Я вздохнул и опять не ощутил движения воздуха внутри себя. Разве так бывает?
Вдруг необъяснимая сила заставила меня сесть, забивая шляпку гвоздя недодуманных мыслей в глубину киселя и от встряски вытаскивая на поверхность новые вопросы. Потолок незнакомый? Пф! Тут всё незнакомое и знакомое одновременно, как будто так бывает.
Комната без окна. Я в коммуналке, что ли? Скудная мебель: кровать, на которой я, собственно, и очнулся; стол с признаками беспорядка (всё, что получилось увидеть с кровати), кресло, старый телевизор с dvd-плеером на тумбочке возле шкафа, забитого кассетами образца девяностых, с аналогичным советским шармом и выцветшим от времени рисунком; стены серые в неразличимый геометрический рисунок Нет, это не моя комната, я знал точно. И не комната брата или знакомо
Тело снова выкинуло фортельподнялось и неконтролируемое пройтись по комнате к двери, откуда так настойчиво доносился звук воды. Я пришёл на кухню и мысленно поморщился от изгаженного дизайна неизвестного Плюшкина, натащившего всякой мелочи, которой в сумме хватило бы на целую семью. Гора посуды в замызганной раковине. На эту пирамиду из тарелок и бокалов прыгали монотонные ржавые капли.
Я думал, а тело само подошло, и руки решительно закрутили вентиль. Вода перестала капать, стало так тихо, что слух моментально уловил слабый щелчок. Машинально развернулся, и меня вынесло вон из кухни в уже знакомую комнату с кроватью. Толкнул вторую дверь, и она сразу выпустила меня на яркое пятно. Улица!
Как странно: вот дом с серым потолком, вот дверьи сразу стоят люди, мирно разговаривают. Девушка с ярко-красными длинными волосами и в коротком жёлтом топе, с ней парень неприметной наружности. Мозг, продолжающий пребывать в некоем анабиозе, отметил дежавю и подкинул картинку:
Мама, мама! Смотри, какие маленькие домики! в стекло перемещающейся кабинки тыкает детский пальчик. За стеклом внизу плывёт зелёный пейзаж, оставляя неподвижным голубую полоску неба над собой.
Сейчас тоже как будто бы в кабинке: сидишь такой себе внутри и наблюдаешь за перемещением своего тельца в этой бесконечной вселенной, полной сюрпризов. Возможно, мы смешали бадягу с ещё более крутой бадягой. Не наркоту же пробовали Хотя это многое бы объяснило.
Привет! внезапно говорит хриплый голос. И Он понимает, что это Его голос. Незнакомый. Опять?
О, Макс, привет! Как дела? Вышел прогуляться? красноволосая симпатичная незнакомка улыбается, подперев бок одной рукой.
Я
А что говорить-то?
ХЛОП! Темнота
Степан. Тот же день
Он так и не услышал бы звонка, если бы не жена, спавшая более чутко. Потрясла за плечо:
Стёп, Волошин звонит.
Звонок посреди ночи означал одно: что-то случилось. Вдвойне обиднее, потому что случилось после смены: вернулся домой четыре часа назад, успел поужинать и свалился в сон. Находясь где-то на стадии возвращения из кошмара, взял телефон у жены, встревоженно ожидавшей объявления новости.
Слушаю, хрипло сказал Степан, нажимая кнопку подтверждения вызова и переворачиваясь на спину.
Утро добрым не бывает, мрачно пошутил коллега. У нас опять комбо. Адрес выслал. Ждём. Не торопись, а поторапливайся.
Понял-принял, Степан отбросил замолчавший телефон на одеяло и тихо выругался, помянув «сраного шоумена».
Жена привычно, без просьбы со стороны Степана, соскочила:
Я тебе кофе сделаю.
Золото, а не жена! В другой раз Степан, может быть, не выпустил бы её из кровати, но последние два месяца подкосили всю романтику. Теперь, каждый раз, когда ему звонили поздно или посреди ночи, Светка вздрагивала и бросалась «приносить патроны»: готовить ланчбоксы с едой на случай, если придётся задержаться на работе. А Степан, находящийся в моральном ступоре после первого «комбо» на Болотной, принимал помощь супруги с благодарностью. И в этот раз подошёл сонный, ткнулся губами в оголённое женское плечо и поплёлся в ванную, принимать бодрящий душ.
Выполнив миссию по приготовлению кофе, Светлана не вернулась в спальню, а наоборот, накинула халат, собираясь бодрствовать до момента, пока Степан не уйдёт.
Иди спи, тебе завтра работать, он благодарно принял бокал.
Пойду Ну что там? Опять? Ваше это как его «комба»?
