У него большой психологический механизм в душе, начал замполит Бычин, выдержит. Вот только нас он не похвалит за нарушение ночного режима.
И они решили посадить зеков, косящих под Пелевина и Сорокина, прямо в кабинет Виктора Ерофеева. Дали настоящий компьютер, два блока Мальборо, банку кофе Амбассадор, пачек десять чаю, шоколад, шпроты и ящик американской тушенки. И сказали:
Только пишите. Фантастика.
Высокий, голубоглазый Кум стремительно вошел в кабинет своего заместителя и отчетливо, но мягко спросил потенциальных осведомителей:
Фамилии?!
Витя Пелевин.
Вова Сорокин.
Действуйте, ребята, напутствовал писателей начальник оперчасти. А этот волосатик, он повернулся и презрительно посмотрел на опального драматурга. Пауза затянулась. Но главный опер закончил просто:Пустьслово на хсосёт. Не можешь трахаться, соси, понял! добавил Малиновский. Уходя он бросил, не оборачиваясь:
Нашелся еще Элтон Джон
Фанташтика, прошепелявил Эдуард Радзинский. Он сидел на корточках в коридоре и иногда потихоньку плакал.
Вышел Виктор Ерофеев.
Ну ты чего здесь сидишь? спросил он Эдуарда Радзинского. Иди в отряд. Не надо было воласлово на букву е. Нашел себе рабов.
По вашему примеру.
Что? Что ты сказал, я не понял? А ну пошел вон отсюда! Ты с кем себя ровняешь, подлец? Ты за что здесь сидишь?
За распространение наркотиков. Но мне подкинули. Вы же знаете.
Вот и заткнись, любовь моя Меделиновый Картель.
Разрешите мне хоть чем-то помочь великому празднику ликвидации Зоны.
Ну, хорошо, ты меня разжалобил. Сиди здесь и разноси листы сценариев.
Так он и делал. Сорокин и Пелевин распечатывали несколько листов на принтере и звали Эдика:
Кам хире.
А иногда из кабинета раздавалось:
Да заткнется ли он когда-нибудь, наконец?
В ответ Эдик начинал еще выше произносить свое знаменитое:
О-о-о! Так, что все буквы сливались в одну протяжную. Ооо!
Сцена напротив клуба. Народу на скамейках еще немного. Но представление уже началось. В глубине, в углах сцены стоят двое в персидских костюмах с голыми животами и периодически кричат разную ерунду. Однаэто женщина, доктор экономических наук, академик Ирина Владимировна Ахатова. Она кричит каждые пятнадцать секунд:
Американский доллар рухнет через две недели. Американский доллар рухнет через две недели. Американский доллар рухнет через две недели. И все это на полном серьёзе.
С другой стороны пузатый мужик в чалме с длинным бородавчатым носом каждые пятнадцать секунд кричит, поднимает руки перед собой и вертит ими игриво. Он кричит через другие пятнадцать секунд. Получается, что эти ребята оживляют сцену своими возгласами через каждые семь с половиной секунд. Она свою знаменитую фразу про американские доллары, а он:
Вот они ручки-то! Вот они ручки-то! Вот они ручки-то! Роль его исполняет известный финансовый воротила по фамилии Тар. С рожей больше похожей на жопу. Для этого случая его немного загримировали. Голубая мечта Тара сегодня осуществится.
Кам хире!
Не пойду. Дайте сначала сигарету. Целую. Почему вы ведете себя, как свиньи? Я что, вам сигарет не давал? Эдик встал в дверях.
Без фильтра, сказал Виктор Пелевин.
Не мы отдали этот приказ, сказал Владимир Сорокин.
Мы вообще не имеем права давать тебе ничего.
Поэтому бросаете бычки, сквозь слёзы проговорил Эдуард Радзинский. Так не делается.
Че будем делать? спросил Пелевин.
Не знаю, ответил Сорокин. Ладно, возьми пока сигарету.
И чашку кофе, протянул руку Пелевин.
Дайте еще пару сигарет, сказал Эдуард, я за ухо заложу.
Если Кум будет в плохом настроении, нас всех наслово на хв БУР отправят. Ты же знаешь Голубого, сказал Пелевин. Голубым называли Главного Кума Малиновского. И не за секс-форму, а за слишком голубые глаза. Но, тем не менее, это было очень грубое прозвище. Так говорили о Куме только враги. И только за глаза.
Зачем ты так говоришь? сокрушенно произнес Владимир.
А что? спросил Виктор.
А если нас подслушивают? Ты этого не допускаешь?
Пусть. Все равно завтра или послезавтра нас всех прикончат.
Может быть, кто-то спасется? с надеждой сказал Эдуард.
Ну ладно, хватит базарить. Спектакль уже начался и требует новых сцен, сказал Пелевин.
Как топка угля, сказал Сорокин.
Радзинский взглянул на лист, который передали ему, и прочитал:
Дать женщине-академику в руки две золотые погремушки. Она должна шуметь ими, потом говорить, что американский доллар рухнет через две недели и опять шуметь погремушками. И так три раза через каждые пятнадцать секунд.
