С диким грохотом он ломал деревья и перепрыгивал через камни. Одно препятствие, второе, третье Казалось, что так будет продолжаться, пока он не достигнет виллы, и уже здесь улыбчивый молодой водитель извинится и скажет, что просто решил срезать путь. Наоми улыбнулась, решив, что если все случится именно так, то обязательно назначит водителю свидание, но неожиданно автобус врезался в огромный валун и замер. Сухой ветер донес крики пострадавших. Из виллы за спиной Наоми на улицу высыпали пришедшие на вечеринку люди. Какое-то время они смотрели, как пассажиры автобуса выбираются из искореженного транспорта, затем громыхнул взрыв.
Наоми почувствовала, как волна жара обдала лицо. Кожу защипало, из глаз потекли слезы. Быстро моргая, Наоми пыталась определить, как далеко находится автобус до виллы. Горящие люди, с воплями бегущие от автобуса, казались ей чем-то нереальным. Таким же нереальным был столб черного дыма, устремившийся в небо, и запахедкий, слезоточивый.
Собравшиеся на вилле гости очнулись, заворковали. Десяток мужчин кинулись вверх по склону к автобусу, чтобы оттащить от адского пекла уцелевших. Наоми смотрела, как они карабкаются по склону, только сейчас поняв, как близко от виллы находился автобус. Если бы его не остановил валун, то эта груда железа могла докатиться до стоянки. Еще несколько мужчин пробежали мимо Наоми и начали карабкаться по склону. Кто-то обнял ее за плечи.
Ты в порядке? спросил Кларенс Кеттел, тревожно заглядывая ей в глаза.
Лицо горит, сказала Наоми.
С твоим лицом все в порядке.
Но я чувствую, как оно горит! Наоми запаниковала. Ей показалось, что она стала одним из тех людей-факелов, которые орали, выбираясь из объятого пламенем автобуса. Наоми чувствовала, как кожа слезает с ее лица, как падает ошметками на землю. Помоги мне, Кларенс! закричала она. Помоги! Помоги! Помоги!
Кеттел влепил ей пощечину, и когда она растерянно замолчала, велел идти в дом.
Светловолосая хозяйка, решив, что Наоми действительно пострадала во время взрыва, обняла ее за плечи. Наоми закрыла ладонями лицо. Блондинка что-то ворковала, уводя ее в дом. Наоми слышала ее голос, но не понимала ни слова. Кто-то звонил в неотложку. Наоми села на диван. Она боялась убрать от лица руки, потому что думала, что только так сможет спасти сгоревшую кожу. В дом стали заносить первых раненных. Люди стонали и причитали. Наоми слышала, как старуха сыплет проклятиями на бога и организаторов экскурсии.
Моя нога! Моя нога! голосила молодая женщина. Посмотрите это же кость! Она торчит сквозь кожу! Я вижу свою кость! Кость! Кость!
Наоми не смогла удержаться и устремила к женщине взгляд. О собственном лице она забыла, да и не случилось с ним ничего страшного, лишь щеки горели неестественным румянцем, да продолжали слезиться глаза. Где-то далеко завыли сирены. Кто-то вошел в дом и заорал, чтобы освободили стоянку. Кто-то из глубины дома послал его к черту. Наоми начало казаться, что мир сошел с ума.
Нам нужны еще машины! заорали где-то на улице санитары.
Хозяйка дома открыла двухстворчатые двери. Солнечный свет ворвался в полумрак трипующей виллы. По крайней мере, Наоми сейчас думала, что трипует весь мир. Так было проще принять творившийся вокруг хаос. Трип. Это просто кислотный трип. Еще один большой трип. Трип, размером с каньон. Санитары внесли носилки и буквально свалили обожженного человека в дальний угол. Тело замерло в неестественной позе. Наоми не сразу поняла, что человек мертв. Запах горелой плоти медленно заполнил все помещение. Он был сладким и, если бы отделить от него вонь тлеющей ткани, то можно было сказать аппетитным. Наоми смотрела на этот потухший факел, когда санитары принесли еще одного мертвеца. Потом еще одного и еще. Женщина со сломанной ногой охала, пока ей не дали обезболивающее. Наоми не двигаласьстояла и смотрела на груду мертвецов, которая все росла и росла, и, казалось, что это будет длиться вечно.
Эй! позвал Наоми один из санитаров. Эй, ты!
Его лицо было черным от сажи, а руки буквально по локти в крови.