Степан кивнул. С легкой руки какого-то гомофоба, ядовито написавшего комментарий к новости о террористическом акте, случившемся во время гей-парада, словечко разлетелось моментально. Аналитический отдел, в котором служил Степан, занимался в том числе и отслеживанием занимательных реакций в соцсетях. Так «комбо» и прижилось в отделе, майор Степан Матвеев не запрещал коллегам шутить, несмотря на то, что каждый раз слово болезненно проводило своим лезвием по сердцу, напоминая об утрате.
Он ещё тешил себя мыслью, что всё можно изменить, вернуть брата, но обида на Старика, генерала Федосова, запретившего пока даже думать об этом, обида не просто зарастала временемдавала плоды в виде понимания, что менять прошлое до бесконечности нельзя.
Почему нельзя всё вернуть? Потому что мой брат не президент, не лауреат Нобелевской премии? А? Я хочу знать, мать вашу, почему?! орал Степан в кабинете Старика, как раненый лось.
А Старик, хоть и побледнел, но истерику выдержал, налил воды в стакан, протянул горюющему майору, через секунду спокойно обозрел периметр кабинета, усеянного разлетевшимся стеклом, и уселся на своё место.
Кого ты подставишь под удар? Жену свою? Себя? Или жену Егора? Или кого-то из наших? Ты не знаешь всего алгоритма, Степан!.. Сядь, я тебе сказал!
Технология изменения прошлого, и в этом нельзя было не согласиться с начальством, пока работала криво, выводя из строя тех, кто пытался помочь. Мозг того, кто менял прошлое, не выдерживал вмешательства. Жену Егора вон вообще откачивали и, к сожалению, слишком поздно узнали, в чём дело. А тут получается, Егор сам подставился: оказался на месте взрыва.
«Сраная Кассандра!»рыдал, не стесняясь своих слёз, Степан. Признали все, но уже посмертно, что Егор был самым сильным из отдела парапсихологов: единственный, кто предвидел теракт, предупредил, но ему никто, кроме коллеги по проекту, смешливого Данилы Викарчука, не поверил. И тогда брат решил самостоятельно устранить террориста, а Данила пошёл за ним
Теперь, когда прогремел уже третий взрыв, сожалеть о своём неверии было позднонужно было найти во что бы то ни стало организатора, а в том, что он был, Степан не сомневался.
А где, Стёп, скажи! настойчиво попросила жена. Разумеется, спрашивает не из праздного любопытства, чтобы тотчас же броситься строчить пост на фейсбуке или своим знакомым. Только потому, что боялась: прогремит там, где окажутся близкие ей люди.
Степан полез в телефон, прочитал смску:
Опять гей-клуб, сгорел дотла, наверное, искать нечего, и выругался, не жалея этажей для эпитета ситуации, ***** конь, завтра опять начнутся вопли, чья кобыла ожеребилась
В прошлый раз даже «Алькаида» подключилась к флешмобу «Это был я». И, самое смешное, самих лгбтэшников не напугали подобные заявления: как клубы работали, так и продолжают. «Мы вас не боимся!»писали в ответ на злобные комментарии в сети. И даже пообещали провести акцию протеста против гомофобии. Грабли им в помощь.
О, господи, скорбно сказала Светлана, готовая заплакать, и в самом деле, это ужасно!
Степан кивнул, соглашаясь. Залпом допил напиток и пошёл одеваться. Какая-то мысль, ещё пока нечёткая, родилась после ничего не значащих слов жены, но додумывать было некогда. Тем более, что опять зазвонил телефон. На экране высветилось всё то же: «Волоха».
Генка Волошин был, пожалуй, единственным в отделе мужиком, кто без ёрничества принял сотрудничество с «неполноценным» аналитическим отделом, созданным на коленке буквально месяц назад из семи оставшихся специалистов. «Какой-какой отдел у вас был? Беленький? Как водочка?»будто не расслышал, с серьёзной миной спросил местный шут Балакиревкапитан Лёха Гусев, подразумевая бывшую лёгкую жизнь Степана, бывшую высокую зарплату и бывшие частые командировки за границу.
Степан спокойно относился к шуточкам в свой адрес, понимая, что в убойном без них не прожить, но сам в ответ шутить не умел, поэтому предпочитал даже не пытаться, чтобы не заслужить нервное прозвище, как случилось с Валентином Голубевым. Тот решил завоёвывать уважение, вернее, почтительный страх, делом: загипнотизировал первого попавшегося шутника, старшего лейтенанта Рябова, заставил его раздеться до трусов и отнести отчёт начальству в таком виде. И ведь донёс бы! Если бы Рябов не встретил Степана, выходящего из кабинета подполковника Ушакова.