Можно я допишу от себя что-нибудь? спросил Эдик. Так писать хочется.
Иди пописай, сказал Вова. Ничего не трогай.
Вот только дали человеку волю, сигареты, кофе, он уже писать просится, сказал Витя. И не думай.
Эдуард сбежал вниз по лестнице. По пути к сцене нацарапал на листе:
В виде гантелей. А то эти ребята не додумались написать, на что должны быть похожи погремушки докторши, Действительного Члена Академии Наук.
Ну вот, на сигареты я заработал, радостно сказал сам себе Эдик и побежал дальше. Благо до сцены было не больше пятидесяти метров. Сейчас там проходила группа разговорного жанра. Синхронные переводчики. Обычно они занимались тем, что произносили тексты вместо актеров американского кино.
Сейчас этот кордебалет повернулся задом, все подняли юбки, и зрители в первом ряду зажали носы. Почему не уши?
Что это? спросил один из иностранных гостей Игоря Волгина. Они только что прибыли. Почти инкогнито. И сразу сели в девятом ряду. Их даже не встретил новый начальник Зоны. Гости приехали на час раньше, чем это предполагалось в связи с погодными условиями на Воле. Игорь был проверяющим исполнение ликвидации от ГУЛАГа.
Хорошо, что мы сели не в первом ряду, повернулся он к Камилле Палья. Как вы хотели. И добавил:А это русские переводчики фильмов Голливуда.
Но почему такая вонь? удивилась Камилла Палья.
Хорошо еще, что вы не слышите самого перевода, нагнулся к уху Камиллы ее спутник из-за границы Александр Генис.
А что такого интересного? спросила Палья.
Ай анейвл я не способен передать всю гамму сказал Александр.
А чего тут непонятного? спокойно сказал Действительный Член Академии Наук Иг Волг, представитель Объединенных Лагерей в настоящее время. У нас так в институтах учат.
Как это будет по-английски? спросила госпожа Камилла Палья.
Не переводится, шепнул на ухо заграничной даме Генис.
А что тут переводить? и свободно, как все академики, перевел: это сеанс жопоговорения. Начинается от горла. Часто прямо от желудка.
А как это будет по-английски?
Так и будет, смело ответил академик.
От гланд начинается? опять поинтересовалась Камилла Палья. Но тогда должны быть такие трубные, грудные звуки.
Вы желаете услышать трубные звуки? Для этого надо сесть поближе, сказал Волгин.
А так почему не слышно? Мало каши ели?
Да, госпожа Камилла, зеки чуть-чуть не доедают. Это полезно для здоровья.
Да и горох не завезли на этой неделе, оказывается, сказал Дмитрий Асм. Ему, наконец, доложили, что приехал Проверяющий, и он быстренько прискакал к веранде. Я ведь только неделю здесь, добавил он, даже меньше.
Желаете пересесть поближе? поинтересовался Диман.
Спасибо не надо, ответила Камилла, я догадалась: они пердят. Йес? Окей.
Окей? попросил подтверждения Иг Волг.
Окей, окей, спасибо. Это замечательно придумано. Кто автор?
А кто автор, Диман? Волг повернулся к Асму.
Да у нас для таких дел только один автор.
Кто ж этот замечательный человек? спросила Камилла Палья.
Вовка Сорокин.
Ну, он правильно пишет, вмешался Александр Генис, у нас, действительно, так учат переводить.
Вот умный парень! хлопнул Гениса по плечу Асм. У нас. Где это у нас, позвольте вас спросить?
Ну, Радио Свобода всегда говорит Унас про Россию. Ведь мы пишем и говорим для России. Ее мы надеемся вылечить.
Это потому, что других уже лечить бесполезно, сказал Иг Волг. Я имею в виду вас, американцев. Да вы загрызли уже Россию своей бытовухой. Один Борис Парамонов чего стоит. Жаль, что он не приехал. Я бы ему сказал пару ласковых про теоретическую подготовку.
Он не смог нас сопровождать, сказала Камилла Палья.
Но он будет на связи по спутниковому телефону. Видео трансляция еще не налажена.
Борис Парамонов отвечает по телефону, что все, в общем-то, пидарасы. Иг Волг хочет уточнить, кто это ВСЕ? Но связь прерывается.
Спутник ушел, говорит Александр Генис и убирает дорогостоящий аппарат в чемоданчик.
Хорошая штука, говорит Дмитрий Асм, кивая на чемоданчик.
Да, отвечает Александр Генис, раньше в Чечне использовал.
Тебе бы такой, Диман, да? сказал Иг Волг, обращаясь к новому начальнику Зоны Асму, сслово на букву бпо всему миру разговаривать.
Я думаю, он чего-то не понял, сказала Камилла Палья. И пояснила:Я имею в виду Бориса Парамонова. Нельзя же не глядя так про всех говорить.
Мы еще позвоним ему, сказал Александр Генис, уточним.
Мимо них пробежал с листами Эдик Радзинский.
Куда это он? спросил Игорь.
