Глава 7
Обязательно было тащить меня с собой? Настасьяпроводила взглядом открывающуюся перед капотом здоровенную створку ворот. Это же не машины даже. Я твоих штуках этих вообще ничего не понимаю.
Зато ты умеешь нравиться людям, отозвался я. Особенно мужчинам. А их, представь себе, на производстве всегда большинство.
Еще лучше. Я чтокакое-то украшение?!
Самое лучшее и прекрасное во всей Империи. Я улыбнулся и повернул ключ, заглушая мотор. Но позвал я тебя не поэтому.
И зачем же тогда? Настасья чуть развернулась ко мне. Снова будешь хвастать, как ты здорово стреляешь из всего, что стреляет?
Скорее всего, усмехнулся я. Но дело не только в этом. Я для рабочих все равно останусь чужакома тебе они доверяют. И расскажут куда больше особенно когда ты приедешь одна.
Хочешь, чтобы я шпионила? Настасья сложила руки на груди. Так, что ли?
Называй, как знаешь. Я чуть сдвинул брови. Но прозевать что-то здесь мы не имеем права. Уже через полгода этот завод будет выпускать тысячи единиц оружия в месяц. И если что-то пропадет со склада и окажется не в тех руках Ты видела, что творилось в апреле?
В ту злосчастную ночь Настасья с ребятами ночевала прямо в мастерской, заперевшись на все замки. Им выбили несколько стекол, прострелили дверь, но дальше, к счастью, не полезлинародники слишком спешили, чтобы поскорее добраться до Зимнего. И даже когда Багратион с уцелевшими жандармами разогнал всех с площади, и городовые кое-как навели порядок в центре города, на окраинах стрельба не стихала еще несколько днейособенно по ночам.
Окончательно все успокоилось только к маю. Народники, оставшись без вожаков и поддержки разбитых в пух и прах заговорщиков, пропали с улиц. Оказались в тюрьме или на каторге, разошлись по домам, удрали из города Кому-то наверняка посчастливилось даже снова найти работуа ее, благодаря нашим с дедом усилиям, в городе снова было достаточно. Третье отделение снова работало, наверняка увеличив число филеров и осведомителей чуть ли не втроеи работало, судя по всему, жестко и весьма успешно.
Разговоры о народовластии стихли. Но сама идея, конечно же, никуда не делась. Что бы ни писали в газетах и ни говорили по телевизору, сколько бы инакомыслящих Багратион ни заставил замолчать навсегдаслишком многие помнили тот день, когда несколько тысяч человек вышли на улицу с оружием в руках, восстав против власти Империи
И власть едва смогла огрызнуться. Так что я не тешил себя особой надеждой на то, что все закончилось раз и навсегда. Да, заговор был раздавлен, Куракин сгорел в панцере, но вряд ли Багратион успел за полтора месяца выловить всех остальных. Я до сих пор только догадывался, откуда берутся чертовы «глушилки». Апрель уже случился один раза значит, вполне мог случиться и во второй.
Угли гнева пролетариев покрылись золой, но что-то подсказывало: в них еще достаточно жара, чтобы вновь вспыхнуть, если ветер подует достаточно сильно. Я не зря отправлял поверенных за миллионными займами, и тем, кто работал на заводах и фабриках Горчаковых, едва ли было, на что жаловаться. Но недовольные, конечно же, осталисьа они, как я уже успел убедиться, умеют кричать куда громче всех остальных.
И если что-то снова пойдет не так, самое глупое, что я могу сделатьупустить что-то на собственном оружейном заводе.
Помню, благородие Все я помню. Но что ж получаетсясвоих буду под монастырь подводить?
Надеюсь, до этого не дойдет. Я протянул руку и потрепал Настасью по плечу. А через полгода все изменится, ты уж мне поверь. У меня теперь есть большие возможности.
Знаю я твои возможности. Опять всех к ногтю прижмешь. Хороший ты парень, благородие, добрыйтолько характер у тебя дедовский. Настасья покачала головой. Если что не по твоемуголову с плеч снимешь.
Не сниму. Я взялся за ручку и открыл дверь. Это твоя работа на заводах, а моя в других местах. И я тоже не сижу без дела.
Настасья не стала дожидаться, пока я помогу ейвыскочила сама, и уже принялась поправлять одежду. Для визита на завод она выбрала строгий наряд: юбку, свободную блузку и легкий плащ. Обошлась без косметики и даже убрала волосы в высокую прическу.
