Ваше Высочество, почтительно склонив голову произнес Витте. Я не полицейский, а железнодорожный служащий И мне как железнодорожнику было бы проще всего настаивать на том что имела место трагическая случайностьТак говорят господа Кронеберг и Таубе Или господа из правления дороги. Это диктует если угодно честь мундира, но
Подождите эта случайность могла произойти ТОЛЬКО на этой дороге? оборвал его Георгий
Ваше высочество, понимающе кивнул Виттеесли бы это было так хитро подстроено ноувы! Мой ответ: везде на этой дороге.
Я не только железнодорожникя все-таки заканчивал математический факультет Сергей Юльевич улыбнулся с легкой печалью. И как математик я не могу быть неточными я скажу что этого бы не случилось если бы не было долголетнего грубого нарушения правил железнодорожных перевозок по всей дороге без исключения. Как говорит старая русская пословица: «С Божьей стихией и царям не совладать». То же касается и современной техникирезюмировал Витте. Это не прежние времена и надеяться на «авось» да «небось» как предки невозможно. Ибо у предков было от силы три лошадиных силыа в самом маленьком паровозечетыре сотни коней Увыбардак и разгильдяйство в железнодорожном хозяйстве империи вообще и в части эксплуатации царского поезда в частности сделали это все возможным
Тем временемкогда впервые всплыл вопрос о вине высших чиноватмосфера вокруг этого дела стала меняться.
Хотя Посьет через месяц после трагического крушения под Борками был смещен с министерского поста, но почти сразу назначен в Государственный совет с приличной пенсией. Его супруга только и делала что рассказывала в великосветских петербургских салонах, сколь сильно он удручен происшедшим.
В салонах Посьета жалели. Все сходились во мнении, что бесчеловечно было бы публично объявить его виновным. А в харьковских гостиных очень сочувствовали членам железнодорожного правления злополучной дорогинекоторые из них были очень видными фигурами в местном обществе, у них были такие очаровательные жены
Зато про Кони стали говорить, что он социалист, «красный», «возбуждает рабочий вопрос» и чуть ли не бывший член недоброй памяти «Народной воли». Даже доносы такого рода на него писали.
Как же все быстро забыли, что вообще-то речь шла о царской семье и гибели монарха!
Всплыли и другие подробностикасающиеся уже и самой дороги И вот когда начали разбираться с этими вопросамито вскрылось такое что удивился даже старый судейский чин Кони
Строили Курско-Харьковско-Азовскую дорогу по концессии. Принадлежала она акционерам и была сдана в эксплуатацию раньше запланированных сроков Но еще в конце 1870-х годов вокруг нее было столько злоупотреблений, что ее инспектировало несколько правительственных комиссийи от Министерства Путей сообщения, и от Министерства финансов, и от Министерства государственных имуществ. Они судили-рядили и в итоге порекомендовали правительству выкупить дорогу в казну на условиях рассрочки.
Три с лишним года назадв 1885 году изучить ситуацию на месте был прислан правительственный инспекторупомянутый Кронеберг. Поначалу он попытался было бороться со злоупотреблениями, но его усилия никто не поддержал и в итоге он махнул рукой Как отметил Кони, не преминувший взять его в оборот, чиновник был подавлен, отвечал невпопад. Но обер-прокурору удалось его разговорить И пока регент читал допросные листы он в ярости изломал не один карандаш.
Кронеберг: Все последнее время я ходил к ним на заседания с револьвером.
Кони: К кому?
Кронеберг: В правление дороги. Мне открыто грозили расправой.
Кони: Не понимаю! Кто Вам грозил? За что?
Кронеберг: (после долгого молчания) Вам известно, что через два месяца правительство выкупает дорогу? Так вот, за последние восемь лет доход правления вырос в шестнадцать раз!
Кони. Пояснитекаким образом вопрос о прибыли касается несчастного случая?
Кронеберг: Не знаю кто составлял выкупное соглашение но по нему господину Полякову и его акционерам в течение следующих шестидесяти лет правительство обязывалось ежегодно выплачивать сумму, равную среднегодовой прибыли за последние семь лет. И эти господа сделали все чтобы раздуть прибыльуменьшили расходы.
