Я быстро оделся и собрался выходить: пока не накатили новые сомнения, нужно было действовать решительно. Только на пороге я заметил, что от меня слишком сильно пахло парфюмом: «Фу, ну и болван. Ладно, выветрится». Я накинул плащ и открыл дверь.
Твою мать, Майлз! я отшатнулся от близко стоящего к двери альбиноса и шагнул обратно в квартиру.
Доброе утро, Вэл, он ничуть не смутился моего испуга, не извинился за неожиданное появление. Просто стоял и смотрел на меня своими красными глазами, будто призрак, возникший из ниоткуда. Его куртка из зеркальной ткани отражала длинный тусклый коридор и искаженные в перспективе двери соседних квартир, прекрасно дополняя образ бестелесного фантома.
Какого черта? я даже не мог подобрать слов, в уме крутились сплошные обрывки ругательств.
Ты не ответил на мой официальный запрос, бескомпромиссно заявил он, будто это могло значить что-то важное.
И? я даже не утруждался давать членораздельные ответы. Злость так и клокотала внутри меня: появление Майлза на моем пороге рушило все мои решительные планы. Пока еще решительные.
Я зайду? он склонил голову на бок и сделал небольшой шаг вперед.
Я спешу, давай не сегодня.
Вэл, он недовольно сжал тонкие губы, наш разговор не будет длинным, обещаю.
«Пошли его на хрен!» так и кричало мое нутро. Лишь уважение к нашей давней недолгой дружбе заставило меня отступить и пропустить его в мой дом.
Майлз направился прямиком в гостиную и привычно пододвинул стул к пианино. Мы общались с ним в старшей школе и поддерживали связь на первых курсах университета. Не сказал бы, что это было похоже на типичную дружбу, скорее вынужденное приятельство. Когда Кир выпустился (он был на два года старше меня) и уехал учиться заграницу, я остался совершенно один. В школе было много ребят, с которыми я по привычке болтал ни о чем, но Кир был моим единственным настоящим другом, как принято говорить, лучшим другом. Таким он оставался и по сей день. А Майлз Он всегда был вдумчивым, спокойным, молчаливым и очень умным. Наши внутренние камертоны будто резонировали в одной тональности: на фоне одиночества и общей неразговорчивости мы и сошлись.
До меня донеслись первые аккорды неизвестной мне мелодии. Она была спокойной и красивой, будто шептала: «Успокаивайся, Вэл». Майлз едва нажимал на белые и черные клавиши грациозными тонкими пальцами, но звук получался достаточно сильным. И давным-давно забытым: в этой квартире на старом пианино моего отца играл прежде только Майлз. И, возможно, отец, но я этого, увы, не помнил. Мой гнев, подчиняясь дивной мелодии, сошел на нет. К Майлзу можно было относиться по-разному, кто-то недолюбливал его, как, например, Марта: она постоянно пугалась его не самой стандартной внешности и непременно спрашивала, почему мы с ним до сих пор общаемся. Кто-то, наоборот, обожал его: как правило, это были учителя и преподаватели. Я всегда уважал его и ценил за необходимую поддержку и ненавязчивость.
Инструмент расстроен, со вздохом произнес Майлз и опустил крышку. Я нахмурился: моему неискушенному уху, на котором, очевидно, потанцевал медведь, было не понять таких тонкостеймузыка показалась мне прекрасной.
Майлз, я, правда, очень спешу, не мог бы ты
Я хочу знать, что произошло в понедельник в Зале Терапии, оборвал он меня, переходя к сути. Он развернулся на стуле и в упор уставился на меня. Сейчас я бы согласился с Мартой: он выглядел не самым добродушным человеком. Ответы в духе: «Не понимаю, о чем ты» или «Ничего не произошло», пожалуй, его бы не устроили.
Не похоже на начало недлинного диалога, усмехнулся я, но смешок вышел неестественным, натянутым.
Вэл, VR-установка полностью исправна. То, что она не отвечала на мои команды, и в особенности то, что ты не вышел из симуляции, когда я снял VR-накладку, может означать только одно: ты перешел на управление виртмиром со своей системы Wise Eye. Мне нужно знать точное время, когда это случилось, он поднялся со стула, давая понять, что, когда он получит ответ, диалог будет закончен.