Но все равно продолжала притягивать взгляды.
Мы с тобой вместе создали кассы взаимовыручки. Рабочие союзы уже есть на пяти предприятияха скоро будут и на всех. Так что не надо считать меня таким уж сатрапом. Я аккуратно взял Настасью под руку. Пойдем. Нас уже, наверное, заждались.
Андрей Георгивич заезжал сюда неделю назад и настойчиво рекомендовал заглянуть. Кто-то и что-то впечатлило его настолько, что старый безопасник говорил громко, много и при этом отчаянно жестикулировалчто на моей памяти с ним происходило впервые. Я так и не понял, о чем идет речьто ли какой-то разработке, то ли о человеке, то ли обо всем сразутак что решил поинтересоваться лично.
Ваше сиятельство, сударыня добро пожаловать. Начальник завода встретил нас буквально в двух шагах от автомобиля. Не ожидали вас так рано.
Время нынче дорого, отозвался я. И мы вряд ли займем вас надолго.
Рукопожатие у местного владыки оказалось довольно вялым, а вот деловая хваткачто надо. По совету деда я сманил его его из губернии на двойной оклади не ошибся. За какой-то месяц он превратил чахлый заводик на окраине в полноценное предприятие, уже выпускающее модифицированные магазинные «трехлинейки» для пехоты.
Но я надеялся увидеть что-то поинтереснее надежных, но все-таки безнадежно устаревших винтовок.
Подозреваю, ваше сиятельство хочет увидеть новые разработки. Начальник жестом позвал нас с Настасьей следовать за собой. Пройдемте, милости прошу. Познакомитесь с нашим кудесником.
Наверное, про него и рассказывал Андрей Георгиевич. Я понемногу начинал припоминать: инженер-конструктор, то ли из Мурома, то ли из Нижнего Новгорода. Продал с полтора десятка патентов чуть ли не за бесценокно не пожелал оставлять свои детища, сам перебрался в столицуи уже здесь развернулся по-полной. Одна только самозарядная модель на базе «трехлинейки» уже через полгода окупила бы половину затрат рода.
А у «кудесника», похоже, было что-то и покруче.
Через несколько дверей и пару поворотов по узкому коридору мы оказались в просторном помещении, буквально набитое станками, инструментом, стеллажами с какими-то железками и приспособлениям, которым я не смог бы подобрать название если таковое вообще имелось. Одни верстак занимал уйму места, вытянувшись вдоль всей двадцатиметровой стены.
И всем этим техническим великолепием, похоже, повелевал один человек Именно повелевал: начальник, все это время шагавший впереди, теперь отступил и будто бы даже пытался скрыться у меня за спиной. Похоже, таинственный «кудесник» не любил незваных гостей или вообще любых гостей.
Невысокий жилистый мужик в замызганной майке увлеченно пилил что-то, зажатое в тиски, и даже не обернулся, когда мы вошли. А может, и вовсе не услышалхрипящий динамик проигрывателя заглушал даже звук вгрызающегося в сталь лобзика. «Кудесник» врубил на полную катушку рокпричем отечественный, а не зарубежный. И выключил, только когда я приблизился чуть ли не вплотную. Не нажал на кнопкупросто дернул за шнур из розетки, будто одним движением давая понять: вам тут не рады.
День добрый, Алексей Иванович! В голосе начальника откуда-то прорезалось даже больше подобострастия, чем при общении со мнойтитулованным дворянином и владельцем всего предприятия. У нас сегодня гости: его сиятельство князь Горчаков, Александр Петрович и его очаровательная
И зачем же пожаловал сиятельный князь?
Да уж манеры у «кудесника» явно оставляли желать лучшего. Он отложил инструмент, развернулся на пятках и посмотрел так недобро, что начальник за моей спиной негромко закашлялся.
Познакомиться. Я пожал плечами. Мне говорили, что у вас тут можно найти немало интересного.
Судаев, коротко бросил «кудесник».
Вот так: фамилияи ничего больше. Вблизи он выглядел куда старше, чем показался не первый взгляд. Невысокийпочти на голову ниже меня, с зачесанными назад темными волосами, среди которых оказалось не так много седых, хоть Судаев и разменял уже пятый, если не шестой десяток. Лицо с крупными чертами сложно было назвать привлекательным или даже приятным, но оно определенно запоминалось. Как и весь облик «кудесника»: поджарый, жилистый, несмотря на возраст и чем-то напоминающий инструменты вокруг.