В туалет, кажется, ответил только что подошедший Виктор Ерофеев. Там больше ничего нет.
А листы зачем? спросила Камилла Палья. Там биде, что ли нет?
Вы не поняли, мягко сказал Виктор, листы это продолжение сценария. Там, видимо, сейчас будут снимать.
Что значит, видимо? строго посмотрел на Виктора Ерофеева Иг Волг. Вы-то чем занимаетесь? Почему не пишете?
Контора пишет, ответил Витя. И проверяющий заткнулся. А что тут скажешь? Он только укоризненно посмотрел на своего друга Димана.
Может быть, и мы пойдем в туалет? спросила Камилла Палья.
Зачем? не понял Диман. Однако осмотрел Камиллу с головы до ног.
Ну, это посмотреть, что там снимают, слегка смутившись, ответила Палья.
Не нужно никуда ходить, ответил Дмитрий Асм. И добавил:Тем более это туалет для зеков. Сейчас всё будет выведено на Большой Экран Монитора.
Монитор находился слева от сцены. Если смотреть со скамеек.
Экран действительно большой. Почти как в Москве у Лужкина, сказала Камилла.
Слово на Х с окончанием на: шкина, не удержался Виктор Ерофеев.
Что вы сказали?
У Лужкова, вы хотели сказать?
Я сказала правильно, капризно ответила Камилла. Ну правильно, так правильно, возражать ей больше никто не стал. Только Иг Волг укоризненно сказал Ерофееву:
Зачем вы так ответили даме?
Простите, Товарищ Проверяющий, забылся. Здесь все так говорят.
Он пошутить просто захотел, психологически тонко заметил Асм.
Да, сразу схватился за эту соломинку Виктор Ерофеев. Чего не скажешь в шутейном разговоре. Вы пошутили, теперь я посмеялся.
Я не шутил и не смеялся, строго сказал академик.
А когда поднимались в Зону?
А что я сказал? спросил Игорь.
Когда вы вошли, мимо пробежала мышь. Девушка сразу пискнула, чуть в обморок не упала. А вы тут и нашлись.
Мышь! крикнула Камилла Палья.
Слово на Х, окончание на: ишьспокойно сказали вы. И дама сразу успокоилась.
Так это была не мышь? спросила Камилла Палья.
Разумеется. Нет, ответили вы.
Это было надо для дела, ответил Иг Волг.
Это тоже для дела.
Для какого еще дела? Игорь помолчал. Ладно, потом поговорим. Кстати, почему не пишешь? добавил Вол.
Контора пишет.
Да, ты уже говорил.
Комната опера Виктора Ерофеева, где творят, конец Зоны Виктор Пелевин и Владимир Сорокин. Один сидит у компьютера, другой на мягком кожаном диване. Курят и пьют кофе.
Надоел этот растворимый, говорит Пелевин.
Надо заказать турочку, говорит Сорокин.
И кофе.
В зернах, ты имеешь в виду.
В виду того, что у нас будет турочка, должен быть и кофе.
А так как настоящий кофе бывает только в зернах, надо заказать кофемолку.
Настоящий кофе бывает не только в зернах. Он может быть настоящим, но уже смолотым.
Тогда нам не нужна кофемолка.
А если принесут в зернах?
Тогда надо заказать и кофемолку, и зерна кофе.
Что-нибудь одно да пригодится.
Кофемолка без кофе не нужна.
Логично.
Они позвали Эдуарда Радзинского.
Эй!
Закажи-ка нам хорошего кофе в зернах Начал Вова, но Радзинский прервал его.
И турочку? Аслово на х с окончанием: юрочкуне хотите? тоненько пропищал Эдик.
В него чем-то кинули, и Эдик опять скрылся в коридоре.
Если так, то продолжения кино пока не будет.
Народ в виде Эдуарда Радзинского безмолвствовал.
Ребята немного расслабились и теперь решили набросать план дельнейшей работы.
Ты бутерброды-то хоть принесешь?! крикнул Виктор Пелевин.
За дверью шевеленье и голос:
Щас.
Значит так, Эль сидит на корточках в углу туалета. В пальцах у него окурок дорогой сигары. Карлик с кривыми ногами по кличке Хасик прячет за спиной двухсотграммовую бутылочку спирта Рояль. Пидор из седьмого отряда по кличке Береза стоит рядом с трясущимся Элем. В роли Березы сегодня учительница местной зековской школы. Она преподает географию в седьмом классе. Ее фамилия и имя, а также отчество утрачены. Все звали или Семиклассницей, или:
Сонька Золотая Ручка. Почему так?
Ну, во-первых, преподавала она только в седьмом классе географию. И природоведение. Учила зеков окучивать деревья, посаженные на территории между клубом и туалетом и отличать тополя и лен от конопли. Раньше она имела право водить зеков в Запретную Полосу, но после нескольких побегов, за которые, говорят, она получила сто тысяч долларов, эту лавочку закрыли.
Сейчас и тополя вырубили. Новый Председатель Совета Отряда Зоны посоветовал Асму вырубить Тополя.