Двадцать пять. Я еще молод и полон сил
Кажется, это последняя капля.
Снял штаны и повернулся спиной, живо!
Олеся рявкнула так, что на звон люстры и реверб в стенах в комнату влетели все соседи по этажу. Как раз вовремя, чтобы увидеть стоящего лицом к двери Шикари уже со спущенными штанами. И только Анатоль остался невозмутимым. Немец, что и говорить. Им после Гитлера, наверно, ни одна Олеся не страшна.
Ледяная металлическая пластина впилась в копчик. Шикари сдавленно охнул, чувствуя, как армия мурашек промаршировала по спине вверх. Ляпнул вчера на свою голову «пульт под попу»
А это обязательно? выдавил он из себя, но ответом было деятельное молчание.
Датчики а другого объяснения Шикари, далекий от извращений передовой симбиотической науки, придумать не мог, цеплялись к его многострадальному позвоночнику один за другим, опасно приближаясь к шее. Рядом появился Анатоль, и скульптурная композиция под названием «Шикари и какая-то металлическая дрянь» под его чуткими руками медленно дала задний ход и каким-то одним неуловимым движением оказалась в кресле. Мир перевернулся. Все, что теперь видел Шикари, это белый потолок лаборатории да облако каштановых Олесиных кудрей.
Ты не дала мне информированного согласия, он сделал последнюю попытку спастись.
А если б я тебе все заранее показала ты бы согласился? улыбка маньяка весенним лучиком согрела Шикари, тут же сменившись адским льдом на шее.
Он взвыл как раненный зверь, пытаясь вырваться из захвата, но тщетно.
Тише, тише голос Олеси вдруг смягчился. Ишь ты, волчонок. Потерпи немного.
Последним аккордом на голову опустился шлем дополненной реальности. И наступила темнота.
Машина странная помесь гоночного флаера и геймерского истребителя категорически отказывалась слушаться. Ее мотало из стороны в сторону, словно невидимая глазу двойная сплошная в стратосфере прельщала больше, чем конкретика поворота. А когда на мушку попадала хоть одна цель, машина и вовсе замирала на месте, отчаянно не желая принимать решение. Взмокшая спина противно прилипала к коже кресла, отвлекая от безнадежного боя. И картинка, боги Сети, картинка Чуть ли не пиксельная, раздробленная на сотни фрагментов, как будто визуализатор-стажер просто накачал картинок из сети и налепил на лобовое стекло.
Наконец компьютеру надоело ждать внятных действий пилота, и он решил проблему сам, просто отправив на таран одну из целей. Шикари вылетел в реальность под грохот взрыва и оранжевые клубы пламени а-ля китайские миниатюры. Уж что-что, а это программист прорисовал на «отлично». Удавиться, что ли, хотел сильно
И это еще нулевой процент реалистичности, друг мой, хмыкнула Олеся, то ли подслушав мысли вымотанного парня, то ли подытоживая свои, и вдруг с размаху грохнула кулаком по креслу в опасной близости от головы Шикари. Раздери вас всех на макароны, какого ж лешего мне так не везет с выборкой! То летчики, которые в симбиотике ни бум-бум, то горе программисты-оптики, которые летать не умеют И нечего так сопеть, я утром справки навела. Шикари Такахаси, кодер с отличным дипломом и лаборант-оптик. Диплом родители купили вместе с флаером на день рождения?
Взрывался Шикари, лаборант-оптик, быстро. До безумия быстро. Даже отец с его хваленой хакерской реакцией не успевал за ним. А сейчас точка кипения была пройдена, и оставалось лишь выбрать фразу из списка: «да я бы лучше вашего программиста это все написал», разнокалиберный мат по поводу диплома и флаера, ну и наконец
Я летаю вживую, а не в детской песочнице!
А плохому танцору все мешает, Шикари. Вылезай.
Пауза.
Я освобождаю тебя от счастья снимать штаны в моем присутствии. Можешь больше не приходить.
Пальцы японца впились в подлокотники. Ты очень хорошо знаешь меня, Олеся, и я не знаю откуда. Ибо есть только два способа добиться от меня чего угодно взять на слабо или
Нет.
Кто засадил в меня эту дурацкую мысль, что сдаться и уйти проще, чем биться до конца? Ведь вранье же чистой воды. Переломить себя и показать спину в разы сложней.
Запускай эмуляцию.
Тишина.
Я. Сказал. Запусти. Эмуляцию.
Ты не сможешь, усталый голос Олеси звучал на краю сознания шорохом опавших лепестков цветущей сакуры.
