За лагерем, в пределах видимости, паслись мелкорослые и не красивые, с большой головой, но мускулистые, крепкие и быстрые, отличающиеся своей свирепостью и дикостью, половецкие кони, верблюды и волы. Где-то вдалеке слышалось блеяние овец, без которых не обходилось ни одно кочевье.
-- Многовато их, -- прошептал Чурнай, затаившись в кустах.
-- Зря ты пленника прирезал, -- так же шепотом ответил Чимбук. -- Наврал он.
-- Что сделано, то сделано, -- пробурчал торк. -- Смотри. Возвращаются.
В лагере начался переполох. Женщины, дети выбегали встречать вернувшихся из набега мужчин.
-- Один.. шесть.. двадцать... тридцать... -- шевеля губами, считал Шемяка.
Пленник наврал, что в стойбище не более двадцати мужчин. С учетом убитых Шемякой, и погибших в стычке с охраной каравана, их не должно было быть больше десяти.
-- Три дюжины, -- испуганно прошептал Местятка.
-- Многовато, -- заметил даже всегда невозмутимый Алеша.
-- Не одолеть нам их, -- нервно кусая губу, сказал Ратмир.
-- А придется, -- со всей решимостью, на какую оказался способен, твердо сказал Шемяка.
Из лагеря помимо радостных криков, донеслись горестные вопли и детский плач.
Шемяка выскочил из кустов и зашагал, обдумывая план действий. Постепенно вокруг него собрались все, тихо перешептываясь между собой.
-- Вот как мы поступим, -- твердым голосом сказал Сашка.
Взволнованный, он ходил взад-вперед, собираясь с мыслями.
-- Каждый может отказаться. Я никого не неволю, -- говорил он, заглядывая в глаза товарищей.
-- Может уже нападем и будь, что будет? -- предложил Алеша.
-- Погоди ты, -- зашипел на него Ратмир. -- Дай боярину сказать.
Сашка грустно улыбнулся. Вот его уже записали в бояре.
-- Чимбук с товарищами снимут сторожу у лошадей, -- сказал он, глядя на половцев.
-- К отарам овец надо еще пару человек отправить, -- предложил Итларь.
-- Одного хватит, -- возразил Чимбук. -- Осипа послать надо.
-- Я справлюсь, поверьте, -- с горячностью воскликнул парень, с надеждой глядя на хозяина.
-- Хорошо, -- согласился Шемяка.
-- А мы налетим верхами! -- обрадовался Чурнай.
-- Только вы, -- уточнил Сашка.
Стоялый мед, имеет обыкновение валить с ног, даже крепких мужчин, привыкших к возлияниям. Половцы, употреблявшие в основном перебродивший кумыс, с медом не подрасчитали. Пили в стане все: и стар и млад, даже женщины. С повышением градуса веселья - заиграла музыка, пошли совершенно дикие половецкие пляски и, молодые, сильные воины мерялись силой, сойдясь в поединках.
Время шло, а они никак не могли угомониться. Пели заунывные песни, сидя у костров и пили, пили, пили.
Постепенно лагерь затих, и лишь богатырский храп сотрясал ночной воздух, там где алкоголь и усталость сморили половцев.
Ползком пробравшиеся в лагерь лазутчики устроили резню, перерезая глотки спящим под открытым небом людям.
-- Бек в юрте спит, -- прошептал на ухо Шемяке, подкравшийся Ратмир.
Сашка вопросительно посмотрел на парня.
-- Тут все зачистили, -- все также шепотом ответил Ратмир.
-- Тогда начинаем, -- произнес Шемяка.
В костры подбросили хвороста, дров и взметнувшееся в высь пламя осветило стойбище.
Местятка с Ефимием забегали, подрубая прутья, составляющие каркас белоснежной войлочной юрты, украшенной в технике аппликации изображениями деревьев, животных, лоз и птиц. Шум разбудил обитателей жилища, внутри раздался испуганный женский крик, послуживший сигналом ко всеобщему ору. Из шатра выскочил нетрезвый бек, с саблей в руке. Он отбил удар Ратмира, но не успел среагировать на Алешу. Кулак, усиленный бронированной перчаткой опустился на обнаженную голову хана, отправив его в глубокий нокаут.
-- А ну вышли все! -- заорал Ратмир, заглянув в шатер.
И тут началось, про возы-то Шемяка забыл, а оттуда повалили рассерженные половцы, сплошь молодняк, но с оружием в руках. Полетели первые стрелы.
-- Стереги хана, -- велел Сашка Ратмиру, а сам бросился на набегавших половцев.
Женские, полные ужаса крики, детский плач, рев раненных, победные кличи победителей смешались в одурманивающее сознание многоголосье. Сашка в азарте метался среди теней, убивая всех, у кого было в руках оружие, даже детей и женщин, которые с отчаянной смелостью набрасывались на него.