Эй, ты можешь мне помочь? крикнул он Наоми и прежде, чем она ответила, схватил ее окровавленной рукой и подвел к лежавшему на полу мужчине. Вот так, санитар взял Наоми за руку и прижал ее ладонь раненому к груди. Не отпускай, слышишь? заорал санитар. Не отпускай, иначе он умрет.
Наоми осталась одна. Санитар исчез. Наоми узнала водителя туристического автобуса. Он смотрел на нее, и весь его образ резонировал, как это было прежде с преследовавшим ее ангелом. На лице мужчины не было страданий. Он словно не понимал, что ранен. Или понимал, но не чувствовал боли. Наоми хотела поднять ладонь и посмотреть серьезность его раны, но как только попробовала сделать это, в лицо ей ударил фонтан крови. Кровь попала в рот, в глаза. Ее вкус был металлическим, но не противным. Наоми выплюнула чужую кровь.
Водитель автобуса захрипел, пытаясь сделать вдох. Его резонирующий ореол вспыхнул ярче. Все вокруг как-то стихло. Неотложка уехала. Люди с вечеринки суетились на склоне. Если кто-то и был в доме, то Наоми не замечала их. Она искала музу, искала ангела, и вот теперь ангел был здесьлежал и кровоточил, слепя глаза своим резонирующим образом. Истинным образом.
Кто Кто ты такой, черт возьми? спросила Наоми, глядя умирающему водителю прямо в глаза.
Он снова захрипел, делая вдох.
Я вижу, как ты пульсируешь, сказала Наоми.
Она могла поклясться, что увидела, как мужчина вздрогнул.
Ты ангел, да? спросила Наоми.
Кажется, я умираю, мужчина поднял голову, пытаясь осмотреть свою рану. Я не должен был умереть. Не так быстрорезонансы его тела стали сильнее.
Скажи мне, что я вижу? потребовала Наоми.
Тымужчина смотрел ей в глаза. Ты должна мне помочь. Если это тело умрет Если я умру То это будет конец
Конец? Конец чего?
Мира, сказал незнакомец, и кровавая пелена выступила на его губах.
Глава вторая
2743 год.
Тихоокеанский жилой комплекс «Galeus longirostris». Население 9 млрд. человек (согласно переписи верхних ярусов и частично средних; жители нижней части комплекса не учтены).
«Да, с нижней частью всегда проблемы, думает Тилдон Туке, стоя у окна, за которым на свободном рекламном щите транслируют новости. Этот комплекс почти как человеквыше пояса личность, интеллект, а нижевсего лишь животное».
На рекламном щите показывают лидера банды с нижнего яруса. Группировка называется «Двухголовые драконы». Последние беспорядки были устроены ими боле десяти лет назад. В остальном все идет своим чередом. Драконы осели на самых нижних ярусах. Их главная прибыльсинтетический псилоцибин. Официально он под запретом, но никто не контролирует эти поставки. После вспышки нейронных наркотиков возвращение к прошлому выглядит не таким уж и плохим. Да и ни один полицейский не станет спускаться на нижние ярусы. Это аддушный, жаркий, опасный. В паре секторов находятся тюрьмы, но официальные дороги к ним перекрыты. Лишь десяток грузовых лифтов спускается в тюрьмы. И нет ни одного заключенного, который попытался сбежать. Уж лучше в тюрьме, чем на нижних ярусах.
Тилдон Туке слышал, что жизнь есть и под тюремными секторами. Где-то в ремонтных полостях гигантских, словно скалы, опорах комплекса. Тилдон Туке пытался представить себе людей, способных жить там, но не мог. Да и как представить жизнь, которая хуже ада? Всего социологи насчитывают порядка четырнадцати миллиардов людей в комплексе, плюс-минус один два миллиарда. Жители нижних ярусов плодятся, как кролики, умирают и снова плодятся. Воздух там очищается плохо, опреснители сбоят, да и все нечистоты с верхних ярусов проходят через их сектора. А старые системы давно нужно менять. Иногда нечистоты протекают и затопляют целые кварталы.
Ремонт дренажных систем находится исключительно под контролем местных группировок. Поэтому им не запрещают торговлю наркотиками. Их главные покупателижители средних ярусов. Если вспомнить иерархию христианской религии, от которой давно отказались, то средние ярусыэто Чистилище. ВерхниеРай. Там находятся настоящие небожители, потому что жилой комплекс действительно теряется где-то в пушистых облаках. Тилдон Туке живет в Чистилище.