Вместо ответа вождь сурово сдвинул брови и что-то гортанно сказал. Чтонепонятно, похоже, эти болотные люди вообще не знали латынь и уж тем более не понимали германской речи.
Вождь снова что-то спросил и, не дождавшись ответа, поднял руку. Красно-смуглые воины враз натянули тетивы луков
Что ж, все так же улыбаясь, спокойно произнес Александр. Договориться не вышло, придется взять их в мечи Делаем по моему слову!
Он нагнулся, якобы продолжая молитву, правая рука скользнула к рукояти меча
И вдруг поднялся, даже вскочил, на ноги долговязый Нгоно! Вскочил, что-то сказал, улыбаясь Вождь удивленно посмотрел на него. Ухмыльнулся. Ответил. Обернулся, что-то бросив своимте тут же опустили луки.
Великий вождь Мгабе-Мгабе согласен дать нам проводника и лодки, обернувшись к Саше, с улыбкой пояснил Нгоно. Он сказал, что знает тот остров, где молятся богу креста странные белые люди.
Александр тут же приосанился и вежливо поклонился:
Передай вождю великому вождю Грабе
Мгабе-Мгабе
Великому вождю Мгабе-Мгабе, что мы принимаем его помощь с искренней благодарностью, восхищением и надеждой Услуги будут оплачены! У нас правда нет серебряных бус или что там любят все эти люди, зато найдется десять нет, даже целая дюжина серебряных монет! Пусть великий вождь примет их в качестве искренней благодарности за свою услугу.
Великий вождь Мгабе-Мгабе принял монеты с неожиданной простотойдаже и не скрывая радости.
Скажи ему, что это последние наши деньги, на всякий случай просил Нгоно хевдинг. И еще спросипоместимся ли все мы в его лодки?
Он сказал, что поместитесьлодок у него много. Только просил не идти в деревню подождать здесь. Озеро рядом, и его воины скоро пригонят лодки.
Вождь не обманул, не прошло и двадцати минут, как все паломники-пилигримы уже сидели в тростниковых лодках, на корме которых уверенно орудовали шестом поджарые черно-краснокожие парни. Такие же, как Нгоно.
Луи Ботакка во все глаза смотрел на своего приятеля и побратима:
Ты что же, знаешь их язык, да?
Конечно, знаю, парень невозмутимо повел плечами. Ведь это же мой народохотники-фульбе!
Э, месье Александер, Луи тут же обернулся к хевдингу. На вашем месте я бы не слишком-то доверял этим фульбе!
Эй, эй, дружище! Нгоно обиженно хлопнул приятеля по плечу. Ведь мне-то ты доверяешь!
Тыдругое дело, тымой друг, тем болееуже почти что цивилизованный
То есть как этопочти?
Да так! Вспомни, до встречи со мной ты даже не знал, как спрягается глагол «авуар»!
Кто не знал? Я не знал?!
Так, парни, цыц! Саша решительно прекратил разгоравшийся спор. Похоже, мы уже приплыли.
И в самом деле, впереди, из желто-зеленых зарослей камыша прямо на глазах вырастал остров. Не очень большой, но и не маленький, с приятными, покрытыми разноцветными цветами, лужайкам и дубравой, на опушке которой виднелась деревянная церковьприземистое и мощное здание из дубовых бревен с большимтоже деревяннымкрестом на высокой колокольне. Слышно было, как вдруг ударил колокол, по-видимому, начиналась служба или, скорее, с колокольни заметили незваных гостей.
Тростниковые лодки фульбе, одна за одной, ткнулись в песчаный берег. Один из болотных воинов что-то быстро сказал.
Они не будут выходить на берег, тут же перевел Нгоно. Тамчужой бог, а у нихсвои, которые могут обидеться.
Хевдинг пожал плечами:
Не хотят, так и не надо.
И, обернувшись к своим, добавил:
Ну, пошли, взглянем на эту обитель, парни!
Бесшумно отчалили тростниковые лодки, где-то рядом, на плесе, шумно всплеснула рыба. Снова ударил колокол, на этот разс явной тревогой: бомм-динь-бомм
Я видел там, в камышах, лодки, обернувшись, шепнул Александр. Эрлоин, возьми четверых Если чтобудьте наготове!
Слушаюсь, мой вождь! рыжебородый парень исчез, прихватив собой четырех воинов.
Массивные двери базилики распахнулись, выпустив с десяток монаховдюжих молодцов с массивными посохами.
