Я опять посмотрела ему в лицо, но не нашла там ни капли издёвки. Помедлив немного, я всё же ухватилась за его локоть, и он повёл меня за здание колледжа, туда, где, насколько я помнила, находился стадион нашего колледжа.
ЯМэтт. Мэтт Гэррис, представился он спустя секунду.
Анжела, нехотя ответила я.
А дальше?
Просто Анжела, я вдруг растерялась, сообразив, что дальше, по-видимому, элементарно не помню.
Что же с тобой случилось, горемыка? Он спрашивал совершенно искренне, я чувствовала.
Я не знаю. Говорят, потеряла сознание на лекции.
Может, тебе лучше в больницу? сразу же остановился Мэтт, но я яростно запротестовала:
Нет! От них и хочу спрятаться.
Ну, как знаешь
Минут сорок мы просидели в комментаторской над спортивным полемсудя по всему, мой колледж относится ко «вполне благополучным». Он рассказывал мне забавные истории о себе и о своих знакомых, и моё взвинченное сознание потихоньку успокаивалось. Я узнала, что Мэтт в этом году заканчивает колледж, что в свободное от учёбы время он помогает всем понемногусадовнику, уборщику, смотрителю, тем самым подзарабатывая деньги на новую ударную установку.
У нас своя группа«Иллюзиум» называется. И я в ней играю на ударных. Мэтт залихватски изобразил барабанную руладу с последним финальным «б-бам-мс». Я восхищённо захлопала в ладоши и засмеялась. Всю жизнь мечтал играть в рок-группе, доверительно наклонился он ко мне, а потом оглянулся по сторонам, словно ища что-то и одновременно продолжая: У меня даже куртка есть с гравировкой барабанных установок на спинедрузья подарили два года назад на совершеннолетие. Больше нигде не найдёшь похожей. Такой вот нетривиальный подарок Вот чёрт! Мэтт вдруг замер, а потом с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. Представляешь, я похоже забыл её там, на ступенях, когда осматривал поливалку перед колледжемтам, похоже, вчера опять форсунка забилась Кстати, у нас сегодня репетиция после занятиймы будем играть на выпускном балу. Приходи, послушаешь.
Ты меня приглашаешь? Я изумилась чуть ли не до икоты. Я чувствовала себя бездомным замёрзшим котёнком, которого сердобольный прохожий вдруг решил погладить.
А что в этом такого?
Ну, я я не знаю Я подумаю.
Нет, так не пойдёт. Просто приходи, а? Заодно оценишь нашу новую песню. Канадец вообще классную музыку пишет, но этаособенная.
Канадец? непонимающе переспросила я.
Скотт Дюваллон, пояснил он. Несколько лет назад переехал сюда с родителями из Монреаля. Когда с кем-нибудь здоровается, до сих пор поднимает руку и говорит: «Привет из Канады!» Так к нему и прилиплоКанадец Ну, что? Придёшь?
Куда? робко кивнув, спросила я.
В актовый зал. ХотяМэтт чуть прищурился, а потом взял меня за руку: Идём.
Теперь-то куда? удивилась я.
Я тебе не доверяю. Боюсь, что ты сбежишь, зловеще прошептал он.
Мы вышли из коморки и спустились вниз.
Привет, Мэтт! окликнул его кто-то с поля.
Я посмотрела на кричавшего и с содроганием узнала того самого красавчика, который совсем недавно смеялся надо мной во дворе.
Не обращая внимания, вскользь оглянувшись, сказал Мэтт. Это Дерек. Он вечно лезет, куда его не просят.
Угу. И никогда не идёт туда, куда посылают, буркнула я.
Мэтт удивлённо уставился на меня и вдруг расхохотался:
Вот это-то в тебе и подкупаетты никогда не сдаёшься.
Смутившись, я неловко улыбнулась, неожиданно для себя со всей ясностью осознав, что теперь у меня, кажется, появился друг. Друг. Человек, ради которого можно свернуть горы, который единственный не смотрит на меня, как на грязь.
Тихое пиликанье перебило мои мысли, заставив вернуться к действительности. Мэтт, взглянув на экран маленького допотопного сотового, внезапно стал очень серьёзным и, помедлив секунду, тихо произнёс:
Опять выкрутили лампочки в подвале. Похоже, кому-то снова тёмную устраивали. И вдруг он зло тряхнул головой. Блин, достали! За последнюю неделю уже третий раз! Как специально подгадывают, пока наш смотрительмистер Бреконсо своим вывихом носится. Мэтт взъерошил ладонью волосы и обернулся: Слушай, ты только не уходи никуда. Дождись меня, хорошо? Я быстро: сбегаю, помогу ему с этими несчастными лампочками и вернусь. Заодно куртку прихвачу. Он улыбнулся мне и, глядя прямо в глаза, чётко повторил: Никуда не уходи! Обещаешь?
Я кивнула, и мой друг помчался в сторону главного двора. Я проводила его взглядом, поднялась почти на самый верх трибун и стала ждать.
Успев посмотреть тренировку группы поддержки и один урок физкультуры, я поняла, что сижу здесь уже часа два и потихоньку начинаю замерзать. Солнце давно спряталось за пеленой облаков, и несильный, но всё же прохладный ветер, разгуливая среди скамей болельщиков, заставил меня поплотнее запахнуть куртку. Неожиданно на нос мне упала дождевая капля, и я, подняв глаза, увидела прямо у себя над головой тяжёлые грозовые тучи, медленно наползающие откуда-то из-за моей спины. И на фоне их переваливающегося по небу тёмно-серого брюха чёрным прямоугольником выделялась коробочка камеры видеонаблюдения. Оглядев весь стадион, я вдруг ясно вспомнила, что эти устройства слежения за порядком понатыканы почти по всему колледжу и даже здесь, на спортивном поле, по периметру стоят ещё три электронных всевидящих ока. Но одно из нихкак раз то, которое должно было бы транслировать на пульт охраны меня «коченеющую», уже неделю как не работает.
Как удачно, пробормотала я, почему-то радуясь, что попала в единственную слепую зону. Возможно даже во всём колледже. Но не успела я получить полную порцию удовольствия от своего открытия, как кто-то на небесах решил всё-таки набулькать дёгтя в мою вазочку с мёдом и в последующие десять секунд превратил меня в несчастную полевую мышь, промокшую до последней шерстинки под внезапно хлынувшим с небес ливнем. Негромко возмутившись такой наглости, вжав голову в плечи и пытаясь прикрыть её своей сумкой, я быстро, насколько позволял нескончаемый дождевой поток, побежала обратно в комментаторскую прятаться от разбушевавшейся стихии.
На самом деле назвать это помещение комментаторской кабиной не поворачивался язык. Скорее уж будкой. Крошечная, два на два метрасудя по всему, уж на что хватило денег, но всё же! она вмещала в себя только стол с электроникой и одно кресло, в котором я уже сидела сегодня. И теперь только подивилась: как же здесь умудрился вместе со мной поместиться ещё один человек. Как бы то ни было, сняв с плеч мокрую ветровку и повесив её на спинку, я снова устроилась на единственном сидячем месте и уставилась в окно обозрения.
Дождь лил, как из ведра, превращая картину за стеклом в нечто размыто-серое со светло-зелёным отливом внизу, там, где должно было бы находиться собственно футбольное поле. В какой-то момент я поняла, что не прочь бы перекусить, но после обследования своей сумки только удручённо вздохнула и загрустила окончательно. Шум дождя действовал успокаивающе, даже усыпляюще. Он то слабел, то припускал с новой силой, иногда погромыхивая где-то вдалеке глухими раскатами грома. Незаметно для меня глаза мои закрылись, и я уснула.
Мне ничего не снилось. Даже казалось, что я и не сплю вовсе, а просто сижу и слушаю дождь. Поэтому, когда разлепив, наконец, веки, я поняла, что на землю практически опустился вечер, то подскочила, как ужаленная. Выбежав из комментаторской и натянув на зябнущие плечи подсохшую курточку, я оглядела стадион, но никого на нём уже не увидела. «А если он приходил, но не нашёл меня?» холодея от осознания непоправимого, подумала я и тут же одёрнула себя вслух.
Стоп! Ничего страшного не произошло. Не нашёл оннайду яМедленно спускаясь по трибунам, я начала вспоминать сегодняшний день и своё знакомство с Мэттом. Так. Ну, в подвале его искать, скорее всего, уже глупо. За это время не то что лампочки, а всю проводку поменять можно. Значитактовый зал и репетиция.
Приняв решение, я ускорила шаг, но на выходе с футбольного поля неожиданно врезалась в широкую грудь, выросшую передо мной, словно из-под земли. Подняв голову, я испугано распахнула глаза.
Что, совсем ослепла? Не видишь, куда прёшь? Очки купи! Дерек схватил меня за плечи и резко отстранил от себя. Но при этих его словах я от удивления мгновенно забыла, что мне вроде как страшно, и лишь растерянно открыла рот. Появилось неуловимое ощущение дежа вю, как будто мы с ним играем в каком-то спектакле, причём уже не первый раз, а я как на грех забыла свою роль.