Кони: Так Вы можете назвать имена?
Кронеберг: Это не тайна. Барон фон Ган, Поляков, инженер Хлебников
Кони: Может быть, мы продолжим разговор в присутствии следователя? Вы готовы?
Кронеберг. Готов. Хуже не будет.
Дальше была справка выписанная Витте.
И в самом делегоспода акционеры прибыль увеличивали как могли.
Правление дороги экономило на ремонте подвижного состава, но не забывало мошенничать с закупками угля Те же лица, что входили в правление дороги, образовали угольную компаниюи сами себе продавали бросовый уголь по завышенным ценам. А убыток покрывали казенной дотацией. И никто не удивился увидев среди контрагентов и заказчиков одни и те же имена
Ну и конечно закупали вместо нормальных материалов откровенный хлам. Не диво что за семь лет предшествующих катастрофе, чистые доходы компании возросли в семнадцать раз (!!!). Жулики и гешефтмахеры не пренебрегали буквально ничемсловно крысы в амбаре они поедали все что могли, а что не моглипортили. При этом ворочая золотыми делами и снимая гомерические кушиони нещадно эксплуатировали работников, обжимали и обсчитывали на копейках мастеровых, механиков, землекоповМашинисты проводили в пути по восемнадцать часов и валились с ног от усталости
Кони, между прочим, сообщил, что до открытия железной дороги в Харьковской губернии было шестьдесят тысяч десятин леса, а на тот момент осталось меньше шести десятин: остальное истребили якобы на нужды дороги и топливо, пользуясь полным отсутствием контроля. На самом деле древесину вывозили за границу, а на шпалы пускали самый бросовый лес.
Прочтя об этом Георгий не удержался и швырнул в угол обломки очередного ни в чем неповинного «Кох-И-Нора».
Дальше-больше.
Участок пути ТарановкаБорки, на котором потерпел крушение царский поезд, еще летом того же 1888 года был признан аварийным, и машинистам рекомендовали тихую езду. Этот отрезок пути был введен в эксплуатацию всего за два года до крушения, но он изначально был уложен с превышением допустимого угла наклона, балласта насыпали меньше нормы, и насыпь постоянно оседала и размывалась дождями. Строили торопливо, шпалы клали бракованные, слабые, как следует поддерживать рельсы они не могли, а за два года кое-где и вовсе прогнили и рассыпались в труху. Правда, перед проходом чрезвычайного поезда балласт подсыпали, а шпалы заменили на снятые с другого участка по причине их негодности.
Обычные поезда дорога худо-бедно выдерживала, хотя некрупные аварии случались часто.
Но тяжелый царский поезд на скорости в шестьдесят с гаком верст и сильно раскачивавшимся первым паровозом создал ненормально сильное боковое давление на рельсы и наконец разорвал их. Будь шпалы качественные, все бы, может, обошлосьпроездил же этот состав десяток лет. Но шпалы были слабые и не выдержали. Паровоз сошел с рельсов, массивные царские вагоны раздавили находившиеся перед ними вагоны полегче, и довершил картину развалившийся министерский вагон Посьета. Шпалы оказались разрезаны вплоть до вагона наследника-цесаревича, стоявшего в составе десятым.
И вот итогзаписанный Анатолием Федоровичем Кони четким почерком на бумаге с золотым обрезом и водяными знаками
«Не имеется какой-то единой причины сего трагического происшествияесли только не говорить о преступном неисполнении всеми своего долга».
Вот так«всеми своего долга». ВСЕМИ!
Если бы железнодорожных жуликов хорошенько встряхнули в 1885, если бы Таубе отцепил злосчастный министерский вагон, если б Кронберг и Кованько настояли на том чтобы снизить скорость на скверном участке
И вотпогиб Император, а наследник, ставший государем Николаем II превратился в инвалида, неспособного выполнять царские обязанности.
Чёртнасколько же Витте был прав!
Анатолией Федорович привел список тех кто должен быть по его мнению отдан под судТаубе, Шернваль, Черевин и, наконецПосьет. Кроме того, само собой разумеется на скамью подсудимых должны были сесть и члены правления Курско-Харьковско-Азовской железной дорогикак за хищения так и за то, что довели дорогу до столь опасного состояния.