Если «Улей-7» делает ставки, пользуясь инсайдерской информацией, значит вы лучше других должны понимать, что Игорная комиссияпоследнее, о чем вам следует беспокоиться.
И что именно значат эти слова? В мою тюрьму заявится толпа виго «Черного солнца», чтобы установить тут свои порядки? Она издала хриплый смешок. При всем уважении, хотела бы я посмотреть, как они попытаются это сделать.
Вовсе не обязательно «Черное солнце».
Кто же тогда?
Хлорус неловко бросил взгляд вправо, куда-то за пределы видимого ей изображения.
Я сказал достаточно. До свидания, Садики.
Подождите секунду
Но лицо ее собеседника уже растаяло. Хлорус разорвал связь. Со вздохом откинувшись в кресле, Садики потянулась за своим кофе и обнаружила, что тот уже остыл.
Прелестно. Она окинула взглядом кабинет в поисках дроида. 3D, подогрей кофе и выясни, кого там еще мне сегодня придется успокаивать.
Подозреваю, что меня, раздался голос с порога.
Садики подняла взгляд: в дверях ее кабинета неожиданно материализовался высокий, тощий муун. Смирившись с ощущением некоторого беспокойства, она заметила, что он одет, как принято у поверенных, в зеленый китель с круглым воротником, облегающие брюки и ботинки. Эта форма сообщила ей все о том, кто он такой и, по всей вероятности, зачем прибыл сюда.
С прохладной улыбкой она поднялась из-за стола:
Простите, мы с вами знакомы?
Весто Слифер, представился муун. Межгалактический Банковский клан. Мы с вами общались по головидео, но я никогда прежде не имел удовольствия видеть вас лично.
Приветствую вас. Она позволила улыбке чуть-чуть растянуть уголки рта. Мы всегда рады неожиданным гостям из МБК.
В самом деле? Улыбка Слифера в точности копировала ее собственную. Выражение вашего лица утверждает обратное.
О, не принимайте это на свой счет. Просто выдалось тяжелое утро. Садики взглянула на 3D, затем опять перевела взгляд на Слифера: У меня назначена встреча с вами?
Я пытался сказать вам начал было дроид, но Слифер лишь улыбнулся.
Моя дорогая, сказал муун невероятно любезным тоном. У меня назначена с вами встреча.
3Горячий цех
По тюремной столовой Мол шел, словно хищник, выпущенный из клетки: он легко проходил сквозь толпу, раздвигая ее одним лишь взглядом. Некоторые заключенные невольно делали шаг назад, позволяя ему пройти, другие просто застывали на месте. Головы поворачивались ему вслед. Непрерывный гул голосов падал до шепота, а шепот стихал, превращаясь в настороженное, оценивающее молчание, когда забрак проходил мимо.
Он подошел к крайнему столу и сел.
По другую сторону стола о чем-то спорили двое заключенныхбледный, заросший четырехдневной щетиной человечек испуганного вида и готал, у которого, как оказалось, не хватало одного глаза. Они сразу умолкли, подхватили свои подносы и поспешно ретировались.
Мол сидел неподвижно и наблюдал за происходящим вокруг, при этом не показывая, что делает это. Его периферийное зрение еще не полностью восстановилось после ночного поединка, но он замечал достаточно, чтобы понять: в данный момент он стал объектом всеобщего внимания. Казалось, даже охранники, дежурившие на мостках над залом столовой, перешли в состояние повышенной боевой готовности: одну руку положили на бластер, а другуюна маленький плоский пульт, который носили на поясе. Мол безошибочно различал исходящий и от заключенных, и от охраны особый запахсмесь страха, отчаяния и мучительно однообразной паранойи, возникавший, когда живых существ помещали в замкнутое пространство на неопределенное время.
У ситха все это вызывало отвращение.
Тем не менеепо крайней мере, на данный моментздесь был его дом.
Он ступил на палубу этой космической клоаки менее двадцати четырех стандартных часов назад, но этого времени хватило, чтобы понять все, что нужно, относительно данного места. Все остальное время надо будет просто перетерпетьвыполнить задачу и не раскрыть, кто он такой на самом деле.
И то и другое не составит для него особого труда.