Вопрос был простой: посмотри логи и ответь. Но даже не проваливаясь в систему, я мог с уверенностью сказать, что я не переходил на управление вне VR-установки. Лиана могла сделать это автономно, но я бы сразу отличил качество картинки виртмира: конечно, разница не такая броская и существенная, как черно-белое и цветное видео, скорее, как Full HD и Ultra HD. Я нервно сглотнул. Майлз и так знал слишком много, я рассказал ему о Лиане в день нашей первой встречи, самым лучшим выходом было соврать. Для пущей убедительности я открыл виртуальный монитор, Майлз примет мой отстраненный взгляд за проверку логов. А сам начал искать видео нашей с ним короткой ночной беседы в Зале Терапии. Приди Майлз на следующей неделе, такого видео-подтверждения уже не существовало бы, я бы не стал сохранять его в облаке, а само оно стирается с нейронного чипа спустя 168 часов в соответствии с базовыми настройками. Вот оно: «Сейчас три часа ночи. Я сижу здесь с полуночи. В 1:34 я снял твою накладку, предварительно трижды нажав резет». Значит, стоило выбрать время до 1:34, но после всех проверок. «Черт, я так и не открыл его долбанный отчет!» я был зол, что не могу чекнуть, когда проводились проверки, а вызывать лишние подозрение не хотелось: Майлз увидит, что я прочитал его сообщения только что и, с его когнитивными способностями и дотошностью, точно заподозрит неладное. Я прикинул в уме и на удачу выпалил:
12:58, и вернулся взглядом к его красным глазам и прилизанной белой шевелюре. Секундный «уход в себя» и Майлз слабо кивнул, удовлетворенный моим ответом. Я знал, что у него уже был готовый рэндж, в который я должен был вписаться. И, как я понял по его не многозначительному жесту, мне это удалось.
Майлз прошел мимо меня в прихожую и, обернувшись на пороге, бросил: «Видишь, как я и обещал». Я кивнул, заразившись его немногословностью. Дверь за ним бесшумно захлопнулась, я лишь слабо выдохнул, уставившись на собственное отражение в зеркале. Сейчас я был бледнее альбиноса Майлза, не такая уж простая задачаубедительно врать, не зная всех переменных. Выждав еще пару минут, я отправился в город.
Глава 16. Мог бы и сам догадаться
Как я и предполагал, былая решимость почти закончилась. Ее остатки безнадежно валялись где-то в глубине сознания, и я не мог с уверенностью сказать, дотянет ли она до прихода Софи. Я стоял возле кафе рядом с большим чугунным якорем, характеризующим и название, и стилистику заведения. Софи появилась спустя минут семь на противоположной стороне дороги. Пока она переходила пустынную проезжую часть, я жадно рассматривал ее, даже несмотря на скрутившийся желудок и тахикардичное сердце. Хотел бы я, чтобы это были признаки волнения и трепета перед обычным вторым свиданием. Я тяжело вздохнул: я собирался впустить кого-то в свой странный и сложный внутренний мир. «Захочет ли она знать мои темные истории?» думал я, смотря на чудесную девушку напротив. Ее волосы двигались в такт шагов, чуть приподнимаясь и вновь касаясь плеч на каждый стук высоких каблуков, гулко разносившийся по пустой улице. Погода вновь была пасмурной, поэтому Софи несла небольшой зонтик в руке. Сегодня она выглядела необычайно привлекательной, стильной и такой молодой: узкие брюки в черно-белую полоску и объемная кожаная куртка с заклепками на рукавах. Я даже подумал, что образ из давних «жутких фантазий» Кира, был бы сегодня уместен для меня, как никогда, чтобы составить идеальную пару Софи.
Привет, Вэл, Софи нежно коснулась моих губ, так, что мое имя влетело с ее выдохом в мой приоткрытый для поцелуя рот. Как можно было остаться серьезным? Я крепко обнял ее и произнес в облако ароматных волос долгожданное «Привет».
Не хотелось отрываться от Софи, я вдохнул ее запах и еще раз поцеловал, на этот раз долго и чувственно. Ее рука скользнула мне сзади на шею, и от этого прикосновения вниз побежала дрожь возбуждения. Я сожалел, что выбрал для встречи людное место, а не пригласил ее к себе. Хотя, вероятнее всего, мы бы даже не добрались до сути.
Пойдем? я нехотя отстранился от мягких губ. Софи лишь кивнула.