку, но эта старая песенка показалась Крид знакомой. Сам парень выглядел немного странно: уже не юноша, но еще не пользовался бритвой для бритья, короткие рыжие волосы, мешковатая одежа, шляпа, закрывавшая почти все лицо.
Спасибо, тебе,сказала Крид,Ты убедил их.
Парень не ответил.
Мое имя Крид Келлен Линкольн.
Он снова не ответил.
Ты не знаешь правил хорошего тона?
Нет,наконец заговорил он,Знаю.
Так знаешь или нет, молодой человек? Если знаешь, то это не уважение к леди
Я знаю миледи,отозвался юноша,Говорите меньше при толпе,он снизил голос и приподнял шляпу, Крид едва не вскликнула, рядом с ней шла Кити, ее милая славная простушка Кити.
Как? Скажи мне?
Рим,коротко ответила Кити и широко улыбнулась,И еще кое-кто.
Кто?не унималась Крид.
Не скажу
Ки
Кит, позвольте представиться,Кити приподняла шляпу.
Хм, Рим придумал?Линкольн недовольно надула губки, так как Кити не ответила, да и вовсе отвернулась от нее.
Почему Рим всегда на шаг впереди ее? Неужели Кити после всего, что он сделал, любит его? Судя по тому, как она улыбаетсяда. Крид принялась кусать губы до крови, сама уже не желая продолжать разговор. К тому же их путешествие оказалось не долгим: прерия сменилась саванной, а саванна густыми лесами, хотя они ехали всего пару дней.
Леса были настоящиегустые, зеленые, пахли деревом и листвой. Тут воздух, и тот, был другимживым, настоящим, влажным. Здесь недавно шел дождь, и он оставил после себя радугу. Радуга, не нарисованную на картинках, а настоящую: красную, зеленую, желтую, оранжевую, синюю, фиолетовуюрадугу.
Крид невольно втянула в себя свежий воздух и поразилась, как же повезло варварам жить в такой красоте.
Городесли это можно было назвать городомуходил глубоко под землю. Его туннели растянулись лабиринтами; а на поверхности находилось что-то вроде заброшенного коллизияно кровь на арене, что не успела высохнуть, говорила, что он вовсе не был заброшен. Наоборот, на нем велись бои, которые приводили к смерти участников. Кто умирал на арене, Крид не хотела догадываться. Мысль, что она может стать участницей кровавого шоу, приводила ее в ужас.
Девушку оставили в одной железной камере, судя по всему, местной тюрьме. Здесь пахло сыростью, крысами и было холодно. Крыс Крид не переносила. Забравшись, как можно выше от грызунов, на что-то вроде железного стола, она прижалась к стенке и задремала.
***
Железный город пал.
Они не оставили на нем «камня на камне», они уничтожили все, подобно саранче налетевшей на злаки. Сожрали, выгрызли, сожгли, вырвали с корнемсмешали, наконец, его с землей. Армия сражалась до последнего на стенах железного города, но продержалась всего два дня. Двое суток, которые превратились в вечность для людей. Двое суток, где земля и небо смешались в одну кучу из вони разлагающихся тел, раскаленного железа и стонов раненых. Помощи ждать было неоткуда: даже восточный фронт, который подошел вовремя не помог. Слишком много машин: у всех у них новая программа и, еще более прочный сплав металла. Армия была обречена. Южный фронт тоже, потому что железные драконы двигались вперед, готовые снова и снова убивать, сжигать, уничтожатьмозоль человечества на железной пятке машин.
Тяжелые тучи уже нависли над стороной юга. Слышались разрывающиеся снаряды, раскаты молний, шум падающих корабли. Весь этот кошмар доходил до павшего железного города, и раненые, и те не многие, кто выжил, поднимали головы к верху и вслушивались в жуткий шум, зная, что южный фронт вот-вот падет. Больше некому будет защищать их семьи, друзей, близкихвесь вопрос во времени: как долго продержаться южане? Наверно, на несколько дней дольше, чем пограничный фронт.
Потом пришла тишина, еще более ужасная, чем все то, что творилось на юге. Тишина, которая порождала больше вопросов, чем ответов. Тишинано лучше бы эхо боя. По крайней мере, люди знали, что фронт ведет открытый борьбу; а тишина означало одночеловечество завершило свой длинный век. Безмолвие длилась день, два, три, четыре: и люди больше не поднимали головы к небу. Они больше не вслушивались и не задавали вопросоввсе потому что надежда умерла. Люди не хотели, не желали, боялись оставаться на поверхности и, как сточные крысы, ушли в подземелья железного города.
На четвертый день пришел дождь: редкое явление в пустыне. Он бил по обломкам железа, превращал раздолбаный асфальт в грязь, смывал кровь и прибивал зловонный запах к земле. Небо потемнело, тучи касались земли, и было сложно разобрать, где начинается павшая земля, а где разгневанное небо. Небо смешало город с грязью, оно превратило в его кусок грязи и ржавчины
Из подземелья провалившихся тротуаров показалась окровавленная рука. Она пошарила по раскисшей рыжей почве и, найдя опору, напрягла уставшие мышцы. Потом на поверхность выбралась вторая рука, чтобы помочь первой, показалась грязная голова человека, туловище, наконец, ноги. Человек с ног до головы был в грязи и собственной крови, но все же выбрался на свободу. Но даже стоя на коленях, пошатывался в разные стороны.
Человек выбрался на поверхность, желая жить, выживать и не сдаваться в этом аду. Он поднял к небу разбитую голову и заорал диким нечеловеческим криком. Криком душикриком отчаянья, но даже в этом отчаянье и беспомощности он хотел сражаться. Он хотел жить. Жить хотел Виктор Линкольн.