И то и другое просто вытекает из характера поставленной перед ним задачи, соответственно, и то и другое безусловно должно быть сделано.
Он попал в «Улей-7» на борту единственного прибывшего в тот день транспортабезымянной тюремной баржи с выломанными переборками, провонявшей органикой и немытыми телами. В грузовом трюме находилось еще тридцать семь арестантов, чье присутствие Мол едва замечалпосле того, как оценил их потенциал и понял, что ни один из них не стоит того, чтобы потратить на него хоть мгновение своего времени. Кучка дурнопахнущих, завшивленных представителей примерно десятка различных рас: одни, явно невменяемые, о чем-то разговаривали сами с собой, другие тупо пялились в единственный имевшийся в трюме иллюминатор, как будто нечто в бездонной черной пустоте могло дать им перспективу в их бессмысленной, вот-вот готовой оборваться жизни.
На протяжении всего перелета Мол неподвижно сидел поодаль от своих спутников по этапу. Некоторым из них, по-видимому, не терпелось устроить бучу. По мере их путешествия скука превращалась в беспокойство, косые взгляды и мелкие обиды перерастали в акты насилия, казалось бы ничем не спровоцированные, и завязывались драки. Спустя несколько часов после вылета какой-то чрезвычайно мускулистый субъект с выпученными крабьими глазками на стебельках вскочил и бросился на родианца, которому каким-то образом удалось пронести на баржу плоский хлыст, который он заточил и, видимо, собирался использовать в качестве импровизированного виброклинка. Борьба длилась недолго. Когда обладатель заточки случайно задел Мола, тот поднял взгляд лишь для того, чтобы вскинуть локоть, раздробивший родианцу крестец. Имевшиеся на борту охранники даже бровью не повели, когда полупарализованный зеленокожий экзот с воем рухнул на бок. Так он и лежал, поскуливая, всю дорогу до космической тюрьмы, с умоляющим видом тараща слезящиеся глаза.
Это был единственный раз, когда Мол пошевелился.
Когда они наконец пристыковались к станции, в ангаре их встретила шеренга офицеров службы исполнения наказаний; те электропиками и шокерами загнали их внутрь через биометрические сканеры. Новоприбывшие неуклюже продвигались вперед и, моргая, разглядывали незнакомую обстановку. В тот момент Мол одновременно увидел больше охранников, чем где-либо еще на борту космической станции. Он неподвижно стоял в конце шеренги, пока нервный молодой офицер, на идентификационном бейдже которого значилось «Смайт», проверял его сканером в поисках инфекций или припрятанного оружия. Было отчетливо видно, что руки человека дрожали, когда он водил похожим на палочку сканером рядом с лицом ситха.
Знаешь, зачем ты здесь, слизняк? спросил Смайт, стараясь скрыть дрожь в голосе этой жалкой потугой на браваду.
Мол ничего не ответил.
Двадцать два стандартных часа в сутки вы имеете право свободно перемещаться по холлу и столовой, сообщил ему Смайт. Дважды в день звучит трубный глас, и надо вернуться в камеру на контроль. Охранник сглотнул, дернув кадыком вверх-вниз. Любая попытка побега ведет к немедленному уничтожению. Отсутствие в камере во время проверки приравнивается к попытке побега и ведет к немедленному уничтожению. Вопросы есть?
Мол без выражения смотрел на надзирателя, ожидая, пока тот закончит свои дела и отойдет от него. Когда молодой офицер наконец-то двинулся дальше, ситх услышал, что тот все-таки осмелился напоследок огрызнуться:
Ты тут сдохнешь, слизняк. Тут все подыхают.
На очереди стоял медотсек: час был убит на дезинфекцию, исследования при помощи токсикологических экранов, нейродатчиков и электроэнцефалографов, которыми ведали равнодушные дроиды. После долгого ультразвукового сканирования дроид-хирург GH-7 произвел внутри себя какие-то настройки и вонзил в грудь Мола длинный шприц, но сразу вытащил, чтобы снова ввести иглу под немного другим углом. Потом финальное сканирование подтвердило то, что сделал с ним дроид, и надзиратель, поджидавший в дальнем конце отсека, махнул рукой, приказав двигать на выход.