Мир вам! Саша размашисто перекрестился. Мыбедные пилигримы, идем в Триполитанию и вот, зашли помолиться, узнав про вашу обитель. Так, дети мои?
Хевдинг обернулся и подмигнул своим: те тут же поклонились.
Несколько успокоенные, монахи тем не менее все еще смотрели весьма недоверчиво, особенно главныйнастоятель, или как он тут у них именовалсякрепкий седобородый старец. Не тот ли, что в свое время сманил антиквара-профессора?
Это он, подойдя ближе, шепнул Ингульф. Тот самый, что был тогда в таверне Я тоже узнал его.
Тоже Александр так вот не узнал. Но вполне доверился в этом Ингульфу, варвары да и вообще все древние люди, будучи ближе к природе, отличались недюжинной наблюдательностью.
Мы хотим сделать скромный подарок вашей обители, братья! достав из котомки кошель, хевдинг, недолго думая, протянул его настоятелю и поклонился. Помолись за бедных странников, отче!
Я вижу, вы добрые люди, принимая подарок, улыбнулся тот. Не скроюобители нужны средства на украшение церкви. Наша мечтавыстроить каменный храмилииз кирпичас мозаиками, с витражами, такой, чтобы сердце любого закоренелого язычника, а их здесь много, братья мои, забилось бы в благоговении и экстазе перед величием Божьим!
Надеюсь, и нашот чистого сердца! подарок поспособствует вашему святому делу, умильно прикрыл глаза Александр. Позволь нам немного отдохнуть и послушать службу. Очень скоро мы уже пустимся в путьдорога дальняя.
Да уж, не близкая, настоятель прищурился и, поправив на голове черный клобук, предложил отобедать, чем Бог послал.
Уж разделите с нами нашу скромную трапезу, добродушно хохотнул монах.
Трапеза и в самом деле оказалась скромнойкаша «кус-кус» да вареная рыбазато весьма обильной, что было вовсе не лишним после весьма утомительного пути.
А здорово здесь кормят! толкнув локтем приятеля, негромко заметил Луи.
А-а-а! Нгоно хихикнул. Ты, видно, вовсе не прочь остаться здесь монахом?
Тихо вы, прикрикнул на парней Александр.
За столом следовало вести себя скромно, к тому же Саше никогда не нравились безличные предложения, типа: кормят, приглашают, платят Всегда почему-то возникали вопросыкто кормит, зачем, с какой целью, на какие такие средства?
Ну, здесь пока в этом смысле все было понятно. Покормить пилигримов да пусть себе идут с Богом! Остаться почему-то не предлагали может, хватало уже монахов? Или имелась какая-то другая причина, о которой отец настоятель почему-то умалчивал.
Трапезнаягулкий, с высоким потолком, зал, даже сейчас, ясным днем, полутемный ввиду узких бойниц-оконвместила в себя, пожалуй что, всех местных послушников и монахов, всего около двух десятков человек, включая самого игумена. Перекрестились перед трапезой, отец настоятель прочел молитву Ели молча, скромно потупив глаза, видать, здешний устав не поощрял пустопорожние разговоры.
А вот Саша, немного подумав, решился его нарушить. Посидел, облизал ложку и негромко промолвил с некоторым оттенком восхищения:
Отче! Сколь многолюдна у вас братия! Многолюднадля столь отдаленных мест, куда, вне всяких сомнений, нужно нести слово Божие Не убоявшись трудностей и строгостей монастырского устава.
Это еще не все, ухмыльнулся монах. А про строгость устава ты верно сказал, мил человек. Есть у нас один послушник так он в отдельности живет, в убогой хижине, ни с кем не общаясьсам на себя наложил епитимью, сказалпока еще в братья пойти не достоин! Подвиг веры решил совершить отшельник.
Что вы говорите? Отшельник? хевдинг резко насторожился. Поистине, это святой человек А можно на него взглянуть? Напитаться святостью.
Брат Лазарий еще не святой нок тому стремится. Найти ж его простоя пошлю братьев проводить.
Сутулый монах привел Александра и его людей прямо к хижине, располагавшейся километрах в двух от обители, в заросшей камышами неудоби. Плетеные, наспех обмазанные глиной, стены, камышовая крыша и целые тучи москитов Так-то на открытых и возвышенных местах ветер всю эту шушеру сносил, но вот здесь
Черт! прихлопнув на лбу комара, шепотом выругался Ингульф, и Саша едва не влепил ему подзатыльниктоже еще, святой странникнечистого запросто так поминает. Не влепил, конечно, хотя и очень хотелось, но посмотрел со всей строгостью.