Обычно он работает на «фирме» — в
своем конструкторском бюро — долгие годы, полностью проникнут
господствующими в этом КБ техническими взглядами (тем более что сам участвовал в
их формировании), с полуслова понимает Главного конструктора и других ведущих
сотрудников бюро — такой и только такой человек нужен на столь
ответственном этапе создания новой машины, как летные испытания...
Разумеется, были такие испытатели и в американских самолетостроительных
фирмах — иначе невозможно было бы понять, как получались у них
по-настоящему первоклассные самолеты (а они у американских фирм получались). Но,
оставляя за ведущим летчиком-испытателем выполнение всех «тонких» полетов,
хозяева фирмы предпочитали для выполнения заданий, в которых сложности поменьше,
а риска побольше, приглашать пилотов со стороны. Логика здесь действовала столь
же простая, сколь, с нашей точки зрения, и циничная: свой, фирменный испытатель,
на профессиональное становление которого ушло немало времени и средств, —
чересчур большая ценность, чтобы рисковать им, когда можно рискнуть кем-то
другим. Рискнуть ищущим любой работы летчиком — таким, как Коллинз...
И вот на определенном этапе испытаний ведущий летчик, независимо даже от
собственного желания или нежелания, уступал место в кабине нового самолета
«гастролеру», подписавшему договор на выполнение серии так называемых пикирующих
полетов. В каждом из них самолет набирал высоту, переводился затем в крутое
пикирование, а по достижении определенной скорости энергично выводился из
пикирования. С каждым разом достигнутые значения скорости и перегрузки
увеличивались, пока не доходили до максимально допустимых. Требовалось
практически убедиться в том, что машина выдерживает их без остаточных деформаций
или тем более разрушения...
Вот таким-то способом и зарабатывал Джимми Коллинз средства к существованию
себе и своей семье. А в промежутках между сериями пикирующих полетов —
писал. Писал светлые, полные юмора новеллы, быстро сделавшие его имя хорошо
известным американским читателям, а вслед за ними — и читателям многих
других стран.
Каждая новелла Коллинза остросюжетна, вполне завершена (несмотря на то, что
почти всегда миниатюрна по объему), читается с большим интересом и очень часто
заканчивается — в духе О'Генри — совершенно неожиданно.
Уважительное, доброе отношение автора к своему делу и своим коллегам особенно
явно проявляется в таких новеллах, как «Любитель поскулить», «Монк Хантер», «В
защиту». В последней из них речь идет о том, ценой преодоления каких опасностей
и трудностей совершил трансконтинентальный перелет летчик Джимми Дулитл —
впоследствии, в годы второй мировой войны, ставший одним из виднейших летчиков и
командиров американской бомбардировочной авиации. А так называемая широкая
публика узнала тогда о перелете Дулитла только одно: что он не дотянул
сколько-то минут до нового рекорда.
Среди бодрых, невзирая ни на что, оптимистических новелл Коллинза особняком
стоит, пожалуй, лишь одна, завершающая книгу. «Я умер» — так она
называется. В ней автор подробно описывает свою гибель, когда в одном из
пикирующих полетов не выдержат перегрузки крылья самолета. Трудно читать эту
новеллу. Трудно потому, что, к несчастью, она оказалась — до последних
мелочей — пророческой. В точности так Коллинз и погиб...
Часто спрашивают: что это было — предвидение? Какое там предвидение!
Просто ясное понимание сути выполняемой работы. А свое дело Коллинз знал.