Вдруг, убивать стало некого. Конные торки и свои половцы устроили хоровод, сгоняя в круг оставшихся живых. Местятка тащил за волосы верещавшую девку, швырнув ее к остальным.
Даже Милко отличился, пинками гнал сверстника, сжимая в руке окровавленную половецкую саблю.
Ефимий выгонял из малой юрты старуху, прижимавшую к груди грудного ребенка.
И только Василь, рыдал над телом убитого половца, с ужасом глядя на свою окровавленную ладонь. В сердце половца, вогнанный по самую рукоять, торчал нож.
-- Хватит стенать, -- зло прикрикнул на него, одуревший от пролитой крови Чурнай. -- Поищи вязанки лучше.
Пленников стали связывать попарно, и Шемяка сел передохнуть, устроившись на коврах и подушках в просторной ханской юрте. Чувство комфорта у половцев было - внутри жилища черный войлок украшала красивая роспись. Под крышей висели клетки с хищными птицами - соколами, беркутами и ястребами. На большом медном подносе лежали холодные куски вареной баранины, рядом на серебренном блюде лежали лепешки, и Сашка стал утолять голод, запивая найденным тут же вином, которое пришлось разбавить водой. К меду он не притрагивался, зная его крепость.
-- Господин, хана куда? -- спросил Местятка, заглядывая в юрту.
-- Тащите сюда, -- с набитым ртом, пробурчал Шемяка. -- Узнал, как его зовут?
-- Кобаном кличут хана.
Связанного бека занеси внутрь, бросив к ногам Шемяки. Он уже пришел в себя, грязно ругаясь.
Сашка первым делом выучил ругательства и смутно понимал речь хана.
-- А вот про маму ты зря сказал, -- с угрозой произнес он, после очередной тирады бека.
Тот продолжал выкрикивать угрозы.
-- Разденьте его, -- велел Шемяка Ратмиру.
С бека содрали одежды, оставив абсолютно голым. Шемяка сорвал с шеи амулет - серебряную пластинку с изображением луны. Почти такой же, только круглой формы, он видел на груди купца, и в ларце, отнятом у Кудеяра. Там лежали несколько пластин, в основном деревянные, но были и серебряные.
-- Что это? -- спросил он, разглядывая при тусклом свете светильника непонятные надписи на табличке.
Бек Кобан быстро-быстро заговорил угрожающим тоном.
-- А ну парни, навалитесь ка на него, -- сказал он, подтаскивая жаровню к ногам пленника.
Бек стал извиваться как змея, догадавшись, что сейчас последует. Парни прижали его своими телами, а Сашка подсунул жаровню с пылающими угольями под ноги хана, который истошно закричал, когда угли обожгли кожу.
-- Говори. Говори. Говори, собака, -- рычал Шемяка, удерживая ханские ноги.
Бек сдался, быстро заговорив на своем языке.
-- Что он там лапочет? -- спросил Сашка.
-- Не пойму я, -- ответил Местятка.
-- Ну так торков позови, -- сквозь стиснутые зубы процедил Шемяка, пытаясь удержать дергающегося половца.
На зов пришел Итларь, и дело пошло. Пластинка - это пайцза, на которой написано "Силою вечного неба. Покровительством великого могущества. Если кто не будет относиться с благоговением к указу Бату-хана, тот подвергнется ущербу и умрет".
Итларь едва успевал переводить. Бек грозил неминуемой смертью всем, кто осмелился поднять руку на него. С Шемяки он обещал снять кожу и набить ее сушеной травой, чтобы чучело врага могло радовать глаза бека.
Угроза вполне реальная. На стене уже висела парочка таких ссохшихся деформированных голов, набитых сеном. Бек с врагами не церемонился.
Шемяке надоело слушать угрозы и, бек лишился глаз, языка, а потом и жизни.
-- Выкиньте эту падаль, -- велел Сашка, пнув труп половца.
Нагруженные добычей, они отправились назад. В Шемякины руки свалилось огромное богатство - табуны лошадей, верблюды, повозки запряженные быками, под завязку набитые барахлом: войлочными юртами, коврами, посудой, котлами, светильниками, отрезами зелени, червени, и хери. Дорогих тканей не так уж много, но вполне достаточно, чтобы одарить своих людей обновой. Арсенал оружия - это отдельная песня. Три десятка вполне приличных сабель, дюжина дрянных, но еще вполне годных для продажи, булавы, несколько мечей разного качества, брони, шеломы, щиты, и луки с запасами стрел. От пик пришлось избавиться, так в большинстве своем они представляли длинный шест на конец которого было насажено или кусок заостренного железа или топор. Железо собрали, а к шестам привязали невольников.