А темнота под веками снова взорвалась золотым и фиолетовым, вошли друг в друга два темных клина и рассыпались на искры. И на этот раз никто не мешал. Машина рывками уходила в стремительное пике, обгоняя реакции компьютера на добрых полсекунды. Но самое странное происходило не в этой игре. Оно было внутри. Шикари чувствовал себя старше на пару жизней, откуда-то взялась уверенность в собственных силах и решениях, в нем, за которого в жизни решалось все или почти все что и когда он будет делать, какие предметы сдаст экстерном, дабы поддержать династическое стремление к программному коду, сколько раз в месяц будет видеться с Флином Тоненькая иголочка вошла под сердце, резко сбрасывая пульс с зашкаливающих ста тридцати сразу до пятидесяти.
Игра превратилась в замедленную киносъемку. Замедленную для Шикари, ибо он вдруг разогнал машину до таких скоростей, что оставалось просто сделать один оборот вокруг своей оси, отпустить виртуальный штурвал и до белых костяшек вжать на рукояти кнопку турбо-выстрела. Минус три цели. Минус еще пять. Последняя.
За тебя, Флин. Просто так.
Над головой бушевала Олеся, но на этот раз, кажется, от восторга. С Шикари рывком сдернули шлем. Ослепленный дневным светом, парень слабо застонал и попытался закрыться локтем, но руки не слушались. А его уже куда-то волокли, буквально отлепив от кресла, и наверно при этом что-то сломали, но голос Олеси не оставлял даже мгновения на анализ ситуации:
К сканеру его, Анатоль, быстрее Ну же!
Пальцы Шикари с силой придавили к стеклу. И следом на подсвеченную оранжевым поверхность упала капля крови. Нос и горло было забито металлом. И только слух мог еще отрабатывать свою функцию на полную.
Короткая вспышка. Шорох бумаги. И удивленный присвист.
Ни хрена себе Поэтому все датчики и поменяли настройки разом. Что это значит, фрау Олеся?
Кто бы знал. Но у паренька явно двойная аура Ты только посмотри на это свечение.
Почему же вы не увидели этого вчера?
Не знаю. Как бы то ни было, Шикари Такахаси, вы единственный из группы поразили все десять целей и явно нашли контакт с нашей разработкой.
Лоб защекотали волосы. Чужое дыхание опалило висок.
Я беру свои слова обратно. Ты классно летаешь. Не будешь на меня сердиться, Ши?
Но все, на что хватило Шикари, был слабый взмах рукой. Запястье чуть согнулось, пальцы перебрали воздушные струны и снова бессильно упали. Отпущение грехов, мол, все мы одинаковые, чего там.
Кто ты и что ты?
Признайся себе, Шикари Такахаси. Сейчас летал не Ты. Не обычный Ты-который-ты. И это уже твоя Точка Росы ты и Шикари, непутевый сын, ты и волк, способный разорвать весь мир за дорогих сердцу людей, ты и кто?
Кто ты и что ты.
***
Так и прошла неделя. Мир, исполняя желание подсознания, решил взять Шикари на износ, предоставляя с десяток вариантов «выложиться до конца» и забыть про Флина. С утра пораньше и до обеда, про который парень благополучно забывал, была основная работа. Смешно. Сверхточные оптики сами линзы вручную полируют. Маску на рот и нос, очки на глаза и войлочный круг в руки. Дремучее начало века, ей-богу, но зато клиники и фитнес-залы без надобности.
А потом полеты у Олеси. Забираясь в кресло, Шикари мужественно шутил «я на тебе, как на войне», но сбивать все десять целей оказалось катастрофически трудно. И если в среду еще раз прошел цирковой номер «Олеся и ее дурное чувство юмора» она снова сумела взять его на слабо, и со второй попытки Шикари выполнил задание, то в четверг произошел форс-мажор. Тактика вбивания чувства собственного достоинства под плинтус не сработала. «Тот-который-внутри» не выходил из себя, а лишь устало пожимал плечами. Первая попытка, вторая, третья Шикари отказывался вставать и уходить. Наивная фрау Олеся. Она наверняка думала, что я такой упрямый из принципа, а я просто не мог найти в себе силы даже сжать кулак. Из носа уже даже не хлестало, кровь корочкой подсыхала на искусанных губах. «Слышишь ты, внутри? Мне похрен кто ты такой, но ты летаешь отменно, разговаривал сам с собой Шикари, и ты будешь летать тогда, когда я этого захочу!». Но геройство в мыслях вылилось в слабое вербальное: