Да ну нахрен! Где мы еще на Автозаводской такую хату снимем за копейки? Придется в какое-нибудь новопердюхово валить. Нахрен.
Тишину нарушали только влажные сочные звуки, плюхающихся в соус креветок.
А давай бабку нашу снимем? Прикол будет.
И на канал?
А чёнет? Ютуб такой ютуб. Поржем хоть. Моральный ущерб! вспомнила Карамелька слышанное в каком-то сериале выражение, и интуитивно чувствуя, что оно как-то может быть связано с их теперешним положением.
Ну, давай, Панда индифферентно пожала узкими плечиками, на которых сутулилась широкая вязаная кофта цвета переспелой рябины, я за любой кипеж. Скучно чёт.
Это воскресенье стало поворотным днем в жизни всей квартиры 7. Девки явились на кухню к бабе Тоне и предложилиснять ее на видео. Приготовьте, мол, пирожки, а мы потом в интернет выложим, что выйдет.
«Интернет» баба Тоня не поняла, а вот «телевизор для продвинутых» с этим проблем не возникло. Польщенная внезапным вниманием, она нарядилась в лучшее свое платьебелое, с огромными синими цветамии даже попробовала вспомнить, как когда-то красилась. Красный неподвижный глаз камеры не пугал Самойлову и с толку не сбивал. Она честно рассказывала, из чего месит тесто, да как еще ее бабка булки пекла, и в лавке продавала на краю Калашниковского переулка. А потом еще как во время войны с тоской эти булки вспоминали. Любила баба Тоня поговорить, что уж там, а уж если «для телевизора», да слушают внимательно Девки не перебивали, изредка хихикали, но продолжали снимать, закончив крупным планом готовых уже пирожков.
Через полчаса Самойлова вернула в старый пластиковый чехол праздничное платье, вновь заперев память о молодости в шифоньерке, и смыла с тонких поджатых губ помаду.
Через пару часов бабе Тоне показали нарезку из отснятого видео. Впрямь, как для телевизора.
Через день смонтированное видео оказалось в интернете под заголовком «Бабка-огонь жжот!»
Через три дня количество просмотров перевалило за миллион, создав девкам небывалую аудиторию.
А через неделю к бабе Тоне явилась все та же незабвенная вобла в жемчугах простите, Марина Витальевна, тащившая за руку встрепанного внука, вцепившегося в ноутбук, да поблескивающего чуть испуганными стеклышками очков.
Мариночка, давайте, заходите оба, у меня тут чайник Как сама?
Как со мной-то ясно. Черные кошки давно перестали перебегать дорогу, потому что не видят смысла. А вот с тобой-то что не так?
А? не поняла Самойлова.
Ты совсем из ума выжила? прямо с порога полюбопытствовала гостья у товарки, постукивая тонкими длинными ногтями по стене.
Ногти, выкрашенные в бордовый, оставляли на старых виниловых обоях небольшие, но глубокие лунки.
А что? схватилась за сердце баба Тоня, естественно ожидая очередных новостей.
Пенсии, или ЖКХ? Или помер кто?
А то! То! фыркала Марина Витальевна, располагаясь на кухне и принявшись перебрать сухими пальчиками свою нитку жемчуга. У меня вот Пашка вчера спрашивает уже, а ты чтоправда с пирожковой огонь-бабкой дружишь?
Чего? давно поредевшие брови над яркими еще, голубыми глазами нахмурились.
Того! Ты зачем это выложила-то?
Да что я?..
«Чтоя?» передразнила подруга, махнув желтой ладонью в сторону внука. Показывай!
Пашка открыл ноутбук и показал ролик. Итоговый. С ехидными комментариями девок, вставленными поверх записи. И про платье, и про помаду, и про прическу.
Баба Тоня молча, ничего не говоря, скрипнула голубой дверцей кухонного шкафчика, налила себе рюмку клюквенной настойки, махнула, да уставилась в пространство.
И много людей это видели?
Да миллион практически.
Стыдоба-то какая. На старости А что теперь делать-то Паш? Самойлова обернулась к внуку подруги, глянув беспомощно, как смотрела на парней давным-давнов юности, когда очень уж не хотелось самой картошку копать на практике.
Давай уже! велела Маргарита Витальевна. Шевели мозгами, блоххер!
Ну ба, у меня дела вообще-то, меня ждут
Ой, глядите-ка! Думаешь, достиг того возраста, когда, когда, глядя бабушке в глаза, твердо может заявитья не буду есть суп?
Обе женщины уставились на мальчишку, ожидая от него действий. Каких-то. Любых, в конце концов! Он оглядел старушек чуть затравленно, но способа сбежать сходу не придумал.
Ну
Что ну?
Можно на хайпе подняться
Куда? спросила Маргарита Витальевна.
Это как? одновременно с ней спросила баба Тоня.
Парень помялся. В голове его промелькнул образ, как он рассказывает двум старушенциям, что такое интернет, и холивар, и чем он отличается от спора, и как на это влияют тролли и кто такие тролли. А потом еще, что такое хайп, зачем он нужен, и что такое монетизация
Ну, не знаю Хотите ответить им? спросил он, наконец. Записать вашу версию и выложить? Ну, пристыдите их при всех?
А что говорить-то?
Да что хотите. Что они не правы, не знаю.
Баба Тоня вздохнула. Разум говорилнет, какие глупости, прости господи! Клюквенная настойка сказалада. Однозначнода. Клюквенная настойка напомнила, что старушка была бойцом, что по составу крови она когда-то была немного поближе к стальным статуям. Какого черта? Самойлова прислушалась ко второму советчику.
Давай. Куда смотреть-то?
Павлик раскрыл ноутбук, рабочий стол которого украшала статуя свободы в лучах солнца.
Все-таки я уверена, пробормотала Марина Витальевна, что это памятник Софье Львовне, тетке моей незабвенной в девяностые уехавшей в штаты А что? Ночнушка, бигуди на голове, древний примус Такой я ее и помню
Баба Тоня краситься в этот раз и наряжаться не стала. Сжала губы в тонкую линию, вдохнула. Выдохнула. Па-а-анеслась!
Начала-то она вполне миролюбиво, скромно даже, а потом постепенно увлеклась, совершенно забыв о камере. И перешла на громкость и интонации, которые когда-то потрясали комсомольские собрания. И что бабушка, мол, еще не такая старая, чтоб так ее разыгрывать! И пирожки у нее вкусные, просто эти две селедки крашеные жрут, что попало, да «вейп дурацкий» сосут, весь дом провонял. А потом в сортире сидят по часу! Ладно б, хоть водку пили, под мясо да картошечку, да с соленым огурчикомне грех, так пьют какую-то шипучку алкогольную из жестянок, а от этой шипучки потом ржавчина растворяется. Готовить не умеют! Прибраться у себя не могут! Едят из одноразовых тарелок и коробок, чистокорм, как скотина в деревне. Паша от состояния апатичной обреченности на середине монолога перешел к явному оживлению, разулыбался и даже иногда аплодировал беззвучно. А в отражении объектива от гнева, забывшись, расправляла плечи, забыв о ревматизме, спортивная двадцатилетняя девица, с каких статуи для ДК лепили. Которой не существовало уже лет пятьдесят. Сгинула же, а вот поди ж ты, оказывается, все это время внутри пряталась
Спала, наверное?
Только резать и отсылать в этот ваш интернет при мне будешь теперь, ясно? выдохлась, наконец, Самойлова.
Да-да, баб Тонь!
Через два часа ролик был на ютубе.
«Огонь-бабка наносит ответный удар».
Старушка сначала повозмущалась, а потом пожала плечами. Прозвищетакая штука, как не крутисьне отвяжешься. Огонь так огонь, тетка вон у нее Сычиха была, а кумавообще Квасиха, откуда только взялось?
Девки оторопели. Панда и впрямь стала похожа на пандутак глаза округлились, Карамелька вытягивала перламутровые губки, изображая звук «О!».
Может, вы переедете? мягко намекнула Самойлова, когда они все столкнулись на кухне. Как-то не пошло у нас, а девочки?
Хрен там! взвилась Карина, срываясь на визг. За комнату до декабря заплачено!
Ну, как знаете
Все разошлись по своим убежищам, словно по разные стороны границы: рыть окопы и подвозить обозы с провиантом да оружием. И строить планы атаки.
Девки затаились на несколько дней, видимо, измышляя месть по страшнее. В квартире 7 установилась тревожная, чуткая тишина, напоминающая пресловутое затишье перед бурей. К концу недели, подчиняясь инстинкту выживания, с кухни сбежал местный паук, так, на всякий случай. Мухи не летали. Птицы не садились на перила балкона.