Разумеется, пластиковый водопровод лопнул, ледяная вода начала хлестать потоками, а Дэйв при падении вывихнул ногу и даже не смог убежать. Когда в туалет ворвались студенты, то над Дэйвом, лежащим в ледяной луже на кафельном полу, с галстуком-петлей на шее, ржали так, что он разрыдался.
А потом всё вдруг прекратилось.
Сперва, конечно, было непонятнопочему? Почему над ним больше не издеваются? Вообще не трогают! Даже преподаватели стали снисходительнеескрывали пренебрежение. А для однокашников студент Парсон будто вовсе перестал существовать. Лишь спустя месяц Дэйв догадался. Мистер Ховерс.
Нейту, видимо, доложили о жалкой попытке самоубийства. И он пресек издевательства над своей собственностью. Не хотел терять ценного раба. Странно такое говорить, но Дэйв был за это благодарен. Действительно благодарен. Хоть кому-то оказалось не всё равно, что с ним происходит.
Оставшиеся два года он доучился почти спокойно. Тянул из себя жилы, боялся не оправдать надежды покровителя, боялся, что тот снимет с него свою защиту и всё опять станет, как прежде Но этого не произошло. Дэйв старался! Очень старался и смогсдал-таки все экзамены на высший балл. После чего второй раз в жизни свалился без сознания от нервного истощения. Прямо в экзаменационной аудитории.
Диплом ему привезли в больницу. Оплатил лечение, конечно же, Нейт Ховерс. И он же прислал курьера с очередным пластиковым пакетом, в котором лежали недорогой костюм, пара рубашек, галстук и ботинки. На первое время. Чтобы было в чем ходить на работу. О Дэйве снова заботились.
Он сидел в больничном туалете и плакал, уткнувшись носом в синтетическую ткань, которая еще пахла магазином: у него теперь есть своя одежда, а не эта интернатская форма! Он почти человек. Почти. Костюм оказался великоват, ботинки маловаты. Но надо было потерпеть всего месяцдо первой зарплаты.
Дэйва взяли работать помощником юриста в один из филиалов юридической конторы «Ховерс и партнеры». На самую низшую должность. Сотни мегабайт инструкций, решений, постановлений и актов. А в дополнениеанонимные издевки и пренебрежение коллег: смешки, сигаретные бычки в ящике стола, мерзкая харкотина в кофе
Они смеялись, твари! Он же не смел поднять глаз, потому что они были людьми Нейта, а Дэйв очень хорошо усвоил, что интересам Нейта нельзя противостоять. Он по-прежнему видел в кошмарах отблески электропечи и слышал вопли сгорающего заживо человека.
Не раз по вечерам, сидя в своей крохотной съемной квартире, Дэйв задумчиво рассматривал лезвие кухонного ножа. Иногда ему казалось, что вот-вот почти хватит духу Нет. Не хватило.
У его коллег было всё: молодость, положение, поддержка семей, дерзость, самоуверенность, друзья, женщины. А он, Дэйв, оставался убогим лузером, на которого смотрели, как на мусор. Это был какой-то медленно сужающийся круг
Выход отыскался неожиданно.
В тот вечер начальник навалил на безотказного сотрудника работы вдвое больше обычного. Просто спихнул на него свои дела, чтобы особо не напрягаться. И Дейв, тихо зверея от бессильного бешенства, всё перебирал и перебирал запутанную документацию по одному из разделов. Время уже перевалило за десять вечера, офисное здание опустело. И только над столом младшего юриста Парсона горела лампа.
Когда в кабинет вошла работница клининговой компании со своей тележкой. Дэйв ее даже не заметил, настолько был погружен в документацию. И не замечал до тех пор, пока девчонка нечаянно не задела его стул мопом, надраивая пол. Вот тогда Дейв первый раз в жизни потерял контроль над собой. В нём разом вскинулся, становясь на дыбы, весь накопленный гнев.
Он сидит тут и горбится над документами, когда все его коллеги давно разъехались по домам и единственный, кто вообще остался в офисе, это клинер! Тупая девка, не окончившая даже профессиональных курсов, только и умеющая, что пидорить поверхности! А он пять лет учился на износ и в итоге торчит тут с ней?! Причем, в отличие от нее, занимается чужой работой, за которую его не то что не повысят, но даже и не премируют! Мало того, пока онотлично образованный юристбезуспешно пытается сосредоточиться, чтобы не допустить ошибку и не заработать взыскание, эта тупая пизда отвлекает его своей возней!
Когда Дэйв пришел в себя, девка подвывала в углу, тщетно пытаясь прикрыться обрывками униформы. Её тележка валялась опрокинутой, по полу была разлита вода Дейва трясло, он смог только проорать: «Уберись здесь, сука!»и выбежал вон.
До утра Парсон трясся в своей квартире, с ужасом ожидая, что вот-вот прозвучит сигнал домофона и хорошо поставленный голос скажет: «Откройте. СБ». Но вместо этого его по прибытии в офис всего лишь вызвали на дисциплинарную комиссию. Разбор дела занял четверть часа, а назначенное наказание заключалось в штрафе на покрытие прямого ущерба, который составил примерно пятую часть дневного заработка Парсона. В штраф вошли стоимость порванной униформы, расходы на оказание медпомощи пострадавшей и десять минут рабочего времени самой девчонки, которые были потрачены «на непроизводственные нужды».
Внезапно оказалось, что сотрудник-семь с сотрудником-десять может сделать практически всё, что угодно. Ну, пока прямой ущерб не превосходит некой суммы. Правда, девку перевели в другое подразделение, но Дэйву на это было наплевать. Он неожиданно осознал, что впервые за последние годы чувствует себя спокойно. И даже посмеялся над собой. Он же юрист, должен помнить базис корпоративного правосудиянаказание исчисляется по нанесенному корпорации ущербу: фактическому, потенциальному и моральному. А какой ущерб нанес он, поимев эту дуру? Фактический с него сняли. Потенциальный (даже если дура покончит с собой)это мелочь. В конце концов, низовиков у корпорации более чем достаточно. Моральный а, считай, и нет такого, подумаешь, упадут слегка нравственность и корпоративный дух в общаге, где живет дура, но как упадут, так и назад поднимутся.
Когда он после дисциплинарной комиссии вернулся на рабочее место, его коллеги собрались вокруг голокуба и смотрели ролик-презентацию шлюх из элитного эскорт-агентства, со знанием дела обсуждая их достоинства. Дэйва встретили издевательским смехом. Конечно, какие ему шлюхи. Его амплуадевки-клинеры.
Дейв тогда только скрипнул зубами, привычно проглатывая обиду, а потом, легко и непринужденно смешивая реальные нарушения и домыслы, написал два доноса на самых увлекающихся обидчиков. И лишь отправив документы, вдруг понял, что не боится.
В тот вечер новую девку из клининговой компании он ждал с нетерпением. И уже не стал убегать, о нет. Напротив, объяснил зарёванной дуре, что жалобы не повлекут за собой ничего хорошего, ведь он проследит за тем, чтобы после этого её перевели в самый дерьмовый офис, в самую задницу мира. Девка оказалась понятливой. Как он ей и сказал, с тех пор приходила убираться на час раньше, а в выходные еще и убирала его квартиру. Неплохая девка. Исполнительная, пугливая. Дэйву с ней было хорошо. Удивительно хорошо. И как-то вдруг, словно само собой, всё вокруг Парсона изменилось. Карьера пошла в гору, а недоброжелателей он убирал с дороги одного за другим. Через полгода Дэйв сожрал руководителя своего отдела, затем руководителя его руководителя. Он начал стремительное продвижение по головам. И не жалел вообще никого. Зачем? Его ведь тоже никто не жалел.
Жизнь заиграла новыми красками: перспективы, уважение, заработок А вместе со всем этим открылись и новые способы борьбы со страхом. Вершиной этих способов стали горничные с закрытого острова. У них не было прав. Их ничто не защищало. Вообще ничто!!! И, в отличие от несотрудниц из-за Периметра, они не умели сопротивляться. Покладистые хорошие девочки, воспитанные на трепетном уважении к корпорации.
С двумя первыми, правда, вышли неприятные осечки. Особенно со второй. Зато третья оказалась настоящим подарком. Она, конечно, не догадывалась, но Дэйв ее любил. Очень-очень любил. Джеллика была его сокровищем, его драгоценностью, женщиной его мечты. Совершенством.
Он обожал ее слепо и неистово. Старался не упускать из виду ни на секунду. Джеллика была настоящей. Ведь в отличие от девок из рабочих кварталов она не лакала всю жизнь успокойку и не была настолько тормознутой. У неё получалось бояться так, что у Дэйва сладко замирало сердце. И страх уходил без возврата.